Разговор с Землёй-матушкой

На модерации Отложенный

- Как тебе спится, Земля-матушка?

- Ох, плохо мне спится, сынок. Как представлю, что на мне делается, так сердце кровью обливается. Ты, сынок, сам себя истязаешь, калечишь, насилуешь, травишь. Ни одного дня спокойного нет. Разве могу я спать? Всю ночь глаз не смыкаю, лежу и вздыхаю потихоньку.

Ты прости, что я с тобой так, по-простому. Вы ведь любите, чтобы с вами красиво говорили, с образностью, с художественностью. А я угождать не буду, скажу как есть, как Бог на душу положит.

Сколько лет прошло… А я тебя ещё совсем маленьким помню. Когда ты и не родился ещё. Я беременная была, меня гейзерами тошнило, бульона всё время хотелось. Ты помнишь, как ты у меня в утробе пинался? А я помню. Мы с твоим отцом Солнцем долго тебе имя придумать не могли, потому что не знали ещё толком, что ты за зверюшка такая. Аппаратов УЗИ тогда ещё не было. Сначала хотели тебя Колобком назвать (в честь отца – Коло-Солнца). Потом подумали и назвали тебя РОД, а сестру твою – ПРИРОДА. И ещё одно имя-оберег тебе дали – ЧЕЛОвек. От слова ЦЕЛый. Для того, чтобы ты ЦЕЛЫЙ был, чтобы свою суть не терял.

Только вот ЦЕЛЬНОСТЬ свою ты, сынок, и потерял, когда как Колобок от нас с Отцом укатился. Один зверь от тебя часть откусил, другой откусил, третий. От четвертого зверя беги – он тебя целиком сожрёт! Не слушай его слащавых речей, свою голову включай. Тебе, Колобку такому, без головы никак нельзя.

Какие правильные, светлые сказки я тебе нашёптывала, когда ты на заре веков в моей колыбели качался! Только ты их забыл почему-то…

Я понимаю, у тебя сейчас трудный возраст – переходный. Новые авторитеты, новые сказки. Не понимаю, чем тебе так нравится сказка о человеке, распятом на кресте. Человек этот, конечно, правильные вещи говорил, но зачем из его смерти культ делать, а из его креста – бренд?

Ты прости, сынок, что я тебе слово вставить не даю, сама всё говорю и говорю. Просто ты первый, кто со мной заговорил за очень долгое время. Смелый ты! У вас ведь того, кто разговаривает с землёй и берёзками, скорее назовут диким язычником, чем того, кто общается в церкви с мёртвыми крашенными досками.

Ты прости меня, сынок, но я уж начистоту… Когда-то ведь должна эта подмена открыться. Это я – Мать твоя, Богородица. Я, Земля, по которой ты ходишь. Я тебя породила. А Отец твой – Солнце. Твои жрецы меня растерзают за такие слова. Пускай – мне к боли не привыкать. Только знай, что я, Земля, твоя Матерь. Меня ты когда-то давно называл МАРУ или АРУ. А себя – АРИЕМ, сыном Земли. Забыл? Имя твоей девы-богородицы вымышленной, Марии, от моего имени образовано.

А что такое МОР, смерть, помнишь? И это забыл? Это возвращение ко мне, к земле, тебя породившей.

Ты же ставишь в церкви свечку у иконы Богоматери и просишь у неё здоровья и благополучия. Это даже не язычество, сын. Очень удобную фантазию твои жрецы создали. О ней не нужно заботиться так как обо мне, защищать, украшать её, работать для неё; напротив, это она, якобы, защищает и покровительствует.

А ведь ещё совсем недавно – до того, как эти твои сказки о распятом человеке появились, вытеснив здравый смысл, – я, Земля-матушка, в рейтинге этих ваших… как их… богов… была одной из первых. Тогда ты обо мне ещё помнил. Веришь или нет, но в те времена я часто ходила по вашим деревням в образе простой женщины. Где люльку с младенцем покачаю, где рядом с беременной посижу. Похожу, посмотрю, как люди живут, что делают, чем дышат, или сяду, посижу в уголке, послушаю разговоры. Мне ведь тоже такое общение с крестьянами очень нужно было. Тогда ещё крестьяне были – они мне жизненную силу давали, а не торговали мной, как нынче.

А сейчас, сын, я этого делать не могу – мне воплотиться не в кого. Женщины твои перестали меня провещать, чувствовать. Омужились. Перестали со мной говорить, совета спрашивать, песни мне петь. Про пахать и сеять я вообще молчу. Босыми по мне больше не ходят, юбки длинные не носят, мою живородящую силу не накапливают. Напялят на себя джинсы, начинающиеся от колена, а потом удивляются, откуда проблемы с зачатием. По врачам бегать начинают. А те им таблетки от "бесплодия" прописывают. Вообще, у вас скоро от всего таблетки изобретут. Вы уже даже депрессию лекарствами лечите. Душевную тоску – пилюлями! Совсем с ума посходили.

И с сестрой своей, Природой, ты обращаться разучился. Вечно намусоришь, напакостишь, а потом, поддатый, ко мне – заряди, мол, Земля, энергией. Я тебе что, розетка электрическая?

Ты прости, что я так резко с тобой. Мне иначе нельзя – ведь ты же мой сын любимый, мой цветочек лазоревый, мой ручеек звонкий, моя росинка чистая, мой росточек маленький, хотя уже и большой. Заря моя ненаглядная! На тебя вся надежда… Что, заснул уже, пока меня слушал? Ну, спи, спи. А я тебе, как в детстве, одеяло поправлю, да вихор с виска уберу. Доверчивый ты у меня. Мои сказки забыл, чужим поверил. Отца своего, Солнце, вспоминаешь ещё иногда – ну да как про него забудешь? А я всегда под ногами, меня не видно, не слышно. Ну, что же – придёт время, и про меня вспомнишь, и вернёшься к нам с Отцом, и суть свою снова словишь, и снова ЦЕЛЫМ станешь. А пока – спи. Я тебе песню спою, о том, каким ты у меня вырастешь здоровым и сильным. Как в детстве.