Армянские добровольцы на Кавказском фронте (1914-1916) ЧастьII

Автор: Джамиль Гасанлы доктор исторических наук, профессор

Армянский след в убийствах и грабежах в Карсе и Аджарии

        Армянские боевые объединения в составе русской армии своими зверствами в Карсе и Ардагане весной 1915 года вошли в историю мировых преступлений. Профессор Й.Баберовски пишет, что когда русская армия захватила Карс, Эрзурум, Трабзон и Эрзинджан армянские добровольческие дружины совершили немало кровавых преступлений против турецкого населения.[55] Случаи геноцида, осуществленные армянами в отношении мусульманского населения в первые месяцы войны, приобрели столь масштабный характер, что генерал-майор 1-го корпуса Кавказской армии Алексей Подгурский направил в Сарыкамыш полковнику Григолия и начальникам Ардаганского, Ольтынского и Кагызманского округов телеграмму, в которой отмечалось: «примите самые решительные меры для прекрашения грабежей и мародерства со стороны христианского населения над мусульманским. Объявите о предании военному суду и грозящих тяжких наказаниях; задерживайте, обезоруживайте, предавайте виновных суду».[56] Издающаяся в Баку газета «Игбал» в номере от 19 февраля 1915 года писала: «До нас дошла информация, что на полях сражений у османских границ мусульмане терпят неимоверные бедствия: мужчин режут, женщин похищают, дети разбежались по горам и лесам, вся область лежит в руинах… Беженцы, нагие и голодные, безмерно обнищали… Бедные наши единоверцы, несчастные соплеменники потерпели так много бед и горя, что если бы удалось всё это описать в нашей газете, то наши читатели стали бы готовиться не к приближающемуся празднику, а к трауру».[57]

            Резня, учиненная армянскими боевиками в Карсе, вызвала большую тревогу в Азербайджане. Как только стало известно о массовых убийствах дашнакскими боевиками мусульман, в том числе и азербайджанцев в Карсе, Али Мардан-бек Топчибашев, Агабала Гулиев из Баку, а также видные представители Гянджинской и Иреванской губерний, немедленно отправились в Карс. Целью их поездки было выявление фактов преступлений и донесение их до сведения правящих органов, «и просить оградить мусульман от армян, жаждущих кровавого столкновения с ними».[58] Делегация мусульман во главе с Али Мардан-беком намеревалась просить у властей «разрешение на сбор денег в пользу семейств татар, погибших от рук армян в Карской области». Они явились к генералу Мышлаевскому, который, выслушав их, разрешил просимый сбор денег, «а против заносчивых армян обещал принять соответствующие меры».[59]

          Расстрел мирного мусульманского населения Аджарии весной 1915 года поднял новую волну протеста против антитюркской политики Российской империи. Это событие вызвало бурные отклики в мусульманской среде, мусульманская фракция Государственной думы выступила с заявлением, вызвавшим беспокойство в правящих кругах России. Однако правительство нашло единственно доступный для себя, но далеко не лучший выход из этой трагедии: был отправлен в отставку известный своей проармянской ориентацией 78-летний кавказский наместник Воронцов-Дашков. 23 августа 1915 года на этой должности его сменил великий князь Николай Николаевич. Он стал последним наместником и одновременно выполнял обязанности командующего Кавказским фронтом.

           Чтобы расследовать обстоятельства расстрела мусульман Аджарии, Али Мардан-бек в 1915 году посетил Тифлис, Кутаиси и Батум, где собрал документы, раскрывающие всю правду.[60] Основываясь на этих документах, он утвердился во мнении, что несчастные аджарцы стали жертвой антитюркской политики России. Али Мардан-бек писал, что по наводке соседей-армян тысячи аджарцев попали в тюрьмы по обвинению в государственной измене, сотни деревень были разрушены, в Батумской области тысячи стариков, женщин и детей стали беженцами. Он подготовил докладную записку об этой трагедии и направил её Кавказскому наместнику, и факты, изложенные в ней, были настолько ужасны, что наместнику пришлось распорядиться о создании специальной комиссии для их расследования. Проверка подтвердила зверства русской армии, особенно казаков, в отношении аджарцев, факты варварства также подтвердились. Кроме того, стало ясно, что в корне всех зверств лежат ложная информация и клевета армян на мусульман.[61]

          Активная работа Али Мардан-бека по защите прав кавказских мусульман привлекла внимание правящих органов. В секретном донесении Бакинского градоначальника от 4 мая 1916 года указано, что по информации тайных агентов, Али Мардан-бек с начала 1911 года известен как самый видный деятель среди панисламистов.[62]

          Ван - 1915 Как видно, события развернулись не в той форме, на которую рассчитывали армяне, так как это все случилось гораздо раньше апреля 1915 года. На самом деле претензии армян на геноцид не подтверждаются фактами. Знакомство с документами 1915 года рисует совершенно другую картину. Становится ясно, что армянские претензии на геноцид на самом деле не что иное, как сборник обдуманных мифических сочинений. Генерал Болховитинов в своем рапорте отмечал, что, когда русские войска захватили район Вана, армянские дружины не оставили здесь камня на камне и никого не пощадили.[63] Французский ученый Жорж де Малевил справедливо пишет, что тезис о решении правительства Турции – «легенда о пресловутом секретном плане уничтожения армян для того, чтобы занять их место, столь же безосновательна, сколь и примитивна». [64] Разведкой Кавказской армии было перехвачено письмо некоего Аршака, воевавшего в составе армянской дружины в Ване к проживающему в Цюрихе (Швейцария) армянину по фамилии Тирацян, где отмечалось: «Ван занят 7 мая армянскими добровольцами, войска пришли к ним на помощь. Там состоит губернатором дашнакцакан Арам (Манукян) Паша (так называет его народ). В настоящее время наши войска двигаются на Мушском и Манашкердском направлениях».[65] Аршак жаловался на то, что, «Положение нации тяжелое: известные слои государственных служащих настроены недоброжелательно в отношении армян.

            Печать заговорила об автономии не в свое время, чем произвела плохое впечатление на соседние народности и военные круги. Героизм добровольцев доходит до чудес, но главнокомандующий Кавказской армией ненавидит армян, почему он в официальных бумагах и учинил изменения во вред армян. По этому поводу Наместнику подана жалоба со стороны армян. Наши чрезмерные приготовления до того напугали правительственные круги, что они вынуждены были уменьшить число добровольцев; им начали выдавать плохое оружие и заставлять исполнять самые тяжелые задачи на передовых позициях».[66] Аршак отмечал, что завидует тому как Тирацян живет в Швейцарии: «в турецкой Армении нужда великая, мы находимся на пороге разочарования…Завидую вам, что вы живете в Швейцарии. Здесь жизнь невыносима, дороговизна большая. ... Надеются, что скоро откроются Дарданеллы. Тогда Германия больше не сможет пересылать в Турцию и Румынию оружие, и падение Турции будет обеспечено. Тогда и здесь уменьшатся цены на товар».[67]

     Однако армянские террористические дружины не стали ожидать «открытия Дарданелл». 18 мая 1915 года газета «Таймс» писала, что «В Константинополе обнаружен заговор армян и турок, враждебных партии младотурок – убить султана, Энвер-пашу, фельдмаршала фон-дер Гольца и генерала Лимана-фон Сандерса … Заговор был раскрыт признанием сына Зографа Эффенди, армянского представителя в Константинополе».[68]     

        После того как Ван был занят русскими войсками, «доверенный» представитель местного армянского населения обратился анонимным письмом в Военное министерство. В нем отмечалось, что чтобы удержать контроль над всем населением, следует в массовом порядке раздать оружие местным христианам, и они будут верными союзниками России. По мнению анонимного автора, «никоим образом не доверять мусульманам, евреям, грузинам, которые враждебно настроены…Пока пожелал остаться неизвестным, но душевно и всем существом своими всегда радеющим за Россию и благо населяющих ее народов. Один из преданных сынов России».[69]

           Армянские «добровольцы» в надежде на то, что захваченные российской армией турецкие земли будут переданы им, беспощадно расправлялись с местными мусульманами. Однако 5 апреля 1915 года к ним в руки случайно попала отпечатанная на пишушей машине копия доклада командующего Кавказской армией к Главнокомандующему, в котором отмечалось, что «желательно заселение брошенных турками земель в Алашкертской, Диадинской и Баязетской долинах выходцами из Кубанской и Донской областей и образовании пограничнаго казачества».

         Этот, полученный тайными путями, документ огорчил армянских лидеров. Письмо было перехвачено проживающим в Ростове армянским адвокатом Григорием Чалхушьяном и переправлено в Армянское бюро в Тифлисе. В письме отмечалась необходимость стимулирования переселения донских и кубанских казаков на захваченные в Турции территории. Оно было адресовано руководителям этих областей для проведения ими соответствующей разъяснительной работы среди казацкого населения. В письме главы Кубанской области казацкому атаману Лабинскому отмечалось, что «для немедленного ознакомления русского населения с возможностью переселения, в будущем, на вновь завоеванную у турок территорию».

           В ходе расследования причин, по которым данное секретное письмо попало в руки армян, было выявлено, что оно было переправлено Чалхушьяну неким Айвазяным, служившим в Армавире сельским старшиной. После начала расследования этого факта, 12 октября 1915 года Айвазян совершил самоубийство.[70] Происходящее шокировало армян. Статья «Будушее турецкой Армении» опубликованная в газете «Кавказское слово» от 18 августа 1916 года вызвала возражения министра иностранных дел России, что в свою очередь стало поводом гневной реакции со стороны армян. Министр отмечал, что «в настоящее время было бы крайне нежелательно допускать печатание подобных статей по армянскому вопросу, служащих целям агитации и возбуждающих политические страсти».[71] Он обратился с просьбой к генералу Янушкевичу, ведающему вопросами цензуры, чтобы впредь такие статьи не допускались до печати.

           В статье обсуждались различные варианты решения армянского вопроса; рассматривалось либо создание Армении на территории областей Ван, Битлис, Муш, либо подчинение этих областей Кавказскому наместнику и управление наподобии Финляндии, либо же предоставление этим областям автономии под протекторатом России. Автор статьи соглашался, что невозможно создать свое государство на полностью незаселенной территории: «А ведь в Турецкой Армении и сейчас имеются в горах курды, в городах – турки, причем мусульманское население Армении с каждым днем увеличивается».[72]        

            Армяне очень обостренно реагировали на вопрос территорий. В письме, отправленным 14 августа 1916 года из Тифлиса в Москву в газету «Армянский вестник», и перехваченным военной цензурой отмечалось, что хотя главным виновником происходящего в турецкой Армении является Османская империя, однако в этом «не менее виновен и коварный друг Армении – Россия. Нужно доказать, что помощь России – Армении не милость, а долг. Ведь по сей день Армения кроме вреда ничего не получила от России... Довольно, господин редактор унижаться и считать коварную Россию спасителем Армении. Пусть лучше погибнет (прости родина) наша родина, чем получить после такого удара «свободу» из рук подлой бессовестной России».[73]

           Военные и политические круги России понимали, что спасение армян зависит от успехов русской армии, поэтому уже считали ненужным лишний раз давать какие-то обещания. Эту мысль 25 февраля 1916 года озвучил генерал Болховитинов в своем отзыве на доклад «О чувствах народностей в период войны», подготовленный 21 января князем Василием Гаджимуковым. Он пишет: «Турецкие армяне находились и продолжают находиться в столь тяжких, трагических обстоятельствах, что всякое изменение в армянофильстве не отвечало бы интересам русской политики. Единственное спасение для армян – успех русского оружия, что они сами все без исключения отлично понимают, а потому нет никакой необходимости делать иметь лишние авансы. Никому не секрет, что все видные армянские политические партии открыто поставили своим девизом, освободиться от Турции при помощи России».[74]

           Элита российской интеллигенции также относилась с осторожностью к идеи армян о создании для них государства в Турции. Командовавший баязетским отрядом 4-го армейского корпуса на Кавказском фронте генерал Николаев находился в центре событий, и в своем отчете признавался, что ему неизвестны случаи массового уничтожения армянского населения в Восточной Анатолии. Он сообщал, что «из Вана в направлении Тапариза вышли примерно 50 000 беженцев, из коих от курдов погибло не более 100 человек. При обратном же движении от Тапариза до Бергри-кала было насчитано не боле 500 трупов умерших от болезней армян». По данным генерала Болховитинова, большая масса беженцев численностью до 200 тысяч двинулась в Россию. По ходу движения этой колонны беззащитных людей вдоль дорог от южной части озера Ван к Хою, а с другой стороны до Игдыра «люди падали от истощения, голода и жажды.[75]

            Со своей стороны командующий 4-м корпусом Кавказской армии также сообщал, что «ему совершенно не известны причины массового побега армян из Ванского района, т.к. там не было турок, и исполняющий обязанности Ванского Губернатора Арам его не спрашивал и ничего не доносил об отходе населения. В Малязгертском районе, при отходе войска, никакой резни армян не было и среди населения, которое отходило впереди войска».[76] В телеграмме армянина по имени Папазян, адресованной в Тифлис епископу Месропу отмечалось, что «в данный момент около 15000 обездоленных беженцев из Вана заполняют Баязетскую долину. Хотя их убеждают вернуться обратно, но частые отступления, полное экономическое отсутствие гарантий безопасности путей и жизни вызывает недоверие и колебание народа. В ожидании выяснения положения беженцы голодают, нет припасов, существующая помощь ничтожна. Прошу срочно выслать припасы и посоветовать, куда направить несчастных беженцев».[77]

          Целый ряд армян связывал причины событий в Ване с деятельностью «добровольческих дружин». Они обвиняли в случившемся дашнакскую партию – одного из организаторов «добровольческих дружин», утверждая, что именно их участие в военных действиях обусловило это несчастие, спровоцировав турков на месть. Дашнаки же призывали армян не терять дух и лозунгами «Покуда на свете есть хоть один армянин, армянский вопрос будет существовать» пытались успокоить народ.

          Дашнаки в поражении в Ване обвиняли российское командование. Они утверждали, что причины неудачи следует искать в политике России, и некоторые ненавидящие армян командиры и административные лица «дабы создать Армению без армян» искусственно организовали изгнание армян из Вана.[78] В захваченном русскими Ване, некоторое время управляемым Арам пашой, «утешавшие себя освободительницей Россией, турецкие армяне сразу почувствовали себя в лагере врагов. И неудивительно, что многие стали давать предпочтение турецкой власти».[79]

         Что же касается событий в Эрзеруме, Байбурте, Эрзинджане, Муше, Харпуте и Сасуне, имеется телеграмма, направленная 22 августа 1915 года в выходящую в Тифлисе газету «Оризон», одним из командиров «добровольческих дружин» в Игдыре Врацяном, где описываются происходившие там события. Он пишет: «Лицо внушающее доверие две недели назад выехавшее Хнуса утверждает, что на западе Эрзерума армянских погромов не было, перебиты только солдаты. Эрзерумский Вали воспротивился резне, в Байбурте, Эрзинджане, Хорпуте и др. районах армян невредимы, отступая турки уводят с собой армян. Мушская равнина, город, монастыри разрушены, все население поголовно вырезано. Сасун продолжает стойко защищаться. По сообщению прибывшего, провинция избежала резни, он своими глазами видел много не тронутых армянских деревень, его сообщение вселяет бодрость».[80]

         После поражения в Ване многие командиры дружин, в первую очередь Андраник, считали, что дружины не должны более подчиняться русской армии, они должны вести партизанскую войну, либо же их надо распустить. С этой целью, в качестве командиров дружин Андраник, Бастурмачиян, Дро, Арам, Врацян и др. провели в Игдыре совещание, где большинством голосов было принято решение о нероспуске дружин и продолжении начатого дела с еще большим усердием.[81]

          Несмотря на ряд высказываний против российского командования (к примеру, якобы армянские дружины целенаправленно направлялись на передовую для истребления, или же, в связи с благосклонностью командиров мусульманского происхождения в командовании Кавказской армии к Турции), далее этого дело не пошло. Андраник открыто заявил, что «необходимо сражаться вместе с русскими, так как, в противном случае Русское Правительство арестует всех армянских главарей и будет мстить армянам». [82]

                 В ходе совещания основное недовольство было адресовано осетину по национальности генерал-лейтенанту Абациеву, входившему в состав командования принцу Магомед Мирзе Гаджару, а также генералу Николаеву. По мнению командиров дружин, генерал Абациев привлекал к управлению татар, грузин и осетин, тогда как армяне притеснялись. Такое недовольство было адресовано также губернаторам Елизаветполя и Эривани. Эти темы обсуждались не только на упомянутом совещании. 4 июня 1915 года Католикос всех армян с этими вопросами обратился к Кавказскому наместнику Воронцову-Дашкову. Генерал Болховитинов, ознакомившись с письмом католикоса, подготовил доклад наместнику, в котором оценивалось содержание письма как неприкрытая попытка вмешательства в управление армией, допускать чего нельзя.[83]

                      Однако наместник направил католикосу мягкое письмо, в котором, ссылаясь на начальника штаба генерала Юденича, отметил, что в военных частях под командованием генерала Абациева исключительно в отношении армян каких бы то ни было мер не применялось.[84] Попытки вмешательств в дела армии были и со стороны городского головы Тифлиса Хатисова. Армянские дружины сведения, как правило, передавали в Тифлис в «Главный штаб Хатисову», «Армянский штаб». Однако главным штабом Кавказского фронта ему было сделано предупреждение о том, чтобы он не давал распоряжений военного характера от имени администрации города армянским дружинам, дислоцированным в районах боевых действий.[85]Одновременно, главный штаб направил в Петербург секретное письмо с прошением не допускать направления офицеров-мусульман с других фронтов на Кавказский. Генерал Болховитинов писал: «В последнее время замечается стремление офицеров-мусульман переводиться с Западного фронта на Кавказский. Дабы не создавать прецедента, желательно было бы отклонить ходатайство Гюльазизова».[86]

              В реальности это обращение командования Кавказского фронта было связано с недовольством армян. Роспуск армянских «добровольческих дружин» 3 января 1916 года руководство 5-ой «добровольческой дружины» провело в Эривани тайное собрание, на котором также рассматривался вопрос о роспуске армянских дружин. По сообщению особого отдела канцелярии Кавказского наместника на собрании участвовали командир дружины Вартан, его помошник по прозвишу «Костя», офицер по имени Гарегин и офицер Нжде (армянин болгарского происхождения) и еще один армянин – подданный Ирана. В ходе обсуждений утверждалось, что роспуск дружин и создание на их базе стрелковых батальонов не отвечает интересам армян. Они высказались «против службы армянских добровольцев в русских войсках в силу трудности дисциплины и невозможности приносить пользу собственно армянскому делу». Участниками собрания было принято тайное решение о том, что «армяне не должны поступать по вновь формируемые стрелковые части и, в крайнем случае, уехать в Англию, где поступят в войска добровольцами».[87]

        На фоне этого недовольства армянские стрелковые части старались не вступать в активные военные действия. Служившие на передовой армянские части постоянно требовали вывести их из зоны боевых действий в тыл. Свою главную роль они видели не в открытых военных действиях, а партизанском движении, направленном против мирного населения. Командиры армянских дружин с этой целью проводили совещания определяя свои задачи как ослабление врага и организация партизанского движения для создания атмосферы страха и паники среди мирного населения. Для этого представители дружин не раз обрашались в «Национальное бюро» либо же к католикосу.

            Несмотря на вмешательство «Национального бюро» и католикоса эти требования не были приняты во внимание, более того, из-за этого командир 6-ой дружины выходец села Унан Мушской области, известный среди гнчакистов под прозвищем «Пандукт» Микаел Сафрян был снят с должности и на его место был назначен подпоручик Авшаров.[88]

              В 1916 году армянские «добровольческие дружины» с неохотой участвовали в совместных с российской армией операциях. Хотя и армяне направлялись в зоны боевых действий «Национальным бюро», по пути они старались покидать дружины. Такие случаи были особо распространены у «добровольцев» низших чинов. К примеру, генерал Чернозубов докладывал в ставку Кавказской армии о том, что из 2482 армян направаленных для комплектации низших чинов 4, 5 и 6-ой дружины, только 1741 прибыли в место назначения, «остальные семьсот сорок один то есть почти 30 процентов бежало в пути».[89]

             Член комитета связей с армянскими дружинами, прибывшими из США С. Врацян 20 декабря 1915 года писал из Эривани в Бостон, что он пришел в ужас от деяний людей с идеями «Восстановления Армении». Врациян описывал увиденное следующим образом: «Я о наших добровольческих дружинах изменил свое мнение. С душевной болью я замечаю, что они имеют массу неисправимых недостатков. Любимыми нашими героями я страшно разочарован. Мои надежды на нашу молодежь расшатаны, даже начинаю сомневаться, чтобы эти наши дружины были в состоянии быть зародышем нашего будущего войска, но все это ничтожно сравнительно с теми нашими большими ожиданиями, которые имеются у нас. Возьмем хотя бы наших добровольцев, прибывших из Америки, о которых я вам писал много. Многие из отправленных вами на средства Центрального комитета вернулись обратно с полдороги, а некоторые разбежались, еще не доезжая до Тифлиса. Они ищут причину для вымогания организационных денег, а третья группа доехала сюда и отпущенные вами деньги в сумме более трех тысяч рублей разделили между собою, при этом не пожелали дать нам никакого отчета…Одним словом здесь образовался такой хаос, что собака не знает своего хозяина».[90]

             Представитель партии «Гнчак» на Кавказе Мнацаканян подтвердил это в письме, адресованном в Америку в руководящий орган партии. В июле 1915 года он писал, что, «ребята, которые мною взяты из Америки, превратились прямо в башибузуков: ссорятся между собой, заявляют, что пища не нравится, не хотят ходить на занятия, одним словом я схожу с ума…Они предполагали, что здесь будут жить как принцы, но ведь они должны подчиняться военным законам».[91]

             Какова была численность армянских добровольцев, сражавшихся против турков на Кавказском фронте в составе русской армии? В обращении Армянской социалистической партии, вышедшем 11 июня 1915 года в газете “La Libre Parole” отмечалось, что на Кавказском фронте «130 000 армян сражаются под русским флагом».[92]Конечно, это немного завышенная цифра. К ноябрю 1915 года во 2-ой армянской дружине под командованием Дро служило 771 «добровольцев».[93]

         В докладе начальника управления жандармерии Тифлисской губернии по поводу Дро и его дружины отмечалось, что «члены его дружины – почти все бывшие террористы. Такое настроение Дро и состав его дружины требуют особого внимания именно к этой дружине».[94] 1 ноября 1915 года в списке 3-ей дружины, подписанным ее командиром Аветисом было 718 человек.[95] 1 ноября 1915 года в списке 7-ой дружины подписанном ее командиром Вартаном было отмечено 227 человек.[96] Командир 5-ой дружины в телеграмме члену военного совета Кавказской армии генералу Рябинкину от 20 января 1915 года отмечал, что дружина сформирована с разрешения главнокомандующего, в соответствие с распоряжением ставки была снабжена 1500 единицами винтовок системы Манлихера.[97] Число переданных дружине винтовок позволяет определить примерную численность «добровольцев».

Согласно информации на середину 1915 года численность 6-ой дружины составляла 850 человек.[98]

            Генерал Болховитинов указывал на то, что «всех дружин на театре военных действий шесть, численностью по штату каждая по 1000 человек, фактически теперь несколько меньше, всего приблизительно около пяти тысяч человек». Он отмечал, что к концу 1915 года эта цифра уменьшилась. К тому времени дружины понесли потери: 485 – убитыми, 1260 – раненые, по болезни, пропавшие без вести. Генерал считал цифры по убитым несколько завышенными, он отмечает: «цифра убитых, показанная в записке преувеличена, что касается дружинников выведенных из строя и пропавших без вести, то оно показано приблизительно верно, так как дезертирство в армянских дружинах развито сильно».[99]

                 Однако следует учитывать, что в переписке русских военных органов на Кавказском фронте как «добровольцы» отмечались не только армяне, записанные в дружины, но и армяне, размещенные в зоне боевых действий и получившие оружие от русских военных частей. Обращению оружием и военной дисциплине их обучали инструктора из числа низших чинов. Поручалось им охрана тоннелей и мостов на местах. В случае атаки турков, находяшиеся на передовой «добровольцы» должны были разжечь костер, предупредив тем самым остальные части, после чего «добровольцы», которым было раздано оружие, под командованием военных инструкторов должны в срочном порядке собравшись занять позиции на линии фронта.[100] После тяжелых поражений дезертирство среди армянских «добровольцев» приобрело массовый характер, и 6 декабря 1915 года штаб Кавказской армии отдал приказ о создании на базе армянских дружин стрелковых батальонов. Другим приказом, от 13 декабря, они приравнивались регулярным войскам в соответствие со всеми военными правилами. После этих изменений, в связи с армянами – поддаными Турции проходившими по российским законам службу в основном в низших чинах, имел место ряд недаразумений.[101]  

          Некоторые же дружины были распущены. К примеру, командир Александропольской дружины Вартапетянс в своем рапорте от 17 января 1916 года отмечал, что его дружина была распущена, а полученное оружие было сдано в анбар Александропольской артилерийской части.[102]

         Однако, когда дружины начали ликвидировать, армянские политические партии предупредили «добровольцев» о том, чтобы «не сдавать полученное ими оружие обратно, так как в случае отказа России даровать автономию Армению, эти же добровольцы должны явиться готовым вооруженным кадром для борьбы с Русским Правительством.[103]

        23 августа 1915 года граф Воронцов-Дашков был отстранен от должности Кавказского наместника и главнокомандующего Кавказской армией, и на этот пост был назначен великий князь Николай Николаевич. В это время в Тифлисе было созвано особое совещание. В нем «принимали участие Генерал Мышлаевский, гофмейстер Петрсон, Начальник Штаба Кавказского военного округа Генерал Юденич, Тифлисский епархиальный начальник епископ Месроп, Тифлисский городской голова А.Хатисов, Председатель армянского Национального комитета С. Арутюнов и доктор Я. Завриев, предложено было армянам организовать особые дружины (хумбы) под предводительством испытанных четнических вожаков (хумбапетов)…Армяне с полной готовностью пошли навстречу предложению организовать дружины, но выразили при этом пожелание подкрепленное многократно впоследствии, чтобы русское правительство заручилось заблаговременным согласием послов нейтралных держав воздействовать на Турцию в целях устранения возможности резни армян…   В ходе совещания единогласно одобрив задуманное дело организации дружин, была обещана моральная и материальная поддержка».[104]

         Начиная с 1916 года стала сокращаться и численность направляемых на фронт «добровольцев». Прежней массовости уже не наблюдалось. 27 февраля 1916 года из штаба Кавказской армии сообщалось, что для 40 армянских «добровольцев» под командованием Джамала Чапкаляна и ванского «добровольческого» отряда из Тифлиса на железнодорожную станцию Джульфы было направлено 150 пудов снаряжения. [105] А 9 мая того же года начальнику штаба Кавказского военного округа из командования армией пришел приказ, где отмечалось, что «Командущий Армией решительно против формирования новых армянских дружин».[106]

       Когда в 1914 году началась война с Турцией, многие из них используя свидетельства, полученные в российских консульствах различных стран, либо же вообще без каких-либо документов, прибывали в Тифлис. С середины 1916 года прибывшие из-за рубежа «добровольцы» стали готовить документы для возвращения. Свидетельства было недостаточно для возвращения домой. Городской голова Тифлиса А.Хатисов писал начальнику штаба Кавказской армии: «В начале войны с Турцией, в Тифлис прибыло много армян – американских подданных, поступивших в армянские дружины. При выезде из Америки, они снабжались свидетельствами Российского Императорского Генерального Консула в Нью-Йорке, не имеющими силы паспорта. Ввиду того, что в настоящее время такие дружины расформированы, подобные лица изъявляют желание возвратиться на родину. Но препятствием служит неимение документов на право выезда за границу».[107] Хатисов просил обеспечить, «добровольцев», съехавшихся в Тифлис после роспуска дружин, хоть какими-то документами, позволяющими попасть заграницу.

      Уже к концу 1915 года армян прибывших без документов не записывали в дружины. Это более всего касалось турецких армян. Российское командование опасалось того, что среди этих лиц без документов в армию попадут нежелательные «добровольцы». Штаб Кавказской армии принял решение, что в связи с наличием множества желающих записаться в дружины среди турецких армян, подходить к этому вопросу с осторожностью. Что же касается «добровольцев» - подданных зарубежных государств, эти армяне для записи в дружины прибывали в Турцию на основе договора между Военным министерством и Министерством иностранных дел, с одной стороны, и армянскими организациями, с другой.[108]Пропуск их в страну без документов был связан именно с этим договором. «Пуля русского солдата бьет нам в ногу, пуля армянина – прямо в сердце» Зарубежные армяне, приехавшие в начале войны с большими идеалами на Кавказ в качестве добровольцев, в конце 1915 – начале 1916 гг. прибывали в состоянии моральной подавленности. С. Врамян, прибывший с мечтами о «Великой Армении» из Бостона, в конце 1915 года на предложение редактора газеты «Ареник» Х. Дарпиняна вернуться отвечал, что «при настоящих условиях мой приезд безусловно невозможен. Сам бы хотел бежать отсюда, но нет возможности. Продолжительность войны и бедствие, переносимое армянским народом, очень повлияли на наших деятелей – мыслителей: многие переживают трагические дни, многие устали, разбиты душевно и не в состоянии ничего делать, а многие перешли в ряды разочарованных…Мы потеряли голову, допускаем массу ошибок, справа и слева сыпется на нас грязь, лишены возможности расширить горизонт нашей деятельности…Выступают многие в роли наших противников и осуждают нас за добровольцев».[109] В конце письма Врамян приложил снятую на фронте фотографию. Это была фотография, на которой был запечетлён командующий 4-ым копусом Кавказской армии генерал Огановский с армянскими «добровольцами». На ее оборотной стороне была надпись: «Он считается армянофилом, весьма корректная личность. Ван взяли при нем, при нем же состоялось отступление. Он много сделал добра нашим добровольческим дружинам, он называл их «своими маленькими союзниками».[110]

         Однако не все русские офицеры относились одинаково к капризам армян. В письме наравленном подполковником Поляновым в город Юрьев на имя некоей Соколовой, которое было конфисковано военной цензурой, отмечалось: «Всем хорош наш Кавказской фронт, но эта коммерческая проказа и сволочь во всех отношениях – «армяне» прямо отравляют все существование. И их такая масса, что не повернешься – всюду они. Симулянты первой марки, все трусы невероятные – с позиции бегут, в тылу работать не хотят и все буквально/целыми ротами лежат в госпиталях и добиваются увольнения вовсе от военной службы – я веду статистику, которую думаю представить потом по начальству и буквально все увольняются вовсе от службы, ибо у нас врачами только одни ЯНЦЫ и на тысячу их один ОВ, который естественно ничего поделать не может».[111]

            Другим серьезным вопросом, связанным с армянскими «добровольцами», были зверства, причиняемые ими местному мусульманскому населению от имени российских частей. В связи с этими зверствами только в период с 17 марта по 1 апреля 1916 года в командование Кавказской армии поступило 3 телеграммы. Первая из них (от 17 марта) была адресована генерал-квартирмейстеру при Верховном главнокомандовании, вторая (от 23 марта) - командующему 4-ым корпусом, а третья – на имя генерала Болховитинова и генерала Пустовойтенко. [112] В телеграмме от 17 марта отмечалось, что в целях расследования зверств армянских дружинников в отношении местного турецкого населения командующему Битлисской армии был направлен запрос. Речь здесь шла о 2 тысячах человек турецкого мирного населения, истребленного армянами в Битлисе. Командующий Битлисской армией генерал Абациев по этому поводу отмечал: «Что же касается армянской дружины где имеется много турецко-подданных армян, то на третий день по занятию Битлиса ввиду непрекращающихся случаев насилия дружинников над мусульманами я вынужден был вывести эту дружину из города и отправить ее на этапную линию Битлис-Муш». Командовал этой дружиной Андраник.[113]

         Еще более ужасным был акт, совершенный в те дни армянскими «добровольцами» в Тодванде. В расположенном здесь доме в одной части были размещены русские стрелки, в другой – армянские «добровольцы». Русские стрелки разместили в своей части и накормили 20 мусульманских детей потерявших обоих родителей. Однако прибыв с разведки они обнаружили всех их перебитыми. В телеграмме отмечалось, что в тот момент в доме никого кроме армян не было. Генерал Абациев писал, что проведенный им допрос выявил участие в этом армян.[114] В другом сообщении от 31 января 1916 года указывалось об убийстве двух детей в селе Кинар Баязетского уезда «добровольцем» 2-ой армянской дружины Нагабетом Григорянцем. В сообщении отмечалось об убитом штыком мальчике 8-ми лет и девочке 11-ти лет.[115]Согласно сообщению от 26 сентября того же года, бывший армянский доброволец совершил нападение на село Юхары Сулейманлы, в ходе которого он убил 3-х жителей, похитил 4-х жителей и 12 буйволов.[116]

         Помимо «добровольцев» и вооруженные местные армяне непосредственно участвовали в грабежах и насилии в отношении мусульман. Генерал Николаев в телеграмме генералу Юденичу писал: «Мне известно, что многие жители из армян в пределах занятой нами территории Турции, будучи вооруженными, следуют за нашими войсками и совершают грабежи и насилия над мусульманами». [117] Генерал Болховитинов писал: «Почти каждому строевому офицеру приходилось быть свидетелем нарушения не только дружинниками, но и их начальниками воинской дисциплины, существующих между ними раздоров и интриг, самохвальства, отдельных случаев проявления трусости, краж и грабежей, и наконец, насилий над мирным мусульманским населением занятых нами турецких областей. В частности, о существовании подобных насилий и почти сплошного уничтожения армянскими дружинами населения курдских аулов, без различия пола и возраста, свидетельствует перехваченная переписка не только дружинников, но и письма совершенно посторонних лиц, возмущающихся действиями дружинников».[118]

               Генерал Николаев пишет, что, грабежи осуществляемые армянскими «добровольцами» в ходе взятия Вана приобрели столь масштабный характер, что дабы остановит эти преступления мы вынуждены были создавать полевые суды.[119] Для ознакомления на месте с произошедшим в Ване армянское «Национальное бюро» командирует туда члена Думы Иосифа Хунунца и писателя Ованеса Туманяна. Генерал Николаев сообщил им о зверствах, совершенных армянами в Ване.[120] Созданные из числа дружинников якобы для обеспечения правопорядка на занятых русской армией турецких территориях армянские милицейские отряды как правило также занимались грабежами.. «Доброволец» Левон Варадян писал в июне 1916 года из Вана в Тифлис редактору газеты «Мшак» Амбарцуму Аракеляну, что «большинство милиционеров составляют разбойники».[121]

      Даже «Национальное бюро», координирующее деятельность дружин в Тифлисе, признало, что 6-ая дружина составленная в основном из гнчаковцами занималась грабежами.[122] В российских архивах хранится множество документов, свидетельствующих о зверствах армянских «добровольцев». В 1916 году была подготовлена «Докладная записка министра иностранных дел Совету Министров по армянскому вопросу». Этот документ подтверждает, что армянский вопрос в руках великих держав является инструментом для ослабления Османский империи. В первую очередь в документе российского МИД указывается, что использовать «настоящую войну подойдя вплотную к заветной цели – к обладанию проливами».[123] В документе отмечалось, что «Россия в тех же целях ослабления Турции считала государственной своей задачей поддержку армян в Турции, и, вследствие этого, с высочайшего соизволения, русская дипломатия, начиная с 1912 года, предпринимает самые энергичные шаги в интересах введения реформ в Турецкой Армении».[124] Далее отмечалось: «Работа русской дипломатии увенчалась успехом. Ей оказало существенную помощь в решительную минуту то обаяние, которое в армянских областях Турции имеет русское имя. Армяне в Турции не только не стояли на стороне турок, что в сущности составляло их гражданскую обязанность, но образовали многотысячные дружины,составленные в большинстве своем из армян турецко-подданных.

            Оценивая значение совершавшегося события, один из турецких деятелей, Джевдет-бей, говорил: «Пуля русского солдата бьет нам в ногу, пуля армянина – прямо в сердце». Для того чтобы оценить все значение армян для нас в этой войне, достаточно указать на выдержку из дневника одного турецкого офицера, убитого в последних боях. В нем находим следующие строки: «Если бы наши армяне присоединились к нам, мы бы давно разбили русских».[125] В Докладной записке также отмечалось: «Цель России — разъединить турок, курдов и азербайджанцев» [126] После событий в Восточной Анатолии переезд в массовом количестве армян на Южный Кавказ способствовал обострению национально-этнических отношений в регионе. Великий князь Николай Николаевич в своем докладе «О политическом положении на Кавказе» раскрыл императору Николаю II панораму этих противоречий. Великий князь сообщил царю, что «в Тифлисе, являющемся главнейшим центром Кавказа, городское общественное управление находится всецело в руках армян».[127] Кровавые приключения армянских «добровольческих дружин» в Турции, совершенные ими убийства, насилие, грабежи и этнические чистки, пришли к своему логическому завершению. После революции 1917 года Кавказский фронт России стал распадаться. Армянские «добровольцы», служившие в составе русской армии, свой «военный» опыт, полученный в 1914-1916 гг. в Турции, перевезли с собой на Кавказ. В 1917-1918 году Южный Кавказ стал полем кровавой борьбы армянских «добровольцев». Совершенное в 1914-1916 гг. в восточных провинциях Турции, если не по масштабам, то по форме и методам начало повторяться на Южном Кавказе.

                              Заключение

Сегодня, когда прошло уже 100 лет, описанные выше события представляются совершенно по-другому. Проблемы выводятся из сферы истории и переходят в область политики. Целенаправленно или нет, но зверства, совершенные армянскими «добровольческими дружинами» в Восточной Анатолии, предаются забвению. Армяне требуют признать в реальности не имевший места геноцид, используя его как рычаг давления на Турцию. Два последних десятилетия именно это требование формирует главный фронт работы армянской пропаганды. И если в историческом плане он направлен против Турции, то современные его политические задачи – создать для Армении, оккупировавшей азербайджанские территории, образ угнетенных в международном общественном мнении, и тем самым оправдать свою агрессивную политику.

[55] См: Йорг Баберовски. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. М., 2010, с.90

[56] Телеграмма военного губернатора Подгурского в Сарыкамыш полковнику Григолия и начальникам округов Ардаган, Ольты, Кагызман. 12.01.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.460, л. 75.

[57] «Игбал». 1915. 19 февраля

[58] Письмо начальника жандармского управления Елизаветпольской губернии в жандармское управление Кавказского наместника. Февраль, 1915 // АПД УДП АР, ф.276, оп.8, д.463, л.23;

  Доп. Информ. см.: Attaques des musulmans dans la region de Kars. 1915. // Archives d’Ali Mardan-bey Toptchibachi, carton n° 9. CERCEC, EHESS, Paris

[59] Письмо начальника жандармского управления Елизаветпольской губернии в жандармское управление Кавказского наместника. Февраль, 1915 // АПД УДП АР, ф.276, оп.8, д.463, л.23

[60] Documents sur 1915: Adjars, Sarykamis.//Archives d’Ali Mardan-bey Toptchibachi, carton n° 9. CERCEC, EHESS, Paris, p.5

[61] Биографические сведения об Али-Мардан бек Топчибашеве. Ч.I (в кратком изложении) // Archivesd’AliMardan-beyToptchibachi, cartonn° 6/2. CERCEC, EHESS, Paris, p.19-20; Топчибаши Али-Мардан бек. Биография. 16.12.1951 // Archivesd’AliMardan-beyToptchibachi, cartonn° 3. CERCEC, EHESS, Paris, p.11-12

[62] Справка Бакинского градоначальника о Топчибашеве. 04.05.1916. // ГАРФ, ф.102, оп.236, д.609, л.48

[63] Рапорт генерала Л.М.Болховитинова помощнику по военной части наместнику на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 71 об.

[64] Джордж де Малевил. Армянская трагедия 1915 года. Баку, 1990, c. 46

[65]Выписка из письма за подписью «Аршак», адресованного в Швейцарию Тиратцияну. 29.07.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 557, л. 5.

[66] Там же, с.5

[67] Там же, с.5об.

[68] TheTimes, 1915, 18 may

[69] Анонимное письмо Управляющему военным министерством. 25.06.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 665, л. 207.

[70] Начальнику Штаба Кавказского Военного Округа. Справка. 01.05.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 172.

[71] Письмо помошник по гражданской части Наместника Кавказа Военному губернатору областей Турции. 26.09.1916. // РГВИА, ф. 13227, оп. 2, д. 8, л. 6

[72] Кавказское слово, 1916, 18 август

[73] Копия письма, адресованного в Москву в редакцию «Армянского вестника» из Тифлиса. 14.08.1916. // РГВИА, ф. 13227, оп. 2, д. 8, л. 2-3

[74] Резолюция генерала Болховитинова на докладе князя Василия Гаджимукова. 25.02.1916. // RSMHA, f. 2100, r. 1, v. 665, p. 107.

[75] Рапорт генерала Л.М. Болховитинова помощнику по военной части наместника на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 74.

[76] Там же, л.74

[77] Телеграмма Папазяна из Баязита в Тифлис епископу Месропу. 06.08.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 207

[78] От Канцелярии Наместника на Кавказе к начальнику Полевого Штаба Кавказской Армии. 24.08.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 48

[79] Доклад Начальника Тифлисского Губернского Жандармского Управления. 08.12.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 303

[80] Телеграммы из Игдыра от Врациана в Тифлисе «Оризон». 22.08.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 53

[81] От Канцелярии Наместника на Кавказе к начальнику Полевого Штаба Кавказской Армии. 24.08.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 48об.

[82] Там же, л.49

[83] Доклад генерала Болховитинова. 10.06.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.558, л. 356

[84] Главнокомандующий Кавказской Армии Воронцова- Дашкова католикосу армян. 19.06.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 335

[85] От Штаба Кавказской Армии Тифлисскому Городскому Голове Хатисову. 26.01.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.558, л. 74

[86] Телеграмма Болховитинова Военному Министерству. 30.01.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.535, л. 34

[87] От Канцелярии Наместника на Кавказе к начальнику Полевого Штаба Кавказской Армии. 24.08.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.646, л. 16

[88] См: От Канцелярии Наместника на Кавказе к начальнику Полевого Штаба Кавказской Армии. 23.01.1916. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.646, л. 22-23; Рапорт генерала Л.М. Болховитинова помощнику по военной части наместника на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 57об.

[89] От Генерала Чернозубова Штабу Кавказской Армии. 29.08.1916. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.646, л. 245

[90] Письмо члена Распорядительного Комитета С.Врацияна Армянскому Комитету в Бостону. 20.12.1915. // РГВИА, ф.2100, оп.1. д.646, л. 11-12

[91] Письмо Мнацаканяна руководящему органу Соц. Дем. Партии «Гнчакистов» в Америку. 22.07.1915 .// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 31-31об.

[92] LaLibreParole, 1915, 11 juin

[93] См: Список добровольцев 2 армянской дружины по состоянию на 1 ноября 1915 г.// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 241-254

[94] Доклад Тифлисского Губернского Жандармского Управления. 08.12.1915. // .// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 307

[95] См: Список добровольцев 3 армянской дружины на состоянию на 1 ноября 1915 г.// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 230-240

[96] См: Список добровольцев 7 армянской дружины на состоянию на 1 ноября 1915 г.// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 208-212

[97] От Вартана к Генералу Рябинкину. 20.01.1915.// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 157

[98] Письмо Мнацаканяна руководящему органу Соц. Дем. Партии «Гнчакистов» в Америку. 22.07.1915 .// РГВИА, ф.2100, оп.1. д.557, л. 31op.       

[99] Рапорт генерала Л.М. Болховитинова помощнику по военной части наместника на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 75-75об.

[100] См: Рапорт Начальника Александропольской Дружины Добровольцев Начальнику Александропольского Гарнизону. 05.01.1915.// РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 132-133

[101] См: О переформировании армянсих дружин в баталионы. 06.12.1915.// РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 557, л. 279; От подполковника Савельева в Канцелярию Наместника на Кавказе.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 557, л. 332об.

[102] Рапорт командира отряда капитана Вартапетянца. 17.01.1916.// РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 665, л. 14

[103] Рапорт генерала Л.М. Болховитинова помощнику по военной части наместника на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 49об.

[104] Там же, л. 50-51op.

[105] Телеграмма на перевозку груза армянских добровольцев . 27.02.1916.// РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 665, л. 112-113

[106] От генерала Савельева Начальнику Штаба Кавказского Военного Округа 09.05.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 174.

[107] Письмо А.Хатисова Начальнику Штаба Кавказской Армии. 28.09.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 263.

[108] См: От генерала Савельева Начальнику Штаба Кавказского Военного Округа 09.05.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 557, л. 333

[109] Письмо С Врамяна в США, Бостону, в редакцию газеты «Айреник», господину Х.Дарпиняну. 1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 27-28.

[110] Там же, л.28

[111] Выдержка из письма, адресованного в город Юрьев на имя Соколовой. 1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 164.

[112] См: Письмо генерала Болховитинова князю В.Орлову. 03.04.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 87.

[113] Телеграмма Начальника Штаба Кавказской Армии. 17.03.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 88.

[114] См: Телеграмма генерал Болховитинова на имя генерала Пустовойтенко. 01.04.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 90.

[115] На убийство двух детей в селе Кинар. 31.01.1916. // РГВИА, ф. 2301,оп. 2, д. 119, л. 1.

[116]Дело бывших армянских добровольцев, которые напали на деревню Юхары Сулейманлы. 26.09.1916. . // РГВИА, ф. 2301, оп. 2, д. 119, л. 21.

[117] Телеграмма генерала Николаева генералу Юденичу. 16.05.1916. // РГВИА, ф. 210, оп. 1, д. 646, л. 154.

[118] Рапорт генерала Л.М. Болховитинова помощнику по военной части наместника на Кавказе. 11.12.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 66-66об.

[119] Там же, л. 68об

[120] См: Там же, л.68об.

[121] Письмо Левона Варадяна, адресованное в Тифлис в редакцию газеты «Мшак», Амбарцуму Аракеляну. 03.06.1916. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 646, л. 191об.

[122] Отрывок из письма, адресованного в США в газету "Еритассар Айастан". 15.06.1915. // РГВИА, ф. 2100, оп. 1, д. 557, л. 33.

[123] Б.А.Борьян. Армения международная дипломатия и СССР. Часть II. М.-Л., 1929. с. 413 [124] Там же, с. 414

[125] Там же, с. 416-17.

[126] Там же, с. 418

[127] Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX - начало XX вв. СПб, 2005, с. 551