Размышления о маме- 3. Какая из мам твоя?
Когда клиент говорит о маме, у терапевта возникает иллюзия, что он точно знает, о чем идет речь. Такая же иллюзия существует и у клиента. Однако и тот, и другой могут искренне заблуждаться на этот счет.
Очевидно, что мама – одна-единственная. И при этом каждая мама одновременно представлена легионом различных своих и чужих ипостасей. И не всегда понятно, о какой именно маме идет речь в данный момент времени.
Мы уже обсуждали, что есть мама – человек, реально присутствующий в жизни клиента. И эта самая мама делает что-то, что вызывает много переживаний у клиента. Например, звонит ему каждое утро в 7 часов – даже в воскресенье, хотя он просит этого не делать, а телефон отключить не может из-за работы. Или ругает его, как ребенка. Или вмешивается в отношения с внуками. В общем, многое из того, что происходит в жизни клиента, связано с вполне реальной мамой и ее продолжающимися злокозненными действиями или партизанскими вылазками на территорию клиента.
Но иногда бывает, что ее нет – она умерла, или находится в приюте для пожилых людей вместе со стариком Альцгеймером, или вежливо общается и приходит только после предварительного звонка… То есть с клиентом в реальной жизни либо никак не взаимодействует, либо взаимодействует весьма и весьма прилично. И тогда на что жалуется клиент? О чем он?
Ах да – о материнском имаго, о том образе, который сохранился с давних лет. Но мы то знаем, в какие причудливые игры разума мы играем каждый день со своим прошлым. И тогда терапевт имеет дело с воспоминаниями – тщательно отретушированными многолетними волнами океана памяти. То есть правильнее, исследуя эти воспоминания, периодически отвечать на вопросы: «Почему эта тема актуализировалсь здесь-и-сейчас?», «Что клиент думает и чувствует сегодня в связи с событиями из прошлого?» и т.п.
Эта тема может всплыть потому, что он не способен напрямую сказать терапевту о своей злости и неудовлетворенности терапевтическими отношениями. И вместо обсуждения происходящего на сессии и всех своих переносных реакций в адрес терапевта он вновь и вновь охотно говорит о маме. Опытного терапевта на мякине не проведешь, и он либо сразу, либо через полгода обязательно задаст клиенту вопрос: «А как то, что было у Вас с мамой, проявляется в наших отношениях?»
Мы знаем, что терапевт во время терапии достаточно регулярно на время «превращается в маму» - то в добрую и хорошую, то в злую и плохую. И иногда одновременно и в хорошую, и в плохую. Амбивалентность!
Но откуда клиент узнал о «хорошей» и «плохой» маме? Правильно, «наелся интроектов» – чужих идей, убеждений, мнений. Так, еще в 50-е считалось, что маленьких детей не стоит долго держать на руках – покормили – и в люлю. Плачет – легкие развивает. На деревню к дедушке- бабушке до школы отдали – скажи спасибо, что не в круглосуточные ясли. Но парадигма изменилась. Опыты на обезьянках, теория привязанности, страшные книги о матерях-ведьмах сделали свое дело. И теперь клиент зачастую сравнивает свою маму с идеальной – которая в голливудских фильмах и книжках или у соседа Пети – и говорит себе: моя была просто ужасна. Или сравнивает с ужасной – которая в голливудских фильмах и книжках или у соседа Пети – и говорит себе: моя была просто прекрасна. То есть присутствуют прекрасная (идеал), ужасная (антиидеал) и сохраненная в памяти ксерокопированная мать, которые бесконечно тасуются между собой, как карты, не являющиеся территорией. И какая карта выпадет на терапевтическом сеансе – никогда не узнаешь заранее.
А иногда клиент «жульничает».
Не специально. Просто ему очень нужна поддержка, а он может ее получить, только если очень бедненький и несчастненький. Или в жизни много проблем. Или просто плохо. Но Вы, уважаемые читатели, уже давно поняли, кто во всем виноват. И тогда на всех картах один портрет – злая ведьма.
Искушенный читатель возразит – а если оно так и есть? Если мать была исчадием ада? Избивала ребенка? Пила беспробудно? Отправляла воровать? Заставляла спасть с сожителем?
Да, и такое случается. Иногда мы имеем дело с серьезной травматизацией клиента – и физической, и психической. И тогда это – особая работа по восстановлению целостности переживаний, образа Я и образа мира. Но здесь я не беру эти крайние случаи. Я говорю о среднестатистической, обычной матери, которая иногда кричала, иногда наказывала, иногда любила, иногда говорила, что не любит… И очень эмоционально – типа «Зря я тогда не сделала аборт!»
Но ведь не сделала. Хотя могла. И слова совершенно дурацкие произносила, и вела себя не совсем разумно – мы-то уже сейчас это понимаем… И хорошо, что понимаем и можем это обсудить с терапевтом.
Потому что есть еще одна мать – это ВЕЛИКАЯ И УЖАСНАЯ МАТЬ, или даже сам АРХЕТИП ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ.
Это мать, дающая жизнь. Мать-матка, плодородная, щедрая, заботливая. Мать, живущая для того, чтобы отдавать, заботиться, любить.
И мать, забирающая жизнь. Мать-сыра земля, беспощадная и одинаково относящаяся ко всем. Это мать-смерть, которая косит свой урожай.
Эти ипостаси тоже могут актуализироваться во время терапии. Вот возникла великая мать, и клиент жалуется, что она могла дать (денег… любовь… поддержку… совет), но не дала, потому что пожалела. Всемогущая мать – потому что у клиента есть иллюзия: она все могла и все знала, но не подсказала, не помогла, не дала, не спасла…
И тут же мать ужасная – ждет моей смерти, ненавидит, пьет кровь, травит душу…
А теперь представьте, что это исчадие ада – тощая старушка 85-ти лет, путающая дни недели и забывающая имена… Есть ли шанс увидеть ее такую, как она есть – реальную? Пока она не ушла навсегда? В ту самую сырую землю или в тот мир, где у людей другая реальность…
Клиент приходит к нам с историей. С нарративом. И там много матерей. Там его родная мать, бабушки – матери, воспитательницы детского сада, матери друзей. Матери из масс-медиа. Архетипическая мать (тоже не одна). Шизофреногенная мать (мифическая, но все же!). Мертвая мать (которая сама травмирована). Очень-даже-живая-и-активная мать, называемая в простонародье гипреопекающей. И, конечно же, мать-терапевт, кормящая клиента своими интерпретациями (даже если терапевт - мужчина). Поэтому иногда важно понять, к какой матери обращены послания? Какой матери не хватило и не хватает сейчас? Какая мать была «в избытке»?
И так – от целостности через деконструкцию на элементы – мы с клиентом медленно движемся к новому гештальту, к новому нарративу… Мы не принимаем на веру слово "мать", потому что никогда точно не знаем, какая из них сейчас нужна клиенту, и поэтому он снова и снова вспоминает о ней. Мы просто очень медленно движемся, пробираясь сквозь чащу разных материнских ролей и ипостасей, к объединению всех матерей в целостный образ. К разъединению всех спутанных образов для того, чтобы найти свою настоящую маму.
Маму, которая, несмотря ни на что, дала жизнь…
Комментарии