Арийская правда Второго рейха.

Галин В.В. Запретная политэкономия. Красное и белое. (Серия: Тенденции) - М.: Алгоритм, 2006 .

ИМПЕРИЯ ПЕРЕД ВЫБОРОМ - РАСПАД ИЛИ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ И ЕДИНСТВО

<…>

Именно на национальных особенностях России строились планы немецкой политики с началом Первой мировой войны. Людендорф

111

вспоминал: «Я был полон решимости восстановить на оккупированной территории цивилизаторскую работу, которой немцы занимались здесь многие столетия. Население, представляющее собой такую смесь рас, не может создать собственную культуру...». Литва и Курляндия должны управляться германским принцем и быть колонизованы германскими фермерами. Сама же Польша «должна признать германское главенство»⁵²⁷.

«Видный идеолог Шиман предлагал превратить российские национальные окраины в марионеточные государства, управляемые Германией «на римский манер». Его предложения поддерживал целый ряд таких столпов пангерманизма, как Рорбах, Хадлер, Клас, Лезиус. Вторая группа идеологов — Майнеке, Дельбрюк, Шефер — выступала за прямую колонизацию»⁵²⁸. М. Эрцебергер еще в сентябре 1914 г. ставил цель: «Освобождение нерусских народов от московского ига и реализация самоуправления каждого народа. Все это под германским верховенством». При этом ставилась цель «отрезать Россию от Балтийского и Черного морей»⁵²⁹. 19 апреля 1917 г. штаб генерала Людендорфа выпустил брошюру «Будущее Германии», в которой помещалась красочная карта России с обозначениями мест проживания «нерусского населения», объяснялись возможности колонизации России. Уголь, железная руда и нефть России сделают Германию самодостаточной экономической величиной⁵³⁰. Будущую границу с Россией предполагалось провести по линии «озеро Пейпус (Чудское) — Двина — Ровно — река Збруч».

Главными целями германского «освоения» должны были стать Литва и Курляндия. Отмечалось, что в Курляндии 10% немецкого населения, уже имевшегося там, «будет достаточно для германизации крестьян, рабочих и интеллигенции. Экономические меры и германские средние школы сделают свое дело»⁵³¹. В оккупированных немцами Польше, Литве и Курляндии была запрещена политическая деятельность. Учителями могли быть только немцы, язык обучения только немецкий. Основой судебной системы стал военный трибунал. Для колонизации уже в декабре 1914 г. предполагалось переселить в Польшу и Литву около 2 млн. российских немцев, и как утверждал Серинг, «через 2-3 поколения Курляндия станет полностью германской». Польшу предполагалось сделать буферной зоной между Европой и Россией. При этом Гофман считал ошибкой стимулировать дружбу литовцев и поляков: «Литовцы должны быть нашими союзниками в борьбе против поляков». Серинг предлагал сделать «немцами» наиболее производительных литовских крестьян, а поляков из Литвы «депортировать»... Гинденбург поддержал идею: «Для управления этими элементами необходима политика по принципу «разделяй и властвуй»⁵³².

В августе 1914 г. Циммерман указывал, что следует поднять против России Кавказ. Были созданы грузинские антироссийский фонд и легион во главе с германским капитаном.

Немецкое правительство, несмотря на протест Турции, обещало грузинским националистам признать независимость Грузии от России. Еще в конце XIX в. был создан германо-

112

армянский комитет, а видный экономист Г. Гроте писал: «Овладение Арменией даст нам большое преимущество для овладения Месопотамией... для господства даже над всем Ближним Востоком»⁵³³. «Перед войной на Кавказ хлынули турецкие агенты и немецкие геологи, археологи, востоковеды, туристы... Была создана «Лига инородческих народов России», по сообщению русской разведки от 16.09.13, немецкий консул в Эрзеруме Андерс потратил на шпионаж и подобную деятельность 10 млн. марок⁵³⁴. Турция в свою очередь поднимала против России Армению и Азербайджан.

Однако сепаратистские настроения на Кавказе в то время разжигались с трудом. Гофман указывал на то, как неожиданно упорно сражались за Россию кавказцы⁵³⁵. Затея с «Грузинским легионом» закончилась неудачно. Набрать в него удалось всего 400-500 чел., в основном из грузин-мусульман Лазистана, при вторжении «Легион» встретил к себе такую ненависть и презрение соплеменников, что его побыстрее отправили в Европейскую Турцию⁵³⁶.

6 августа канцлер Бетман-Гольвег обещал финнам создание «автономного буферного государства». Руководитель германского МИДа Ягов 11 августа 1914 г. выдвигал дополнительные меры: «Очень важна реализация революции не только в Польше, но и на Украине: 1. Как средство ведения военных действий против России. 2. В случае благоприятного для нас завершения войны создание нескольких буферных государств между Россией, с одной стороны, Германией и Австро-Венгрией, с другой, желательно как средство ослабления давления русского колосса на Западную Европу и для отбрасывания России на восток настолько, насколько это возможно»³³⁷.

Таким образом, с первых дней войны Германия проводила активную целенаправленную сепаратистскую работу, которая становилась инструментом войны, а ее результаты одновременно — целью войны. Идеологическую базу раздела России в 1915-1916 гг. подвел Т. Шиман, «полагавший, что русское государство не является продуктом естественного развития, а конгломератом народов, удерживаемых вместе искусственно монархией, которая дегенерировала в деспотию»⁵³⁸. Под деспотией Шиман понимал прежде всего политику русификации национальных окраин, проводимую царским правительством.

Между тем в начале Первой мировой войны национальное единство России оставалось достаточно прочным. Правда, как вспоминал Деникин: «Еще до 1917 года были созданы национальные части по различным соображениям. В том числе несколько латышских стрелковых батальонов, пользовавшихся до революции хорошей боевой репутацией. Кавказская туземная дивизия, которою командовал великий князь Михаил Александрович и которая более известна под названием «Дикой», состояла из добровольцев от северокавказских горцев. Едва ли не стремление к изъятию с территории Кавказа наиболее беспокойных элементов было исклю-

113

чительной причиной этого формирования...»³³⁹ Тем не менее, отмечал Деникин, «национального вопроса в старой русской армии почти не существовало... В частности, малорусский вопрос не существовал вовсе. Малорусская речь вне официального обучения (песни, музыка) приобрела полное признание и ни в ком не вызывала впечатления обособленности, воспринимаясь как свое русское, родное... Армейская среда не являлась вовсе проводником ни принудительной русификации, ни национального шовинизма»⁵⁴⁰.