Всплывает и оседает

Это совсем не о том, о чем вы подумали. А прямо о противоположном. Хотя... Отчасти – и о том.

Тем самым, о чем вы подумали, власть решила залить информационное пространство. Ну, не нравится ей в слове "пространство" одна букву. Лишней кажется. Вот и наровит власть эту букву из слова "пространство" убрать".

Впрочем, я зря грешу – дело тут не в одной власти. Конечно, ее направляющую и организующую роль нельзя приуменьшить, но многие влились со своими мыслями, эмоциями и словами в этот поток бескорыстно – по зову сердца. Да, и как не влиться, когда родина, мать, зовет.

Волна поднялась высокая. И, как вы каждоминутно чувствуете, пахучая. В такой нетрудно и захлебнуться. И многие – уже. А многие готовятся. Так сказать, "пребывают в пессимизме". И пессимизм их, конечно, не беспочвенен.

Но... есть одно "но". И "но" это дает основание для некоторого, конечно, не безудержного, но оптимизма.

"Но" состоит в законе, который власти известен мало, да и вообще мало известен. Закон же этот заключается в том, что низкое, подлое, глупое, злое слово долго не живет. Выброшенное в информационное пространство оно быстро оседает и ложится на дно, формируя своего рода донные отложения, этакую корку индивидуальных душ и народной души.

Нельзя сказать, чтобы и в этом качестве они были полезны, но вред таких донных отложений не так уж страшен. Они удерживает душу внизу, тормозят ее развитие, но не парализуют его полностью.

Вести за собой паскудные слова не могут. Могут только удерживать. И жить ими ни человек, ни общество не может. И понятно – представьте себе, во что превратилось бы наша жизнь, если весь ее мат вдруг ожил бы – воплотился в наших реальных делах. Впрочем, это и представить трудно – тут нужно воображение особого рода, какого не было ни у Босха, ни у Гойи, ни у Дали...

А вот умное и доброе слово как раз наоборот – поднимается наверх. И становится своего рода маяком, привлекая к себе высшее, что есть в душах, и увлекая души за собой вверх. И поэтому 1 хорошее слово сильнее 1000 плохих.

Но сегодня в нашем информационном пространстве соотношение хороших и плохих слов не 1 к 1000. И даже не 14 к 86, хотя власть и делает всё от нее зависящее, чтобы отношение было таким или хотя бы, чтобы мы поверили, что оно такое.

1 к 1000 – это на центральных каналах. Там, пожалуй, и меньше – фильтры для хороших слов там установлены такие, каких не было и в советское время. Но в нашей жизни и всегда так было, а с появлением интернета еще на порядок и усилилось, что официальными СМИ захвачен только сравнительно небольшой участок информационного пространства. И чем они глупее, злее и лживее, тем этот участок меньше: у людей включаются свои фильтры и они выключают телевизор. А что они делают с "Сынами Отечества" (и "Вестником Европы) – это еще Пушкин заметил. В общем, соотношение у нас между добрыми и злыми словами если и не фифти-фифти, то и не 10 к 90. По самым осторожным прикидкам не хуже, чем 30 на 70. А на самом деле, больше. Примерно такое же, если и меньше, то совсем несильно, отношение правды и лжи. С соотношением умного и глупого, конечно, похуже. Но тоже не как во времена Иисуса – тогда преобладание глупого над умным было куда более тотальным. Но проросло не глупое. Проросло умное и доброе.

То же самое происходит и в нашей жизни: сколько ни витийствуй Толстой-внук, но его слово не живет – оседает на дно. А как будто бы наивное и давным-давно сказанное слово Толстого-деда живет. Но Толстой-дед (вот уж где, в самом деле, "спасибо деду") был гигантом. А возьмем людей поближе к среднему росту, не гениев. Слово одного Киселева тонет. А другого (хотя оно и не толстовское) в общем-то всплывает.

Так что в битве за умы умные и дураки, честные и подлецы, добрые и палачи находятся в неравных условиях. У одних ракеты, у других саперные лопатки. Одним принадлежит небо, другие могут только зарываться, выражусь по-интеллигентней, в землю.

Так что вопрос, кто победит, тут даже не стоит. Рожденный ползать не может летать. А без этого не победить. Победа будет за нами.

Но придет она не в один день. И до этого мы еще хорошо нанюхаемся. Потому что летать-то он, враг то есть, не может, но плескаться тем, что составляет среду его обитания, может еще как. Только сколько он ни брызгайся, всё равно продукты его психической жизнедеятельности осядут.

А наверху нашего информационного (или точнее – культурного) пространства останется, как и всегда, только самое чистое и высокое.