Третья конференция научных работников

   02.06.2015

   Ученые не хотят сокращаться на 66%
   На Третьей сессии Конференции научных работников состоялся бурный диалог "академической" и "правительственной" сторон. Ученые из Российской академии наук в очередной раз протестовали против попыток их поприжать и сократить. Представители исполнительной власти пытались успокоить разбушевавшуюся ученую стихию.
   Встреча проходила в новом, большом здании президиума Российской академии наук (РАН) на Ленинском проспекте, где в большом зале собрались делегаты 3-й сессии Конференции научных работников. Это форум создан два года назад как некое сопротивление научной общественности попыткам волевого реформирования науки сверху, и считает себя постоянным (поэтому Конференция — одна, только сессии разные, одна за другой).
   Состав ораторов был довольно представительным. Активное участие принял президент РАН Владимир Фортов. Естественно, выступали лидеры "научного сопротивления" — знаменитый физик, академик Валерий Рубаков, председатель профсоюза РАН Виктор Калинушкин и другие.
   "Властную сторону" представляли заместитель министра образования и науки РФ Людмила Огородова и заместитель руководителя Федерального агентства научных организаций (ФАНО) Алексей Медведев. В качестве некоей "третьей стороны" выступил заместитель председателя Совета по науке при министерстве, член-корреспондент РАН Аскольд Иванчик (по должности руководитель отдела в Институте всеобщей истории РАН).
   Беспокойство научной общественности на сей раз было сосредоточено вокруг совместного документа Минобрнауки и ФАНО под названием "Об утверждении методических рекомендаций по распределению субсидий, предоставляемых федеральным государственным учреждениям, выполняющим государственные работы в сфере научной (научно-исследовательской) и научно-технической деятельности". Свои и общие тревоги по данному вопросу для начала изложил академик Рубаков.
   Комментируя властные намерения максимально развивать конкурсное финансирование, а также отдельную поддержку ведущих ученых, он заметил, что его не устраивает перспектива бороться со своими уважаемыми коллегами за звание выдающегося. И такое положение, когда успех его собственной лаборатории будет куплен ценой закрытия каких-то других. Физик подчеркнул, что, если государство надеется сократить науку, выделяя и сохраняя отдельные лучшие коллективы, то это зря — даже лучшим нужна "подпитка" из научных масс.
   Конкретизировал страхи и претензии ученых другой физик — Евгений Онищенко, сотрудник ФИАН имени Лебедева и общественный деятель научного сопротивления. Он напомнил, что, согласно обсуждаемому документу, на адресную поддержку ведущих ученых планируется выделять не менее 15% бюджетного финансирования, а конкурсная поддержка структурных подразделений составит не менее 60%. Таким образом, целых 75% финсирования станет "небазовым", негарантированным и не для всех. А всем только четверть останется?
   Также Онищенко обратил внимание на президентские указы, касающиеся повышения зарплаты ученых. Исходя из их логики, зарплата ведущего исследователя в Москве должна составить не менее 250 тысяч рублей в месяц.
   Но, если это все неукоснительно выполнять, то на академическую науку в год потребуется где-то до 250 млрд рублей. "Тогда как на 2015 год нам выделено 83 млрд, из которых на финансирование госзаданий — 61 млрд", — напомнил дотошный физик. По его, для того, чтобы выполнить так называемые майские указы президента и довести зарплату научных работников до необходимого уровня при сохранении нынешнего финансирования, необходимо сократить 66% работников, также потребуется перевод большинства научных сотрудников с постоянной позиции на временную". Против чего научная общественность и возражает категорически. Онищенко также заявил о невозможности перейти "на новую основу в 2016 году".
   "Позиция авторов документа является дискредитацией президента России", — начал свою гневную речь бессменный профсоюзный лидер Виктор Калинушкин. "России необходима массовая наука, а не небольшое количество лабораторий, пусть даже и мирового уровня, — подчеркнул оратор. — В настоящее время в России нет избытка ученых. Мы на 23-м месте по числу ученых на 10 тысяч населения. Финансирование науки не обеспечивает нормальной работы ученых. Сейчас это 0,8% ВВП".
   Главный профсоюзный тезис: механизм аттестации институтов должен быть очень хорошо продуман и быть достаточно жестким. Да, он будет означать сокращение тех научных работников, которые фактически перестали работать. Но "никаких плановых цифр по сокращению быть не должно". И не должно уменьшаться общее число рабочих мест. Также структуру финансирования при его нынешнем уровне нельзя менять. А на финансирование выдающихся ученых правительству необходимо выделять дополнительные средства.
   У правительственной стороны вполне нашлось что ответить. В речи Людмилы Огородовой прозвучали две фразы, которые вызвали ироническое одобрение в зале: "В год перемен и реформ жить тяжело". И "Я нисколько не отделяю себя от вас".
   Заместитель министра терпеливо разъясняла разгоряченному сообществу, что оно зря поддалось панике. Что базовое финансирование на этот и будущий год сохраняется в полном объеме, а конкурсное будет развиваться из дополнительных источников.
Главное же, что втолковывала Огородова — никакие документы еще не утверждены, все это обсуждается и будет обсуждаться. И министерство ожидает от научного сообщества именно активного и конструктивного участия в обсуждении, чего пока, в общем, не наблюдается. В том числе, "нужно выработать серьезные заявления на внебюджетное финансирование".
   О том же, собственно, говорил и замглавы ФАНО Алексей Медведев. О необходимости "достичь конвенции о том, какие механизмы приемлемы". И о том, что "все проекты рассматриваются на открытых площадках и проходят сито экспертного обсуждения".
   "В 1990-х и начале 2000-х годов государство самоустранилось от постановки тех задач, которые должны решаться наукой", — напомнил Медведев, отметив, что в этот долгий период ученые не требовали большого финансирования, а власть не слишком озадачивалась, что она за свои денежки хочет получить. Теперь, когда денег больше, так уже нельзя.
   Когда Медведев говорил о том, что в стране допускается "общее снижение потенциала развития науки, атомизация научных организаций и исследований, распыление средств, которые тратятся на науку", кто-то закричал "Позор!" Ведущий, однако, резко призвал к порядку.
   Зампред совета по науке при Минобрануки РФ Аскольд Иванчик, выступая с "центристских позиций", заметил, что сложившееся давно и существующее по сей день положение дел в академии весьма далеко от идеала. По сути, в НИИ и вузах наличествует всевластие директоров и ректоров, распоряжающихся средствами. Конкурсные процедуры финансирования все-таки будут лучше, хотя и нуждаются в разработке и совершенствовании — но это как раз и есть задача академии.
   В чем-то возразил Иванчик и министерству. Так, по его словам, планируемая система поощрения ведущих ученых предусматривает, что таковых должно быть 15% в каждом институте, что далеко не соответствует истине. Лучше уж выделить на это 15% денег в бюджете ФАНО, а для выявления достойных разработать, опять-таки, конкурсные процедуры. Иванчик также подчеркнул: "В нынешней ситуации, как ни дели имеющиеся скудные средства, их все равно не хватит".
   Президент академии Владимир Фортов выступал несколько раз кратко. Ведущий сессии, директор Института проблем передачи информации РАН академик Александр Кулешов объявил, что на столь демократическом форуме решено отказаться от называния друг друга по имени-отчеству и объявления чинов и должностей, и предоставил слово Владимиру Фортову. На что президент РАН кратко заметил: "Спасибо, Саша", вызвав смех и аплодисменты в зале.
   Фортов напомнил собравшимся об их благородной цели — "усилить положительные элементы реформы и демпфировать ее разрушительную энергию". Начав с того, что все могло бы быть и хуже — "Академия превратилась бы в захудалый департамент слабенького министерства", президент заключил: "Если все будет происходит так, как все происходит, мы превратимся из академии наук в фабрику по производству никому не нужных бумаг."
   Леонид Смирнов
  
   Протестовать и договариваться
   Конференция научных работников стала отчаянным ответом на реформы РАН
   Ученые неоднократно утверждали, что аналогичное мероприятие в 2013 году позволило существенно снизить угрозу уничтожения РАН — основного на сегодня генератора научных результатов в России.

На этот раз они собрались с той же целью: защититься от новой и, как они полагают, убийственной атаки со стороны чиновников, предложить свой план реформ и попробовать договориться с теми, кто эти реформы проводит, о таком варианте, при котором фундаментальная наука в России пострадает меньше всего.

   Точный план реформ РАН
   Экстренность созыва вызвана появлением документов, созданных в министерстве науки и образования и Федеральном агентстве научных организаций (ФАНО) и представляющих собой детально разработанный план дальнейших реформ Академии. Главное возражение вызвал, как ни странно, пункт об увеличении доли конкурсного финансирования научных исследований. Странность эта заключается в том, что в 90-х годах прошлого века за такое увеличение ратовало большинство российских ученых, а академические власти всеми силами этому сопротивлялись. Теперь же лекарство, так активно прописываемое российской науке, превратилось для нее, по мнению членов в конференции, в смертельный яд.

   Конкурсы на вылет
   Фактически это означает, что три четверти ведущих исследователей Академии и ее лабораторий, проиграв конкурс, останутся при инфраструктуре, но без зарплат, и потому вынуждены будут исчезнуть. Академик Валерий Рубаков, ведущий научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, одним из первых выступавший на конференции, заявил, что в этой игре на выбывание он принимать участия не желает: «Я не хочу в таких условиях конкурировать с коллегами из Уфы, Красноярска или Махачкалы, потому что я не хочу, чтобы из-за этого мои коллеги были выброшены на улицу».
   Ситуацию делает еще более угрожающей то обстоятельство, что выигравшие конкурс исследователи и сотрудники лабораторий заживут с новыми и очень хорошими зарплатами. Конечно, можно было бы только порадоваться, скажем, за московских ученых, которые станут получать оклады, минимум в четыре раза превышающие средние по региону, но денег на это, по оценкам Онищенко, просто не будет. Только на заработные платы при этом должно тратиться в год около 200-259 миллиардов рублей, что намного превышает весь бюджет институтов ФАНО, составивший в этом году чуть больше 80 миллиардов рублей.
   Старший научный сотрудник Института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН, глава Совета научной молодежи ИФП СО РАН, доцент НГУ, кандидат физико-математических наук Илья Игоревич Бетеров пояснил «Ленте.ру», почему взгляд ученых и чиновников на то, что нужно делать в условиях жесткого ограничения ресурсов, существенно отличается: «Текущее базовое финансирование обеспечивает устойчивость: не выиграли в каком-то году грант, но год все же можно пережить, работать на имеющемся заделе и выиграть грант в следующем году. С нами такое было неоднократно, собственно, и сейчас после утраты академического финансирования мы находимся в очень острой ситуации».
   По мнению Бетерова, сокращение финансирования помешает в первую очередь привлечению молодых сотрудников, а дальнейшее сокращение числа научных сотрудников губительно для научной среды: «Как правило, в науке люди выбирают место работы там, где есть научная среда, где можно обсудить свои идеи, что-то сделать вместе. Это невозможно купить за деньги». Он отмечает, что решающую роль в неудаче может играть не низкий научный уровень, а отсутствие административного ресурса. При этом ученый признает, что есть и сторонники перераспределения ресурсов.
   О том, что одних только денег для формирования научной среды недостаточно, говорит Руслан Юнусов, генеральный директор Российского квантового центра, не входящего в РАН: «На примере РКЦ могу сказать, что ключевым является создание полноценной экосистемы, в которой исследователи могут сосредоточиться на творчестве. Здесь кроме достойных зарплат необходимо обеспечить и международную научную интеграцию, и справедливую, неформальную систему оценки результатов, и гибкую административную поддержку».

   Слияние институтов
   Среди прочих реформаторских нововведений, предлагаемых министерством и агентством, особое неприятие исследователей вызвало представление чиновников о реструктуризации академических институтов, куда включается уже ведущееся сейчас слияние исследовательских организаций РАН. Таким «слившимся» организациям — например, созданным и создающимся таким образом федеральным исследовательским центрам — присваивается совершенно новый, раньше к ним не применявшийся автономный статус, — в первую очередь, по мнению академика Рубакова, автономный от Академии наук.
   Существует так называемое «правило двух ключей», возникшее после недавнего постановления правительства о разграничении полномочий между ФАНО и Президиумом РАН, при котором финансовые, имущественные и прочие того же рода вопросы находятся в ведении агентства, а вопросы, касающиеся науки, остаются у Академии. По словам Рубакова, такой автономный статус есть прямой путь к разрушению академической системы, к растаскиванию академических институтов. «Ни для кого не секрет, что есть множество охотников забрать себе академические институты — для того, например, чтобы повысить свой рейтинг, а то и просто поживиться имуществом», — утверждает ученый.

   Переговоры или перезагрузка
   Выступил на конференции и президент РАН Владимир Фортов. В своем коротком выступлении («Я пришел сюда не говорить, а слушать», — заявил он) ученый был более оптимистичен, хотя тоже признал, что Академия наук переживает очень тяжелый период, который может кончиться для нее плохо. Тем не менее он упомянул о своей недавней встрече с Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым, на которой те заверили его, что готовы поддержать компромиссные решения. Основным рефреном его выступления было «надо договариваться».
   Собственно, это и понятно. В сложившейся ситуации есть только два пути к выживанию. Один — нереалистичный, сводящийся к тому, чтобы, как требовали многие выступавшие на конференции, фундаментальной наукой все-таки управляли ученые, а не чиновники. Другой путь выглядит разумнее и прагматичнее: договариваться с властями, не выставлять их чудовищами, а делать участниками диалога. К сожалению, перспективы на этой развилке выглядят весьма туманно. На обоих путях.

   Позиция сторонников реформы
   Оппоненты, то есть представители министерства и ФАНО, выглядели на фоне своих критиков довольно бледно. Они — и замминистра образования и науки Людмила Огородова, и замдиректора ФАНО Алексей Медведев — тоже предлагали договариваться и настаивали при этом на правильности своих позиций. Как заявил «Ленте.ру» Евгений Онищенко, возражений против сделанного им анализа с их стороны не было.
   Результатом экстренной конференции стала некая резолюция, принятая, правда, не всеми, а лишь двумя третями состава участников. В ней категорически осуждаются предлагаемые реформы, а взамен предлагаются другие — соответствующие первому, «нереалистичному» пути.
   Один из источников, знакомый с ситуацией, сообщил «Ленте.ру», что основные нововведения диктует Министерство образования, а ФАНО выполняет принятые решения. При этом академическая среда часто пытается «оставить все как было», не делая встречных предложений. С другой стороны, в ситуации со слиянием академических институтов ФАНО позволяет РАН выбрать, на базе каких организаций оно произойдет, но исключает отмену самих слияний.
   Тем не менее ученые очень рассчитывают на положительную реакцию властей, и здесь Владимир Евгеньевич в своем стремлении договариваться может оказаться вполне прав. Как известно, в ходе первой сессии Конференции научных работников, созванной в августе 2013 года, ученые таки сумели достучаться до властей предержащих, снизить темп предложенных реформ и хотя бы в каком-то виде сохранить Академию. Они очень надеются, что смогут сделать это еще раз.
   Владимир Покровский, Лента.ру