Русские пьют, чтобы было не так страшно жить?

Президент России Дмитрий Медведев, похоже, решил совершить акт политического суицида. Он объявил, что стране нужна госпрограмма по борьбе с алкоголизмом.

Нужно ли напоминать молодому президенту, что на Руси правители, пытавшиеся опровергнуть национальное кредо, сформулированное еще князем Владимиром Первокрестителем: «Веселие Руси есть пити» - терпели неудачу и вообще плохо кончали? От патриарха Никона до Николая II, который в 1914 году ввел в России сухой закон и вскоре лишился не только трона, но и жизни.

Ленин, который санкционировал казнь царя и продлил действие сухого закона, приравняв пьянство к контрреволюционной деятельности, пережил государя ненадолго.

Горбачев, в 1985-м выступивший в крестовый поход против пьянства и алкоголизма, растерял на этом популярность, еще толком не успев ее приобрести. Спустя четверть века Михаил Сергеевич любит рассказывать бородатый анекдот про мужика, который, отчаявшись стоять в бесконечной очереди в винный магазин, убегает прочь с криком: «Все, не могу больше, пойду в Кремль, убью Горбачева!» - но вскоре возвращается понуро: «В Кремль очередь в два раза длиннее».

Надо заметить, что в советские времена вожди, которые и сами были не дураки выпить, и народу давали, правили дольше трезвенников и знавали силу народной любви.

При Сталине отменили сухой закон. Когда в декабре 1924 года в продажу выпустили первую советскую водку, в центре Москвы, на Пушкинской, народ плясал толпами. Правда, Сталин тогда еще не воспринимался как вождь - к счастью для него. Потому что народ новую 30-градусную водку распробовал и отшатнулся: прозвал «рыковкой» - не столько в честь тогдашнего премьера Рыкова, сколько по созвучию с русским глаголом, которым точнее всего выражалась реакция организма на выпитую рюмку «новоблагословенной». Это о ней пренебрежительно говорит у Булгакова главный герой «Собачьего сердца».

Сталин поднял градус водки до правильного, рекомендованного Менделеевым и профессором Преображенским, и народ полюбил его, как отца родного. Отец знал толк в еде, любил выпить, а еще больше - заставлять товарищей по Политбюро напиваться до положения риз. Про его ночные «пиры Валтасара» сняты фильмы и написаны книги.

Развенчавший Сталина Хрущев страдал от необходимости участвовать в застольях на «ближней» даче в Волынском. Особенно потому, что Хозяин в подпитии заставлял неуклюжего коротышку Никиту Сергеевича плясать вприсядку. Впрочем, хоть в обильных возлияниях Хрущев не был замечен, но тоже мог взять на грудь лишнюю рюмку, после которой его порой заносило - например, на борьбу с отступлениями от генеральной линии партии в литературе и искусстве.

Сменивший Хрущева Брежнев - пьющий, поющий, пляшущий, азартно забивающий «козла», пытался навести порядок в сложных отношениях нации с зеленым змием. Но... вяло. На все призывы дать спиртному настоящий бой Леонид Ильич, по воспоминаниям одного из современников, отрицательно качал головой: «Не может русский человек без этого». Самое суровое, на что оказался способен Брежнев: в 1972-м во всех винных магазинах СССР ввели просуществовавшее почти два десятилетия, до самого крушения советской власти, незыблемое правило - водку можно было купить только с 11:00 до 19:00.

О, видели бы вы, какие сцены разыгрывались у прилавков винных отделов в эти часы!

Тогда же, в мае 1972-го, водка впервые за долгие годы подорожала. Борьбу с пьянством власть повела монетаристскими методами. Я всю жизнь буду помнить номер телефона в родительской квартире: 287 2087. Потому что два восемьдесят семь было культовым числом. Ровно столько - два рубля восемьдесят семь копеек - стоила бутылка «Московской». Три двенадцать стоила более качественная «Столичная». Потом стало соответственно три шестьдесят семь и четыре двенадцать. Потом опять - все выше и выше, и выше.

Именно тогда народ впервые возроптал. Недовольство выливалось в такие строчки:

Даже если станет восемь.
Все равно мы пить не бросим!
Передайте Ильичу: нам и десять по плечу.
Ну а если будет больше -
Значит, сделаем как в Польше.
Ну а если двадцать пять -
Снова Зимний будем брать!

В последние годы стало казаться, что пить мы все-таки бросим. После разгульных 90-х, которые были под стать веселому, широкому, крепко пьющему и бесконечно народному Ельцину, наступило время немецких управляющих - аккуратных, нудных, правильных и трезвых. Помните, как в самом начале пути, в штабной палатке на чеченском фронте Путин произнес тост за погибших, а потом суровым жестом отодвинул от себя стакан водки, сказав, что пить, мол, будем потом, когда победим? Это был жест прощания с ельцинской эпохой. А потом оказалось, что и Роман Абрамович тоже в рот не берет. Это была последняя капля. Решено: бассейн, спортзал. Ужин - врагу. Вода - без газа. Пьянству - бой!

Но тут грянул кризис.

Эй, официант, сто пятьдесят водки!.. Или двойной виски? Выпил рюмку - и уже не стыдно своего конформизма, выпил другую - и уже не страшно сказать все, что думаешь.

Дмитрий Анатольевич! Неужели вы хотите лишить нас лекарства против страха?