Чувства верующих

Воскресенье. Утро. Будильник. Бежать особо некуда, поэтому нажимаю кнопку радиоприемника. Просыпаюсь под бодрые звуки "Утреннего разворота" на «Эхо Москвы». 5 апреля, 8-21, обсуждается что-то про семью и брак.

— «Алло, Вы в эфире, представьтесь, пожалуйста"

— „Алексей из Москвы"

— "Доброе утро, Алексей, слушаем Вас"

— "У меня есть печальный опыт брака и неудачной семейной жизни, и теперь я всем мужчинам советую — только церковный брак…"

Во как! Жива, жива еще в народе искра Божия, возвращается духовность, изгоняет мирские похоти… От умиления плачу и окончательно просыпаюсь

— ну, в смысле без государственной регистрации; чтоб потом жена не шантажировала алиментами и прочими делами"

— Спасибо. Мы поняли Ваше мнение"

Вы поняли, они поняли, и я понял. Да и что ж тут непонятного? Сначала будут свечки-колечки, всякое фуё-моё, селфи на фоне алтаря сделаем, а потом — "Ты чё, овца тупая, не поняла? Ты мне не жена, у тебя в паспорте штампа нет, какие те нахрен алименты?"

Христианский брак есть таинство, в котором при свободном пред священником и Церковью обещании женихом и невестой взаимной супружеской верности благословляется их супружеский союз и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей. Точка. Конец цитаты.

Союз заключается перед лицом инстанции, на фоне которой районный ЗАГС мельче мухи на спине слона. Нарушение обещания сулит верующему человеку такие кары, перед которыми все судебные исполнители мира — прах и суета. Таинство (не обряд, не ритуал, не церемония, а таинство!) церковного брака соединяет мужчину и женщину для "благословенного рождения и христианского воспитания детей“. Какие алименты? Ребята, вы о чем?

Разумеется, православная церковь как социальный институт всегда была школой лицемерия.

Это есть неизбежное следствие объективного противоречия между высотой планки нравственных требований, заданных христианским вероучением, и желанием пастырей загнать в стадо ("паства» это те, кого пасут) максимальное число овец. Результат зафиксирован сто лет назад: "У нас из десяти брачующихся едва ли есть один, который верит в таинство… из ста мужчин едва ли один есть уже неженатый прежде и из пятидесяти один, который вперед не готовился бы изменять своей жене при всяком удобном случае, и большинство смотрит на поездку в церковь только как на особенное условие обладания известной женщиной". (Л.Н.Толстой, «Крейцерова соната").

Но в словосочетании „школа лицемерия“ одинаково важны ОБА слова. Была некая „школа“, которая учила (заставляла) соблюдать хотя бы внешнее приличие. А это не так уж плохо; в любом случае — гораздо лучше откровенного, неприкрытого бесстыдства. Теперь же мы пришли к тому, что госконтора господина Гундяева готова оказать платные ритуальные услуги любому „алексею из москвы“, который даже не скрывает (да еще и других к тому публично призывает!), что венчание ему нужно, чтоб алименты не платить.

Впрочем, когда я вижу изможденные постом и молитвой лица чиновников ведомства господина Гундяева, когда я слышу про нано-пыль и троюродную племянницу, которая живет в одной квартире с патриархом, когда читаю, как некий протоиерей Смирнов заявляет: „Россия великая, у нас полно ядерных кнопок, вообще весь мир мы можем уничтожить, но у нас нет теперь таких людей, у который хватит мужества нажать эти кнопки — народ измельчал духовно“, когда я узнаю, что это не „некий протоиерей“, а председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, декан факультета Православной культуры Академии ракетных войск стратегического назначения,

то мне становится понятно, что не только паства, но и пастыри РПЦ уже не считают нужным лицемерить и изображать веру в древнееврейские сказки, записанные в Евангелии.

Строго говоря, это не может не радовать.