Блюз в Южном городе. Начало

Зарабатывать на жизнь исполнением блюза им удавалось редко – выступали они разве что на дружеских вечеринках, где в награду получали выпивку и закуску. Нередко первые блюзовые композиции исполнялись просто на улице, в подворотне, на ступеньке поезда, колесящего по Америке.
Первым признанным блюзменом считают Уильяма Хэнди, автора композиции «The Memphis Blues». Именно с его легкой руки в 1912 году термин «блюз» стали повсеместно использовать для обозначения отдельного музыкального стиля. Этот же термин появился в названии водевильного номера Артура Силза «Baby Seals Blues». В том же 1912 году было опубликовано первое в истории мировой музыки блюзовое произведение – «Dallas Blues» Харта Уэнда, написанное еще в 1909 году.
 

 

Фактически, ни одно из вышеназванных произведений не являлось настоящим блюзом. Классический блюз сформировался только в 20-х годах 20-го века, когда блюз вышел из афроамериканских подворотен и попал в мир большого шоу-бизнеса. Характерно, что особенно популярны были женщины-вокалистки: Мэми Смит, Ма Рэйни, Бэсси Смит. Фирмы грамзаписи, почуяв прибыль, набросились на новую музыку. Именно к 1921 году формируется тенденция и начинается её реализация в последующие 12 лет. Начался блюзовый бум.

Миссиссипи Джон Харт

В конце 19 века в южных штатах Америки пели все. Пели индейцы свои гортанные, протяжные песни, отзывающиеся уханьем совы, криком ястреба и волчьим воем. Пели белые старинные баллады своей милой далёкой Европы, которые звучали под негромкий аккомпанемент гитары и банджо и теперь уже назывались «кантри».

Пели и афроамериканцы. Но очень разные песни. Благочестивые, религиозные люди пели песни божественные госпел и спиричуэлс, в которых воспевание милости христианского Бога носило явный отпечаток африканских вокальных традиций. Работники, убиравшие хлопок, и рубившие лес уорксонги и хаулеры, где рабочий ритм служил основой для улетающего в запределье долгого протяжного выкрика.

На деревенских вечеринках пели рэгтаймы как под гитару, так и под фортепиано в тех счастливых и «неимоверно богатых» домах, где оно имелось.

«А блюз?», спросите вы. А блюз ещё не появился. Он пока лишь незримо присутствовал во всём вышеперечисленном. Но до его «официального», задокументированного историками, рождения - оставалось совсем немного...

Миссиссипи Джон Харт один из уникальнейших блюзменов столетия с мальчишества чередовал работу в поле с игрой на гитаре. И в стиле его тихом, чуть печальном, совершенно пронзительном, ясном и чистом, в равной степени смешались рэгтайм и ранний фолкблюз. Харт обладал виртуозной «пальцовкой», обыгрывая стандартные аккорды так, как будто это делают как минимум две гитары, и при этом играл абсолютно спокойно, без всякого напряжения.

Его песни стандартные темы и мифы Дельты магия hoodoo, красивые жещины, радость и горе, добро и зло. В том числе и аллюзии на реальные жизненные ситуации.

«Stack O'Lee», «Frankie», «Candy Man» фольклор, из которого выросло блюзовое дерево современности. Простые блюзы простого миссиссипского железнодорожника...

Харт первый раз записался в 1928-м, затем был вновь «открыт» в фолкблюзовые 60-е, пел в Ньюпорте, выступал в студенческих клубах. Его очень любили.

В его блюзах не было агрессии, грубого, хриплого и «сырого» дельтовского надрыва, характерного для Чарли Паттона и Хаулин Вулфа. Однако Миссиссипи Джон был, без сомнения, истинным хранителем традиций и волшебником древнего, полусказочного блюза. Если вам когда-нибудь станет плохо - поставьте пластинку Миссисссипи Джон Харта. Он не зря жил на этой земле.

«Блайнд Лемон» Джефферсон

Удивительная земля Техас. Здесь солнце не заходит от заката да рассвета. Здесь до сих пор испанская речь мешается с английской и деревенским «блэк лэнгуич». Здесь родился один из самых универсальных и узнаваемых ныне музыкальных языков - техасский блюз. И одним из первых его звёзд, хранителей и проповедников стал толстый, слепой Блайнд Лемон Джефферсон.

О его жизни даже историки блюза, съевшие на сочинении биографий не одну собаку, знают немного. Почти по Аристотелю: «Родился... Играл...Умер...». Даже если вынести и первое и последнее за скобки, остаётся то, ДЛЯ ЧЕГО он жил...

Для деревенских пикников. Площадных перформэнсов. Провинциальных праздников и танцев. Всюду, где нужно было петь и играть - всюду появлялся Слепой Лимон. Играл он на маленькой гитарке, к которой была накрепко привинчена железная кружка для монет. И их перепадало обычно достаточно. По крайней мере, ещё подростком Джефферсон принёс в дом свой первый блюзовый заработок.

И в дальнейшем никто и никогда не смел жалеть его за слепоту. Он был гордым человеком. Самостоятельным человеком. Прошедшим путь от техасского уличного блюзсингера до «звезды» первой величины в категории «расовых записей». Он записывал пластинки на студии «Парамаунт», и продавались они таким тиражом, что стачивались болванки с мастер-записями, и слепому маэстро приходилось записывать некоторые свои шедевры повторно. Такова цена популярности в эпоху начала звукозаписывающей индустрии.

По поголовному признанию современников, играл Джефферсон как Бог. Его блюзы отличались сложнейшим аккомпанементом, сочетавшимся с прихотливым ритмом, который автор мог сменить по три раза на протяжении одной песни. Никто не мог тягаться с ним в блюзовых дуэлях там, где появлялся Джефферсон, там уже не было места другим музыкантам.

И Лидбелли, и ТиБоун Уокер, и Хаулин Вулф, и Лайтнин Хопкинс вдохновлялись игрой Блайнд Лемона. Если запараллелить блюзовые пространства 20-х и 80-х, то братьями-близнецами техасского зазеркалья были бы Блайд Лемон Джефферсон и Стиви Рэй Воэн. Чёрный и Белый. Слепой и Зрячий. Акустический и Электрогитарный. Начало и конец века. Альфа и омега блюзового Техаса...

В своё время меня ошеломило знакомство с джефферсоновской «Jack O' Diaimonds». Я, наверно, до сих пор считаю, что это одна из лучших его песен и одна из наиболее архаичных и архетипических композици блюзового Юга вообще.

Высокий вокал, взлетающий и падающий, несколько блуждающих нот гитарного аккомпанемента, общий абсолютно завораживающий строй и минималистический текст; какая-то странная сумрачная гармония и безостаточное погружение в песенную реальность - вот мои ощущения. Вероятно, песня близко связана с holler-ами, хотя согласно комментаторской литературе, это старая картёжная баллада. Кроме того, это единственный во всём репертуаре Слепого Лимона номер, играющийся методом ножевого слайда на открытом строе. На остальные джефферсоновские стандарты - «Match Box», «Black Snake Moan» она совершенно не похожа.

Что ж... Есть песни обычные, есть песни хорошие, а есть песни-откровения, уводящие в самое сердце блюзового неба. И я благодарен толстому и слепому негру с маленькой гитарой и примотанной к ней жестяной кружкой для мелочи, за это путешествие...

Лидбелли

О Лидбелли говорили разное. Кто-то любил его, кто-то боялся. Ходила молва, что если его разозлить, он становился почти невменяем, настоящий зверь. И в этом состоянии в драке мог запросто и убить соперника. Его тюремные сроки за убийство, настороженные глаза, прозвище («Свинцовый живот» - за способность не обращать внимание даже на сильные удары «под дых») всё это не слишком располагало к душевному общению с ним.

Но когда он начинал петь... Люди забывали о своих страхах и сомнениях. Его голос выл, стонал, горевал, плакал, кричал, как раненая птица, и вместе с ним рыдали сердца слушателей. Лидбелли знал множество песен. Некоторые из них он сочинил сам, но большинство подслушал и запомнил. Фольклористы в шутку называли его «ходячей музыкальной энциклопедией». И постоянно вытаскивали его из-за решётки, куда его неизменно приводил буйный нрав и разгульная натура.

«Easy Rider» пел он, а по сути выпевал свою жизнь. Он и был беспечным всадником. Куда занесёт нелёгкая там и петь. Там и буянить. Там и скандалить. Оттуда часто снова в тюрьму. А потом всё сначала. Лишь к серединеконцу жизни Лидбелли стал степеннее. Давал концерты в залах. Пел для белых. Записывал пластинки.

Мы не можем сказать, был ли Хадди Ледбеттер добрым человеком. В чужую душу (особенно когда её обладатель жил с полвека назад) не залезешь. Но песни его остались. Пелись Сонни Терри и Брауни МакГи, пелись Питом Сигером, пелись Йормой Кауконеном и Дженис Джоплин. И остались живы.