Приватизация: от модели крышевания к модели владения

Полонский и Прохоров – большие молодцы. Безымянность и несамостоятельность большинства богачей – основная причина неэффективности экономики и косности общества.

На встрече президента с крупным бизнесом одной из ключевых оказалась тема госкорпораций. Было сказано, что форма эта не всегда эффективна и в будущем следует подумать об акционировании. Там были и другие темы, но официальная пропаганда почему-то акцентировала именно эту.

Обычно обратная связь власти с обществом строится у нас в формате «ходоки спросили у Ленина». «Ленин», соответственно, сообщает что-то такое, что наиболее остро волнует «ходоков». Являются ли госкорпорации сейчас главной головной болью для бизнеса? Тогда зачем пропаганда выхватывает именно эту тему?

ДАЕШЬ ПРИВАТИЗАЦИЮ! …А КОМУ ДАЕШЬ?

В этой связи нельзя не вспомнить близкую тему, которая крепким фоном идет последние несколько месяцев в выступлениях предводителей власти. Государство участвует в экономике не навсегда, говорят они. Спустя время многие крупнейшие государственные пакеты собственности надо приватизировать, отдать в частные руки. Так и будет сделано через несколько лет. Чиновник, дескать, – не самый эффективный собственник. Поэтому не волнуйтесь, дорогие товарищи крупные предприниматели, через два – три года многие государственные активы перейдут в частное владение. Ура!

Это подается как пряник для бизнесменов, они будто бы заинтересованы в будущей приватизации. Можно подумать, им сейчас собственности мало. И не довлеет над ними забота получения прибыли хотя бы с той собственности, что уже заглочена в прежние годы.

Ощущение такое, что власть настойчиво отвечает на вопрос, который ей никто не задает. А что если это не обратная связь, а прямая? Если разогрев темы будущей приватизации нужен не бизнесменам, а, наоборот, самим чиновникам?

Почти всякий крупный чиновник сейчас входит в какой-нибудь совет директоров. Прямого вознаграждения за это чиновникам не полагается, но уж трутни как-нибудь мед найдут – его тут же под боком пчелы в соты складывают. Да и без советов директоров есть много способов причастности к бизнесу. А как бы иметь то же самое, да только уже в неотъемлемой собственности?.. Не для того ли и будущая приватизация? И разогрев темы. Формирование, так сказать, общественного запроса на передачу госсобственности эффективному владельцу.

Ведь чиновная должность, дающее место в совете директоров, или иной доступ к стрижке купонов с крупного бизнеса, – дело недолговечное, как ни крути. Надо же подумать и о спокойной старости. Да и политическая крыша может протечь, а с тем – и прощай место в совете директоров.

Владеть же крупной собственностью напрямую чиновникам даже сейчас не комильфо. И не потому, что насуровит брови суд уголовный или – ха-ха-ха – общественный. А потому, что есть внутривидовая конкуренция и постоянные сшибки между башнями Кремля. Свои же коллеги в конкурентной борьбе завалят, сочинив очередную охоту на оборотней, а формальным процессуальным поводом послужит чрезмерное участие в бизнесе. Поэтому куда как надежнее потихоньку все это дело легализовать. Ведь при будущей приватизации кто будет иметь наибольшие преференции? Ну, а кто их, вообще, у нас в стране имеет по любому поводу? Вот тот и получит нынешнюю госсобственность в свои эффективные руки.

Самая первая, коммунистическая, волна приватизации в России была аппаратной. Кто успел отпилить кусок от золота партии, тот и молодец. Там рубка была немноголюдная, но жесткая, даже куда более жесткая, чем в последующей волне приватизации – грабительской. Потому что грабительская приватизация была весьма демократической – огромные куски собственности смогли урвать обычные младшие научные сотрудники, опираясь порой исключительно на свои умственные способности, а не на принадлежность к элитам.

Потом последовал период обратного огосударствления экономики. И вот теперь те же столпы огосударствления говорят о предстоящей очередной волне приватизации. Разумеется, с целью прихода эффективных собственников. Можно не сомневаться, что новая волна приватизации будет бюрократической.

Сейчас эта тема особо не беспокоит ни народ, ни бизнесменов. Ей-же-ей, народ глубоко в телевизионной нирване, а бизнесменам есть о чем заботиться, кроме как о будущей судьбе госкорпораций и иных кусков госсобственности. Им бы в условиях кризиса свою собственность заставить работать, куда уж новой желать. Так что тема возбуждается явно не ими.

Но возбуждается. Власти не откажешь в проективном мышлении – готовят общественную актуальность. Чтобы спустя два – три года народ воспринял новую приватизацию в едином порыве и с энтузиазмом вручил пакеты акций новым эффективным собственникам. Приобретшим опыт эффективного управления в советах директоров и иных органах сопровождения бизнеса.

Это – мудро, ибо нельзя допустить прежних ошибок, из-за которых результаты предыдущей приватизации воспринимаются народом в штыки, и все время всплывают призывы о пересмотре ее итогов. Будущая приватизация должна быть хорошо подготовленной и осмотрительной, чтобы безо всякого пересмотра, а, наоборот, с одобрением народных масс, ликующих ввиду очередного витка повышения эффективности экономики.

БАРОНАМ НИКАК НЕ ДАЮТ ЗАМАТЕРЕТЬ

Любой бандитский капитализм цивилизуется где-то за половину поколения – за 15 – 20 лет.

То есть России не хватило буквально каких-то пять лет предыдущего режима. Американские бароны-грабители, выросшие в конце XIX века на железнодорожных концессиях и распиле муниципальной собственности, уже в возрасте 40 – 50 лет стали предпочитать стратегии удержания, а не захвата. Они стали оплотом стабильности и социального замирения. Они начали жертвовать деньги профсоюзам, университетам на телескопы, думать об общественном благе и истинном смысле жизни – внимательно читаем Драйзера. Олигарх сначала титан, а потом стоик.

Все банально – бандит является таковым до 40 лет. Потом собственные дети становятся подростками, выходят на улицу и в самостоятельную жизнь. С этого момента надо беспокоиться о комфортной среде для них, бороться с несистемной уличной преступностью и создавать механизмы социальных гарантий удержания собственности. В 50 лет уже не повоюешь за собственность с пистолетом – собственность велика, а пистолет мал. Куда надежнее добиваться того же законами и социальным консенсусом насчет богатства, приобретенного в годы лихой бандитской молодости. И, в конце концов, банально хочется уважения, а не ненависти.

Конечно, худо, когда детям покупают готовый комфорт в Лондоне, а не создают в собственной стране, но это уже отдельная история, о ней – на закуску.

Будущая бюрократическая приватизация, на самом деле, ничем не хуже приватизации предшествующей, грабительской. Всякая приватизация есть приход более сильного на данный момент собственника, который, по законам семьи, через 15 лет начинает думать уже не о захвате, а об удержании. Потому что собственные дети подрастают, выходят сами на улицу и в большой мир. Потому что хочется заслуг и уважения. Вот поэтому надо – придется – покупать телескопы для университетов, финансировать социальные проекты для детей погибших военнослужащих и заботиться об общественных перспективах.

Плоха не приватизация сама по себе, плох слишком частый накат приватизационных волн. Ну, хоть бы одни приватизаторы продержались эти пресловутые полпоколения – до возрастания собственных детей и поседения собственных волос, когда уже начинают волновать вечные ценности.

ЛЮДИ Х

Олигархи 90-х были известны поименно, за то и огребали по полной народную ненависть. Адрес ненависти был конкретен, имел воплощение и внешний облик семибанкирщины. Нынешние богачи неизвестны, хотя состояния их сопоставимы, а число их куда больше. Ведь за всю свою историю от начала веков Россия не была такой богатой, как в двухтысячные. В это надо специально еще раз вчитаться и вдуматься: никогда Россия не была столь богатой – ни при Рюриковичах, ни при Романовых, ни при большевиках. И никогда столь богатыми не были российские элиты. А народ прозябает все там же, и больным детям добывают средства волонтеры, а не государство и не богачи.

Потому что с безымянного богача – спрос никакой. Не на ком даже сфокусировать ненависть.

Так что богач обязательно должен быть именитым и тщеславным. Полонский – молодец, Прохоров – большой молодец. Наследники олигархической традиции девяностых, выжившие поныне, – все еще поименны. Когда ты в фокусе внимания, поневоле должно делать что-то полезное или вообще хотя бы что-то делать. А подпольному миллионеру Корейко нет никакого социального заказа. Его миллионы выведены из общественного оборота. Ведь даже Остап, отхватив тех миллионов, тут же стал предлагать деньги студентам и водителям аэроплана. Остап – положительный миллионер.

Немногие оставшиеся поименные олигархи, не имея политического поприща, воюют на фронтах бизнеса или хотя бы куролесят в светской тусовке. Хотя бы так. Безымянные миллионеры ни полусвета не составляют, ни даже бизнеса не делают, – они его просто крышуют, а в свободное от работы время домоседствуют втихую на лазурных берегах. В ходе бюрократической приватизации они станут легальными собственниками. Но вот смогут ли они стать эффективными собственниками?

Да смогут, наверное. Сработает тот же феномен полупоколения – рано или поздно надо будет думать о детях и создавать им нормальную среду проживания. Но сейчас именно безымянность и несамостоятельность большинства богачей – основная причина неэффективности экономики и косности общества.

Бюрократическая приватизация сможет частично эту проблему решить. Только если спустя еще десять лет – не дождавшись конца естественного цикла вызревания личных богатств – снова не грянет очередная переприватизация.

Отдельная история – бегство капиталов. Конечно, с точки зрения практической целесообразности правильнее выводить активы за рубеж и легализовать их в качестве собственности там. Причем в виде какой-нибудь заметной собственности, типа футбольного клуба. Тогда уж без шума не отнять и обновленная рука Москвы не дотянется.

Но ожидаемая бюрократическая приватизация предполагает, что новые эффективные собственники, перейдя от модели крышевания к модели владения, останутся со своими активами здесь – скважину же не вывезешь. Ну что ж, это патриотично.

Кроме того, это означает, что они останутся с нами. Никуда мы от них не денемся.