Произвол в монастырях: когда же придет спаситель?

История Вали Перовой, девочки, сбежавшей из Свято-Боголюбовского монастыря (Владимирская область) и рассказавшей в письме патриарху о методах воспитания в нем, после публикации в «Новой» стала поводом для следственной проверки прокуратуры.

Собственно, именно этого добивались те взрослые, которые встали на защиту интересов ребенка. Лично меня крайне заинтересовало в этой истории не то, насколько она типична для РПЦ, а то, насколько защищены государством от произвола дети, живущие в монастырях. Если дети — граждане России, то законы государства действуют на всей его территории, монастыри — не исключение. Следовательно, в сухом остатке дело Вали Перовой, очевидно, приобретает уголовный характер.

Адвокат, руководитель общественного центра «Антипроизвол» Сергей Замошкин считает, что оценка действий взрослых, отвечавших за судьбу Вали, попадает под статью 156 УК РФ: «Неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним, наказывается, в частности, штрафом, исправительными работами, ограничением свободы».

Если не сами «воспитатели» из монастыря, то отдавшие им ребенка работники органов опеки и попечительства явно подпадают под состав этого преступления. Но это уголовное наказание тем, кто «недоглядел». А вот к тем, кто непосредственно «воспитывал» ремнем, лишением пищи и прочими ужасами гулаговской системы или соучаствовал в этом, должны применить статью 116 УК РФ: нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль. За это полагается арест на срок до трех месяцев. Если же причинение физических или психических страданий было систематическим и в отношении несовершеннолетнего, то это уже часть 2 статьи 117 УК РФ (истязание), что наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет!  — уверен Сергей Замошкин.

Пойдет ли правосудие по этому пути? Подозреваю, что нет. И не потому, что с доказательной базой будут проблемы: следов истязаний на Вале не было, а отрезанные волосы и варикозное расширение вен, полученное из-за многочасовых молитвенных бдений, к делу не пришьешь, а потому, что скандал вовлекает значительно большее число действующих лиц, чем может показаться вначале.

Оказывается, признаки уголовной стилистики в монастыре были очевидны еще четыре года назад. В 2005 году прокуратура Владимирской области, проверив детские приюты при монастырях области, вынесла «Представление об устранении нарушения закона о защите прав сирот и детей, оставшихся без попечения родителей».

Из него следовало, что организация жизни в приютах происходит с нарушениями Семейного и Гражданского кодексов и Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях. Больше всего нарушений выявили в Свято-Боголюбовском. У детей не было медицинских полисов, им не делали прививки, не оформляли пенсии и пособия. Тогда же всплыла и история с 11-летним мальчиком по фамилии Телегин, который жил в монастыре. Он попал по «скорой» в больницу с признаками тяжелого перитонита. Была сложная операция, ребенка удалось спасти. Однако при осмотре ребенка врачами были обнаружены следы побоев. Проводилось, предварительное следствие. Было ли возбуждено уголовное дело — неизвестно. Похоже, что нет. Вот если бы ребенок умер от побоев, да вдобавок на глазах прихожан, вот тогда…

Уже после побега Вали на телеканале «ТВ-6 Владимир» прошел сюжет, где было сообщено, что «на областном координационном совете по вопросам семьи и демографии была озвучена информация о том, что дети из приюта Боголюбовского монастыря не получают паспорта и медицинские полисы, а также лишены пенсий по потере кормильца и других государственных пособий… «Ничего страшного, — говорит архимандрит монастыря отец Петр, — мы дарим эти деньги государству».

Какие аргументы приводил отец Петр суздальской опеке и комиссии по делам несовершеннолетних, чтобы снизить их должностное рвение до преступно халатного, мне неизвестно. Вероятно, это были весомые аргументы, если опекунство на всех детей монастыря было оформлено уже после проверки на одну монахиню, причем по паспорту советского образца. А эта линия в деле беглянки — о должностных нарушениях —  следствием рассматриваться будет?

Доследственная проверка прокуратурой Владимирской области проводится только по статье 127 УК «Незаконное лишение свободы». Следователь Гущин, который ведет проверку, сообщил, что факты «частично подтверждаются».

Факты насилия и истязаний проверяются суздальской милицией. Олег Зыков, член Общественной палаты, сообщил, что «к психологической экспертизе, которую проводили Вале специалисты центра, занимающегося помощью детям, пережившим насилие, милиционеры интереса не проявили. Я настоял, чтобы с ней ознакомились, но не уверен, что ее приобщат к делу».

Комментарий патриархии редакция пока не получила. Зато проверка, проведенная комиссией Владимирской епархии, пришла к выводу, что «девочка бежала в связи с особенностями характера и развития».