"Раздавите гадину!"

Они встретились. Он – каблук грубого башмака, подкованный стальной набойкой. И она – что-то неземное, эфемерное и почти как бы и вовсе несуществующее. Так, отблеск света в грязной луже. Он лупит по ней, плюхает по луже, поднимает фонтан зловонных брызг и орет: "Раздавите гадину!!!". А она то почти совсем исчезнет в поднятой им буре, то снова появляется. Как будто дразнится. И страшно его раздражает. Тем, что другая. Что не такая, как он. Но главное – тем, что нарушает гармонию. Ведь такая чудесная была наделана лужа! И чего только в ней не плавает, что только не всплыло на ее поверхность! А запах!.. Но главное – всё это под ним, под каблуком. Сами смотрите, как всё славно у меня сложилось. Отселе править миром я могу. Полная власть. Лишь захочу – воздвигнутся чертоги. И какие! Просто, черт знает какие чертоги можно воздвигнуть. При желании. Но не только чертоги. В великолепные мои сады сбегутся нимфы резвою толпою. Впрочем, нимфы – ерунда: и музы дань свою мне принесут, и вольный гений мне поработится. Да, что там – гений? Эти гейнии только и ждут кому-нибудь поработиться. Нет, тут не один гений – и добродетель и бессонный труд смиренно будут ждать моей награды. И не только добродетель: я свистну, и ко мне послушно, робко вползет окровавленное злодейство, и руку будет мне лизать, и в очи смотреть, в них знак моей читая воли. В общем – красота: мне все послушно, я же - ничему; я выше всех желаний; я спокоен; я знаю мощь мою. И тут она, зараза эта! Всю гармонию рушит.

Играет себе и играет на луже. И совсем каблука не боится. Как будто его и нет вовсе. И сколько ни лупи по субстанции, из которой состоит лужа, гадины этой всё больше делается. В каждой брызге сверкает, мразь! И хуже того – наровит и на грязи, что прилипла к каблуку, играть. Этаким зайчиком солнечным прыгнуть и прилипнуть – не счистишь. Нет, ее обязательно надо раздавить. Вот же тебе! Вот! А она – снова! Он надеется, а мы боимся, что она, эта дрянь, эта гадина, этот наш Божий Свет, эта совесть, это наше желание правды и нетерпимость к грязи исчезнет вовсе. Стоит только покрепче топнуть по луже. Вот так. Или – так. Два притопа, три прихлопа. Но это – пустые надежды. Его. И соответственно – наши пустые страхи. Она никуда не денется. Сколько не дли он свою пляску с о всеми ее прихлопами, притопами, коленцами, узватками и прихватками. Свет – вещь как будто и эфемерная. Его как будто и нет вовсе. Но он есть. И находится в полной безопасности от каблука. Его нельзя раздавить. Мало того – он сам кого хочешь... нет – не раздавит, конечно, свет не давит – преобразует, трансформирует. Как это происходит в листьях деревьев. Или – в солнечных батареях. Свет умеет оживлять казалось бы безжизненную материю. И иссушивать самые грязные лужи. Собственно, в этом и заключается его работа в мире. Но разве каблуку такие вещи объяснишь? Он же – каблук. Способность понимать у него очень ограничена. В отличие от способности топать и кричать "Раздавите гадину!".