В необъятном море уличных, босяцких, блатных песен особое место занимает песня одесская.
Нет, наверное, человека, который не слышал таких названий, как «С одесского кичмана», «Как-то по прошпекту с Манькой я гулял», «Шарабан», «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш», «На Дерибасовской открылася пивная»… Стоп-стоп!
Вот именно с этой последней и начинается история, которую мы хотели бы сегодня поведать.
Что-что, а начало этой песенки известно многим:
Что-что, а начало этой песенки известно многим:
На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная,
Там были девочки — Маруся, Роза, Рая
И гвоздь Одессы — Степка-Шмаровоз…
Знаете ли вы, что старые арестанты и уголовники до сих пор поют несколько иначе?
Писатель Андрей Синявский (Абрам Терц) в очерке «Отечество. Блатная песня» приводит классическое начало: «На Багартьяновской открылася пивная…».
Так же начинал песню в ранних концертах и Аркадий Северный.
При этом объяснял: «Во время скитаний по свету мне пришлось слышать много вариантов этой популярной одесской песни.
И что это за Багартьяновская улица?
Бесполезно искать её в современной Одессе. Она растворилась в потоке новых названий…».
От себя добавим: бесполезно искать такую улицу и в старой Одессе.
От себя добавим: бесполезно искать такую улицу и в старой Одессе.
А вот в Ростове Богатяновскую найти легко, тем более что там стоит знаменитая Богатяновская тюрьма — следственный изолятор № 1.
И старые «сидельцы» прекрасно знают, о какой конкретно пивной идет речь в песне.
Например, Михаил Танич, бывший арестант ростовского СИЗО, стихотворение «Прогулочный дворик» предваряет эпиграфом «На Богатяновском открылася пивная» и пишет:
Был хлеб богатяновский горек,
совсем уж не хлеб, а припек,
но пайку в прогулочный дворик
таскал я с собою, как срок.
И мы по квадрату ходили,
а там, за колючей стеной,
сигналили автомобили
вблизи знаменитой пивной…
Был хлеб богатяновский горек,
совсем уж не хлеб, а припек,
но пайку в прогулочный дворик
таскал я с собою, как срок.
И мы по квадрату ходили,
а там, за колючей стеной,
сигналили автомобили
вблизи знаменитой пивной…
В мемуарах «Играла музыка в саду» он подтверждает то же самое, но уже прозой: «И вот я все же учусь в школе-новостройке номер 30, в знаменитом Богатяновском переулке.
В том самом, где согласно песне «открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая…»
И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже была знаменитой…».
Да-да, именно у Богатяновского централа, на перекрещении Сенной (ныне Горького) и Богатяновского переулка (ныне Кировский) находилась знаменитая пивнушка!
Некоторые старожилы, впрочем, называют другое место: в сквере на пересечении нынешней улицы Суворова и Кировского.
Здесь до революции находился Покровский храм, который был разрушен в 1930 году.
Тогда в ходе антирелигиозной большевистской кампании многие культовые учреждения закрывались, и на их месте открывались пивные. Вот этот процесс якобы и отразила песня.
Правда, доподлинно известно, что в первое время после разрушения храма ростовские власти не решались возводить что-либо на его месте.
Но вскоре здесь устанавливают сначала часы на столбе, затем неподалёку появляется фонтан, а позже — Кировский сквер, где в 1939 году возникает памятник Сергею Мироновичу Кирову (с издевательским «Чорт побери, как хочется жить!»).
К слову: в сентябре 2007 года Старо-Покровский храм восстановлен на прежнем месте.
Разумеется, не исключено, что существовала здесь и пивная, но не на месте храма, а где-то ближе к Богатяновскому переулку.
Впрочем, всякого рода пивных на Богатяновке было, как мусора.
И о какой именно идёт речь в блатном фольклоре, сегодня уже трудно сказать.
О ростовском происхождении песни писал в автобиографическом романе «Блатной» и Михаил Дёмин, бывший вор в законе: «В каждом крупном городе страны имеется блатной район — своё «дно»…
Средоточием ростовского преступного мира является — с незапамятных времён — нахичеванское предместье, а также Богатьяновская улица.
Улица это знаменитая!
Издавна и прочно угнездились тут проститутки, мошенники, спекулянты.
Тут находится подпольная биржа, чёрный рынок.
И мало ли что ещё находится на экзотической этой улице!
О ней сложено немало экзотических частушек и песен.
«На Богатьяновской открылася пивная, — сообщается в одной из таких песен, — где собиралася компания блатная. Где были девочки Маруся, Рита, Рая.
И с ними Костя, Костя-шмаровоз»…
Но, может спросить читатель, как же так получилось, что ростовчане не сберегли песню и в ней не осталось ни малейшего намека на «папу»?
Действительно, стыдно, граждане… Но насчет ростовских следов — тут уж прошу пардона!
Так, Абрам Терц в очерке о блатной песне приводит классический куплет:
Держась за ручки, как за тухес своей Раи,
Наш Костя ехал по Садовой на трамвае.
За ним гналися тридцать ментов, три агента,
А с ними был ищейка — рыжий пёс.
Разумеется, речь идёт именно о Ростове, на что указывает Садовая улица, и именно о старом Ростове, когда Садовая еще не была перекрещена в Энгельса и по ней ходили трамваи — №1 и №6.
Один из них с Таганрогского (Буденновский) сворачивал на Большую Садовую и шел до железнодорожного вокзала. Самый урожайный маршрут для карманников!
Ещё один штрих, показывающий, что песня родилась не в Одессе, а в Ростове.
Помните куплет:
Две полудевочки, один роскошный мальчик,
Который ездил побираться в город Нальчик…
Понятно, что из Ростова ездить в Нальчик легко и удобно, поскольку Нальчик под боком, на Кавказе, столица Кабардино-Балкарии.
Из Одессы же отправляться на побирушки в Нальчик — проделывать длинный, неудобный кружной путь, за семь верст киселя хлебать.
Далее. Дерибасовская — не та улица, где могло происходить действие песни.
Это — улица фешенебельных кафе и ресторанов, а не босяцких пивнушек.
А Богатяновская — традиционно босяцкий район, собиравший всякое отребье.
Газета «Приазовский край» еще в 1905 году сообщала: «Группа жителей Богатянского поселения обратилась к полицмейстеру с коллективным заявлением о беспорядках, происходящих в последнее время на Богатянском спуске.
Хулиганы среди бела дня нападают на прохожих, грабят и избивают их».
Не изменилось положение дел и при Советской власти.
Тот же Демин вспоминал: «Блатные компании собираются здесь во множестве!
Для этой цели существует — помимо пивных — немало укромных мест; всякого рода ночлежки, потайные притоны и ямы…».
Заодно уж — о времени возникновения песни.
Поскольку Богатяновский переулок был переименован в Кировский уже после убийства Кирова, можно с уверенностью сказать, что песня родилась в конце 20-х — самом начале 30-х годов, то есть ещё до убийства Кирова 1 декабря 1934 года.
А теперь, когда мы пригвоздили коварных одесситов к позорному столбу, хочется добавить еще одну интересную подробность.
В песне идет речь о некоем «шмаровозе» (то есть сутенере, от уголовного «шмара» — женщина, проститутка), которого называют Костей, Степкой и некоторыми другими именами. Если восстанавливать историческую справедливость до конца, следует заметить, что прототипом песенного «шмаровоза» был реальный Васька-шмаровоз с Богатяновки, как утверждали в своё время ростовские старожилы.
Всякий раз, слушая Аркадия Северного, я недовольно морщусь при словах «На Дерибасовской открылася пивная…».
Это уже рефлекс.
Не успокаивает даже то, что сами ростовчане не совсем чисты: мелодию песни они в свое время стащили у южноамериканцев.
Она поется на мотив аргентинского танго композитора Анхеля Виллольдо (Angel Villoldo) , которое названо не совсем поэтически — «El Choclo», что значит — «початок».
Виллольдо написал своё кукурузное танго в 1903 году, и оно начало триумфальный марш по планете.
В Париже «El Choclo» появляется в 1907 году, в 1911 впервые записано на пластинку, в России оно известно по меньшей мере с 1915-го, благодаря поэме Владимира Маяковского «Война и мир».
Поэт не упоминает песни ни словом, не говорит о её исполнении: он приводит в двух местах факсимиле нот с издевательской расшифровкой под нотным станом — «ТРА..РА..РА..РА..РА..» и так далее.
То есть танго идёт как бы музыкальным фоном к тексту.
Ну, подумаешь, стянули мелодию.
А Луи Амстронг что, не стянул?
Его знаменитый «Kiss of fire» — тот же самый «початок», только вид сбоку — с другими словами!
Кстати, о словах.
Автор канонического текста «Пивной» (равно как и одесской его переделки) нам, к сожалению неизвестен.
Зато можно довольно определённо отыскать, так сказать, «источник вдохновения», который сподобил таинственного сочинителя на создание блатного шедевра.
Это, скорее всего, танго «В далёкой солнечной и знойной Аргентине», которое является по мотиву лёгкой переделкой творения Анхеля Виллольдо.
Комментарии