Pодом из детства...

...Я вырос в деревне. Недалеко от Москвы. Совсем близко… Можно  сказать, на задворках столицы…

 …Ах, какая свалка славная располагалась по соседству с моей улицей! …На ней-то  мы, крестьянские дети, и паслись. Копались  целыми днями в мусоре мечтая обрести вещь какую-нибудь  ценную. Ну, хотя бы, брильянтовую брошку. А ещё лучше - сломанный карманный фонарь. Но попадались нам в основном пустые бутылки, тряпьё и ржавые примуса. Что, впрочем, тоже было неплохо. Поскольку мы свои находки относили в утильную палатку,  добродушному татарину-инвалиду. А он нам за это давал мелочь. Мы на неё покупали мороженое и ходили в кино. …Иногда в мусоре попадались марки,  старинные книжки с гравюрами, штучки разные зыкънские... Хорошо мне тогда жилось. Радостно…

 …На всякий случай предупреждаю: «Детство моё прошло на помойке»... 

* * * 

…А чуть дальше помойки, за прудом, находилось Перовское кладбище. На его территорию можно было легко проникнуть сквозь многочисленные дыры в  ржавой ограде… Мы с ребятами ловили там майских жуков, собирали на могилах землянику, играли в пряталки…  Или просто гуляли среди  надгробных камней  и  крестов, окликая мёртвых по именам…

…братская могила… …чёрный полированный мрамор. На нём тусклым золотом - имена.  Много-много-много имён… Выше – памятник: военные люди с суровыми лицами  и склонённое  до самой земли знамя… 

…рождало сладкую тревогу и нехорошее какое-то любопытство… где-то в самой  глубине души просыпался и, словно заживо похороненный Гоголь, начинал  дышать  летаргический  ужас…  

* * *

...рядом с  кладбищем располагался колхозный сад. Вдоль чугунной ограды змейкой вилась узкая, исчезающая в сумраке деревьев тропинка. Весной, по ней  люди ходили   любить друг друга. …Просто любить. …Простой любовью.  Даже эвфемизм  такой бытовал у наших озабоченных тинэйджеров: сводить девушку в садик…  Ну,  в смысле…   …Или, как сейчас принято говорить…

…Любили  же люди друг друга прямо на траве, среди цветущих деревьев… И на  тела их падали кружась нежные яблоневые лепестки… И  осыпалась пыльца золотая…

…Когда же наступала осень все устремлялись  в сад воровать яблоки... Мужчины, женщины, дети, старики - все!..

… И, можешь себе представить, ни Третья Глава Книги Бытия, ни Седьмая и  Восьмая Заповеди, ни Законы Шариата, ни Моральный Кодекс Строителя Коммунизма, ни Объездчики с Плётками, ни, даже,  Сам Участковый  Милиционер с Наганом в Кобуре никак не могли этого пресечь… Ни воровства не могли пресечь, ни   любви….

* * *

…неподалёку от нашей деревни находилась усадьба графов Шереметевых. Во  времена  моего детства там,  как и нынче,  размещался  музей…

…По замечательному  наборному паркету можно было кататься в суконных тапках, как по льду. Я и катался. Будто Волк из «Ну погоди!»…

 ...Но больше всего во дворце мне нравились фламандские шпа­леры. Когда я на них смотрел, у меня кружилась голова. …Они за­тягивали в свой  подводный закол­дованный мир... И я часами бродил по этим марсианским аллеям, разглядывал   величественные обелиски  и подсвеченные солнцем облака…  …трогал пальцами нежный серебряный мох на древних колоннах, вслушивался  в  шум дождя и  далёкое  ржание  лошадей… 

...По стенам висели картины с голыми тётками. Тётки были толстыми, а картины красивыми… В золотых рамах… Кровать, опять же, золотая стояла. Под голубым шёлковым балдахином. Он для того был сделан, балдахин, чтобы клопы с потолка графу на морду не падали, а скатывались бы по скользкому шёлку прямо на пол. Ножки кровати при этом помещались в специальных, покрытых бирюзовой финифтью  сосудах, наполнявшихся  водой… …и если бы  какому-нибудь зловредному, провонявшему  французским  коньяком  клопу  захотелось… …о…

...один изрядно просвещённый музейный специалист сказал, что всё это мои глупые выдумки. Никакого бал­дахина во дворце нет. Тем более голубого! …И не было никогда. И быть даже не могло! А если он и был, балдахин, то иск­лючительно в парадной опочивальне. А разве спят в па­радных-то опочивальнях? Конечно, не спят. У них функция другая, у па­радных опочивален. Представительская  у них функция. А кто-то, даже, считает, будто  сакральная.   …Так что, какие  клопы? На какую  морду?..  Ерунда всё это… Не было ничего…

...Как же не было, когда было?! Я  отчётливо помню!!  И балдахин помню. И клопов этих… голубеньких. …Даже морду графскую припоминаю! ...Хотя, именно её,  почему-то, с  трудом… 

…А  раз помню,  значит было…   

* * * 

...Я в музей  часто приходил. С уроков бывало сбегу и - туда. …По парку усадебному  любил гулять. Или гонять на велосипеде. (В те стародавние времена это было ещё возможно.) Любил также глазеть на беломраморные итальянские статуи. В тёплую пору купался в большом  Графском  пруду…

* * * 

…ещё в парке возвышался весь изукрашенный ракушками павильон, называемый  «Гротом». Говорить в нём разрешалось только шёпотом. …Мраморные ступени  спускались от  узорных  кованых дверей прямо  в  тёмную воду  маленького круглого пруда, в неисследимых  глубинах которого водилась редчайшая реликтовая  рыба – свиноголовый  налим…

…Летом он беспробудно спал в норе под корягой, но едва лишь морозы сковывали поверхность воды, просыпался и присосавшись к прозрачному льду,  плотоядно смотрел  на просвечивающее из верхнего мира белое солнце. Оно же даждьбожьим своим  зраком тоже разглядывало сверху хтонического сего урода. …Налиму иногда удавалось прососать ледяную твердь и выплеснуться вверх, до самого неба. Там он немедленно и самым хамским образом, совокуплялся с дневным светилом. А потом его сразу же, сволочь такая, сжирал… Подобно тому, как это делают самки-феминистки у некоторых видов паукообразных… Тогда в наших краях наступала  долгая  полярная ночь…

 …чтобы предотвратить это неблагоприятное явление природы аборигены в начале каждой зимы, лишь только замерзал заветный водоём, жертвовали страшной рыбе  откормленную пивным суслом и лесными орехами свинью.

Живую свинью, жирную и красивую… А самое главное – девственную… Перед тем долго тёрли животину пемзой, а потом ещё и золой. …Так тёрли, чтобы на раздобревшем теле её не осталось ни единой щетинки, ни единого волоска. Чтобы  кожа  жертвы стала гладкой и блестящей как  полированная  яшма…

…Потом специальные старухи обряжали налимью невесту в белую рубаху расшитую скатным  жемчугом и голубым горностаем… На шею девушке надевали каменные бусы сделанные наподобие резных китайских шаров. Поили её допьяна медовой брагой, напивались заодно в зюзю и сами…

…На следующее утро под гусельный венчальный перезвон, с величайшими  почестями вели новобрачную на лёд. Возле квадратной проруби каждый совершеннолетний мужчина обязан был… …после чего в воду  бросался ячменный блин… Параллельно с этим  все участники ритуала прямо здесь же, на льду…  …ром…

…делал бы ты с ней лютый зверь что пожелаешь, а  Дающего  Нам  Свет, и  Жизнь, и   Всяческие Блага  ты бы  лютый  зверь не трогал…

…привязав к ногам жертвы  мельничный жёрнов, с песнями, плясками  и со слезами  радости  на глазах  спускали её  в прорубь…

…Это, говорят,  отлично помогало… 

…Во времена  же моего детства искупительную жертву  жуткой рыбе уже  не приносили.  Зато ежегодно в пруду тонули два-три  приблудных алкаша. Поскольку об этом никто не знал, никакие  водолазы их никогда и не искали.  …ни один утопленник  ни разу не всплыл, что подтверждает... …Они, видимо, оказались для  ненасытной доисторической  твари  вполне подходящей  заменой…  И  невдомёк   было  мерзкому  чудищу, что… 

* * * 

…внутри Грота стояла рокайльная золотая карета с вензелем  Екатерины II.   …Рассказывали, будто страшными грозовыми ночами, сама матушка-царица,  в розовых шлёпанцах на распухших варикозных ногах, поднимается по мраморным ступеням из воды. (Налим в это время года, заметим, спит!) Вместе с императрицей ковыляет какой-то малохольный испитой мужичонка. Седой, некрасивый,  в рваных, заляпанных грязью ботфортах… Белая рубаха его залита кровью… На боку - шпага болтается... Государыня  благосклонно и  даже ласково с ним разговаривает, называя  нежно   «пупсиком», а иногда  даже «папочкой»…  Мужичонка  же  сей…

… достаёт из… …большой… …жёлтый ключ и отпирает им тяжкую  дверь. Они с  царицей заходят внутрь, кряхтя  забираются в карету и там, прямо на  шитых золотом  бархатных подушках, предаются разнообразнейшим  любовным  утехам…

 …В такие тревожные ночи  сквозь раскаты грома и шум  дождя, из Грота  доносятся  чей-то неприличный кашель, бесстыдный конский храп,  циничный  звон пружин и прочие гривуазные  звуки. Карета же с ужасающим  скрипом начинает кататься взад-вперёд по устланному  морским песком  и  гниющими  водорослями  полу…

…Иногда, заигравшись, она даже выезжает наружу и освещаемая молниями будто сомнамбула блуждает  по мокрым аллеям, пугая и без того дрожащих парковых сторожей. …Случается, что карета… …вообще покидает усадьбу.  …С восходом солнца  золотая колесница,   без  пассажиров уже, может оказаться далеко, в каком-нибудь неожиданном месте. Однажды её нашли в  Лефортовском парке прямо у общественного сортира. А ещё как-то  -  в  Голосовом  овраге,  рядом  с  часовней  Св. Николая…

…Кто-то даже мне говорил, будто сие пикантное средство передвижения видели  в Кремле, на Соборной площади...   Но я, по правде сказать,  в этом  сомневаюсь…   

* * *

...имелся  в усадьбе ещё и летний театр. На его сцене тоже когда-то играли  крепостные артисты. …Среди них блистала и знаменитая Прасковья Жемчугова, ставшая впоследствии женой графа Николая Петровича. Вся Москва  только и говорила о романтической любви знатного и богатого  аристократа, обер-гофмаршала и камергера,   к  своей  красавице-крепостной, об их тайном  венчании и печальной судьбе… Кто-то с  возмущением  говорил, кто-то с издёвкой, а кто-то  и с известной долей  романтического сочувствия…

…Параша родила графу сына и почти сразу умерла.  …Николай же Петрович по смерти жены самолично обратился к государю с покорнейшей просьбой признать мальчика  своим  законным  сыном и наследником…

…В память о возлюбленной он впоследствии выстроил в Москве широко известный Странноприимный дом в помещениях которого разместили впоследствии известный ныне Институт скорой помощи имени Склифосовского, в который меня, как-то раз привезла скорая помощь  с подозрением на аппендицит, которое, впоследствии, впрочем, не подтвердилось, а известный  поэт Державин, тот самый Державин, который, впоследствии, как известно, сошёл в гроб,   благословив при этом Пушкина, который впоследствии собственными руками  воздвиг себе известный нерукотворный памятник, так вот, этот самый Державин сочинил на открытие вышеупомянутого дома совершенно замечательные одические стихи, а кроме них вышеупомянутый Державин сочинил немало и других не менее замечательных одических стихов, чаще всего, посвящённых вышеупомянутой Екатерине, которая была самой  знаменитой русской царицей, известной  к тому же и крайней сексуальной невоздержанностью,   которая до сих пор вызывает к  замечательной женщине огромный интерес и уважение во всём мире, а ведь именно этой Екатерине и принадлежала  вышеупомянутая золотая карета, в которой впоследствии она, Екатерина, и предавалась   вышеупомянутым   утехам ...

* * *

...А выглядит летний театр приблизительно так… На трёх насыпных зелёных холмах, устроены партер с амфитеатром, а перед ними – довольно большая ровная  площадка с живыми кулисами – сцена. …А на той сцене мы с пацанами с утра до ночи  гоняем  в футбол…

…Почти все мои футбольные приятели были старше меня. И поэтому, если я совершал какую-нибудь игровую оплошность, они давали мне хороших тумаков. …А то ещё и пендалей. …Случалось, что и люлей вешали…В дополнение ко всему приятели обучали меня трём куртуазным искусствам или, проще говоря, трём  доблестям благородного рыцаря, а именно: пить, курить и ругаться матом… При этом пестовали, меня добрые мои учители, не щадя, ни времени, ни кулаков... Сукины дети!!.

 …По всему по этому, о себе имею  полное право сказать так: «Первоначальное воспитание  я получил  в  графской усадьбе»... Или – сказать по другому: «Уже в ранние годы мне дове­лось играть на театральной сцене»... И то и другое будет  чистейшей  правдой…