В рамках проекта «Полководцы: двойной портрет на фоне битвы» газета «Совершенно секретно» продолжает цикл публикаций о ключевых событиях Великой Отечественной войны. В своих публикациях мы решили сделать упор не столько на хронологию боевых событий, а сколько на личности тех, кто командовал войсками по обе стороны линии фронта, двигал по шахматной доске кровавых боев армии и дивизии, становился олицетворением побед и нес полную ответственность за поражения. Битва за Москву представляет собой один из ключевых поворотных моментов в ходе Второй мировой войны.
Немецкое командование справедливо связывало судьбу кампании на Востоке со взятием советской столицы, поскольку огромное политическое и военно-стратегическое значение города было совершенно очевидно. После провала блицкрига была разработана крупная наступательная операция под кодовым наименованием «Тайфун». План предусматривал расчленить советскую оборону тремя мощными ударами танковых группировок, окружить и уничтожить войска Западного, Резервного и Брянского фронтов. После этого предполагалось охватить Москву с севера и юга, и – одновременно с фронтальным наступлением пехотных соединений – овладеть красным мегаполисом. На брянском направлении наступление по плану «Тайфун» началось 30 сентября 1941 года.
Особенно ожесточенные бои развернулись под городом Мценском, где на пути бронированных армад Гейнца Гудериана встали танкисты под командованием Михаила Катукова. Именно здесь, на полях Орловщины, встретились два полководца – один в зените своей славы, другой – только восходивший к ней. Это была не просто битва огня и брони, но и борьба интеллектов. Гудериан и Катуков оказались достойными противниками. Оба были талантливыми военными специалистами и профессионалами, чьи судьбы во многом похожи. Это позволяет рассматривать их противостояние как схватку неординарных личностей.
Михаил Ефимович Катуков появился на свет 17 сентября 1900 года в селе Большие Увары Коломенского уезда. Большая крестьянская семья Катуковых с трудом сводила концы с концами. Много и тяжело работать приходилось даже малым детям. Времени на полноценную учебу фактически не оставалось, однако это не помешало Катукову в 12 лет с отличием окончить местную школу. Благодаря природной сметливости Миша очень рано научился читать и писать. А когда его отец батрачил на молочной фирме Сумакова в Петербурге, мальчик освоил эстонский язык. Позже Катуков выучил еще три языка – польский, белорусский и украинский. Большое влияние на становление мировоззрения будущего полководца оказали рассказы деда – участника Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.
В Петербурге юный Катуков проработал разносчиком при фирме Сумакова пять лет. Его главной обязанностью была доставка продуктов заказчикам. Жалования и отпусков Михаил как подмастерье не получал, но для того времени это было вполне типично, и, по крайней мере, ему не надо было думать о хлебе насущном. Начало его карьеры для большинства выходцев из крестьянского сословия было даже завидным. В 1917 году период «ученья» закончился, и Катуков стал полноценным сотрудником фирмы.
Жизнь юноши круто изменилась после Октябрьского переворота. Михаил добровольцем вступил в Рабоче-крестьянскую Красную Армию, служба в которой стала его судьбой. В составе 54-й стрелковой дивизии Михаил участвовал в боях на Польском фронте, а затем – в Донской области, в районе станции Филоновская, Ново-Анненская, Хопер. В декабре 1920 года Катуков был зачислен на Могилевские пехотные курсы. В марте 1922 года его назначили на первую командную должность – командиром взвода в 235-й стрелковой Невельский полк 27-й Омской краснознаменной дивизии. В этом соединении он служил более десяти лет, пройдя путь до начальника штаба 80-го стрелкового полка.
В начале 1930-х годов началось становление советских бронетанковых войск. Во всех военных округах появились отдельные танковые и механизированные соединения. На базе 80-го стрелкового полка, располагавшегося в белорусском городе Борисове, в 1931 году была сформирована 5-я отдельная механизированная бригада, и Катуков увлеченно погрузился в тщательное изучение танкового дела. В 1933 году на окружных соревнованиях по стрельбе из танка он занял первое место, завоевав весьма ценный в советских условиях приз – фотоаппарат.
Первоначально обучение всего личного состава бронетанковых войск Красной Армии велось в самих частях и соединениях путем самоподготовки и практических занятий групп с техниками и инженерами. Но подготовить полноценных командиров, обучить их особенностям тактики танковых войск таким образом было невозможно. Поэтому советское руководство приняло решение о создании танковых школ, Военной академии моторизации и механизации РККА, а также курсов переподготовки офицерских кадров. В 1935 году эти курсы успешно окончил и Катуков.
В начале 1938 года Михаил Ефимович был назначен на должность командира 5-й легкотанковой бригады. В июле 1940 года его перевели на должность командира 38-й легкотанковой бригады, а в ноябре того же года он стал командовать 20-й танковой дивизией. Правда, на момент назначения Катукова ни одного танка в дивизии не было…
Весть о начале войны с Германией застала полковника М. Е. Катукова в Киеве. В своей книге «На острие главного удара» он вспоминал, что его соединение, входившее состав 9-го мехкорпуса генерал-майора К. К. Рокоссовского, только по названию было танковым. На момент начала войны два танковых полка располагали вместо положенных 375 Т-34 и КВ лишь 33 легкими танками БТ. Артполк имел 24 гаубицы, а батальон связи – только учебные радиостанции. Все недоукомплектованные подразделения пришлось превратить в стрелковые. Из-за нехватки грузовых автомобилей переброска войск шла с большим трудом.
На фото: МИХАИЛ КАТУКОВ
Фото: РИА «Новости»
20-я танковая дивизия Катукова принимала участие в оборонительных операциях в районе городов Луцк, Дубно, Коростень. На фоне всеобщего отступления и паники Михаил Ефимович показал себя относительно неплохо: уже тогда он попытался реализовать идею применения танковых засад. 18 августа 1941 года Катукова вызвали в Москву и назначили командиром 4-й танковой бригады. Ее формирование шло под Сталинградом, на базе уже прошедшей крещение огнем 15-й танковой дивизии. Формирование шло недолго: противник рвался к Москве, и на боевое сколачивание времени уже не было. 23 сентября бригада погрузилась в эшелоны и убыла в Орловскую область.
Судьбе было угодно распорядиться так, что Катукову пришлось вести бои с соединениями, командовал которыми генерал-полковник Гейнц Вильгельм Гудериан – легендарный теоретик и практик танковых войск. К тому моменту его имя уже было широко известно не только в Третьем рейхе, но и за его пределами (в том числе и в Советском Союзе), а самому командующему 2-й танковой группы (с 5 октября 1941 года – танковой армии) подчиненные дали соответствующие прозвища – Быстрый Гейнц и Гейнц-ураган.
БЫСТРЫЙ ГЕЙНЦ
Гудериан родился 17 июня 1888 года в городе Кульме на востоке Германии. Его предки по отцовской линии были мелкими землевладельцами, а по материнской – потомственными прусскими юристами. Отец будущего мастера танковых атак служил оберлейтенантом в егерском батальоне и стал первым кадровым военным в роду Гудерианов. Сам Гейнц, согласно воле отца, обучался в кадетском корпусе в Карлсруэ, а затем – в военной школе в Меце. В 1912–1913 годах Гудериан служил в составе телеграфного батальона в городке Кобленце. 1 октября 1913 года он начал учебу в военной академии в Берлине, прерванную Первой мировой войной.
На фото: ГЕЙНЦ ГУДЕРИАН
Фото из архива Агентства «Военинформ» МО РФ
Гудериан командовал различными подразделениями связи, что, по его собственному свидетельству, очень помогло приобрести знания, пригодившиеся впоследствии при создании танковых войск. Впрочем, в 1917 году он неплохо проявил себя и как командир 2-го батальона 14-го пехотного полка. Его умелое руководство было отмечено командованием, которое увидело в нем способного и талантливого офицера. Войну молодой капитан завершил на должности начальника оперативного отдела в штабе германского представительства в оккупированной Италии.
В период Веймарской республики Гудериан проходил службу на различных штабных должностях, в том числе в военно-транспортном отделе Военного министерства. Уже в начале 1920-х годов офицер стал активно интересоваться вопросами танкового дела и вскоре стал признанным теоретиком нового рода войск. В 1931 году ему предложили должность начальника штаба инспектора автотранспортных войск.
Летом 1932 года Гудериан вместе со своим начальником, генералом Освальдом Лутцем, совершил поездку в СССР, проинспектировав бронетанковую школу рейхсвера в Казани. Как известно, эта школа, зашифрованная под названием «Объект «Кама», была создана в конце 1920-х годов для обхода условий Версальского договора и в целях развития советско-германского военного сотрудничества. Программа включала в себя теоретический курс, в ходе которого изучалась материальная часть танков, их вооружение, средства связи и тактические принципы ведения танкового боя. Во время же практических занятий слушатели учились управлять танком на пересеченной местности, стрельбе из него, использованию методов маскировки, а также действиям в составе танковых подразделений и взаимодействию с другими родами войск. Всего за время существования школы ее окончили около 40 офицеров рейхсвера. После прихода нацистов к власти в 1933 году «Кама» прекратила существование.
В то же время в самой Германии началось бурное строительство немецких бронетанковых войск – Панцерваффе. Гудериан как один из ведущих специалистов в этой области был активно задействован в этой работе. Его работа «Танки – вперед!» (1937 год) очень быстро приобрела статус классической и сделала ее автора самым известным в мире идеологом танковой войны.
К слову сказать, Катуков внимательно изучил книгу своего будущего противника и, как показали его действия в ходе войны, сумел нащупать в теории Гудериана некоторые уязвимые стороны. Обобщая боевой опыт, полученный в боях под Москвой, Михаил Ефимович подготовил «Инструкцию по борьбе с танками, артиллерией и пехотой противника» (1942 года), рекомендованную для использования в войсках. В этом смысле Катуков оказался вполне достойным учеником своего визави.
Гудериан принимал участие в Польской и во Французской кампаниях, а в июле 1940 года получил звание генерал-полковника. Он неоднократно применял тактику блицкрига. В первые месяцы войны Германии с СССР эта тактика имела большой успех. Действуя путем прорыва и охвата танковыми клиньями, войска под командованием Гудериана стремительно продвигались вперед, к Москве. Но затем Гитлер вместо удара на Москву направил 2-ю танковую группу на Киев. Танкисты Быстрого Гейнца отличились и здесь. 15 сентября 1941 года восточнее украинской столицы они соединились с частями 1-й танковой армии, окружив в киевском «котле» войска Юго-Западного фронта.
Гудериан считал поворот на Киев серьезной ошибкой, которая, в конечном итоге, привела к поражению под Москвой. Впрочем, в сентябре 1941 года захват большевистской столицы казался делом вполне осуществимым, тем более что инициатива была в руках германского вермахта. 2-й танковой группе приказали овладеть районом Орёл – Брянск, который являлся необходимым трамплином для наступления на Москву.
«РАЗБИТЬ ПОДЛЕЦА ГУДЕРИАНА!»
Первый этап немецкого наступления на московском направлении завершился крупным успехом противника: в течение нескольких дней вермахту тремя ударными группировками удалось прорвать оборону советских войск восточнее Духовщины, Рославля и Шостки и окружить в районе Вязьмы четыре армии Западного и Резервного фронтов. Одновременно с этим 3 октября 4-я танковая дивизия XXIV танкового корпуса Гудериана, продвинувшись за четыре дня на 200 с лишним километров, с ходу ворвалась в Орёл.
Сообщение о внезапном захвате города прозвучало для советского командования как гром среди ясного неба. В руки врага попал важный административный центр, крупный узел железнодорожных и шоссейных дорог, ставший плацдармом для дальнейшего наступления немцев на Москву. Противник получил возможность использовать шоссейную дорогу для снабжения своих войск. Захват города произошел столь неожиданно, что когда немецкие танки въехали в Орёл, там еще ходили трамваи. Советская сторона не успела провести даже эвакуацию промышленных предприятий.
В это время севернее Орла должны были сосредотачиваться части 1-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. Корпус первоначально предназначался для разгрома группировки противника, вклинившейся в оборону Брянского фронта (командующий которого, генерал-полковник А. И. Ерёменко, обещал Сталину «разбить подлеца Гудериана»). В связи с падением Орла корпусу была поставлена новая задача – контрударом из района Мценска остановить дальнейшее продвижение немецких танков. Сталин при постановке задачи Лелюшенко провел красным карандашом линию вдоль реки Зуша и сказал: «Дальше Мценска противника не пускать ни при каких обстоятельствах».
4-я танковая бригада полковника Катукова, входившая в состав корпуса Лелюшенко, 4 октября 1941 года прибыла несколькими эшелонами в Мценск. Сразу же после прибытия первых эшелонов бригады из нее были выделены две усиленные разведгруппы, перед которыми поставили задачу: выявить силы и намерения группировки противника, занявшей Орёл. Первую группу, имевшую на вооружении семь танков Т-34 и КВ, возглавил командир батальона капитан В. Г. Гусев. Она должна была внезапно ворваться в Орёл, боем произвести разведку противника в городе и захватить пленных. Вторая разведывательная группа с восемью танками Т-34 под командованием командира танковой роты старшего лейтенанта А. Ф. Бурды получила задачу двигаться по маршруту Мценск, Домнино, Грачёвка, ворваться в Орёл с юго-восточной окраины, разведать силы противника и также захватить «языка».
В полдень 4 октября группа капитана Гусева вышла к северо-восточной окраине Орла. Для разведки города был выслан дозор в составе танкового взвода (три танка Т-34) во главе с командиром взвода младшим лейтенантом Г. Ф. Овчинниковым. Смелой атакой разведчики уничтожили два немецких орудия и ворвались в город. В итоге восемь солдат и один офицер были взяты в плен. В качестве трофея оказалась и оперативная карта, которая была срочно доставлена в Москву. Начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников по телефону поблагодарил разведчиков Катукова за ценные сведения. Благодаря захваченной карте удалось раскрыть состав группировки немецких войск на этом участке фронта.
5 октября 1941 года основные силы бригады Катукова вступили в бой с передовыми частями XXIV танкового корпуса, и в первую очередь – с подразделениями 4-й танковой дивизии. Быстроходные «тридцатьчетверки» провели успешную атаку и внесли некоторое замешательство в неприятельские боевые порядки, но затем советские воины вынуждены были перейти к обороне. Бой длился несколько часов. Катуковцы отбили несколько танковых атак, но, чтобы сохранить личный состав бригады и боевые машины, отошли на рубеж у села Первый Воин, где дали новый бой.
В тот день Гудериан, по советским данным, потерял 18 танков, 8 орудий и несколько сот солдат и офицеров.
Оборонительная линия в районе Первый Воин – Нарышкино давала Катукову некоторые преимущества перед противником: с высот хорошо простреливалась местность, небольшие рощи и стога сена на лугах позволяли замаскировать танки и орудия. Для немцев было подготовлено несколько «сюрпризов» – шесть танковых засад.
6 октября Гудериан ввел в бой свежие силы. Немецкие танки и пехота пытались сходу прорваться через советские позиции. Катуков, внимательно следивший за боем, уловил благоприятный момент и отдал приказ вывести из укрытия танки и открыть огонь. «Тридцатьчетверки» не позволили немецким «коробочкам» развернуться и принять боевой порядок, некоторые из них были уничтожены на месте.
Потеряв значительную часть техники, Гудериан, однако, не успокоился. Мысль о прорыве к Мценску не покидала его ни на минуту. Ведь он сам отдал приказ взять город к 9 октября. Снова и снова немцы бросались в атаку. Наткнувшись на засады в одном месте, они откатывались назад и, перегруппировав силы, начали наступление в другом.
Совершенно неожиданным оказался для Гудериана удар дивизиона гвардейских минометов, прибывших к Катукову для поддержки. В районе реки Лисица немецкий генерал сосредоточил до 200 танков и большое количество пехоты, готовясь к новой атаке. Удар минометов был настолько эффективным, что привел немцев в панику. Потери противника составили 43 танка, 16 противотанковых орудий, 6 автомашин и до 500 солдат и офицеров.
Катуков понимал, что Гудериан не остановится ни перед чем и будет продолжать наступление. Немцам теперь была хорошо известна местность, расположение танковых засад и артиллерийских батарей. В ночь на 7 октября Катуков отвел бригаду на рубеж Ильково – Головлево – Шеино.
Удар, полученный у села Первый Воин, на какое-то время отрезвил Гудериана. 7 и 8 октября он не стал бросать в бой огромные массы войск и техники, а лишь отдельными небольшими группами танков прощупывал оборону Катукова. Правда, и в этих боях немцы понесли потери.
Вспоминая эти события, Гудериан после войны писал: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике… Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились. Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших солдат и офицеров… Я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боев 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки еще оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь».
9 октября передышка закончилась и возобновились бои. Гудериан бросил против корпуса Лелюшенко крупные силы, намереваясь несколькими фланговыми ударами взять его в «клещи». И снова катуковцы встали на пути танковых колон противника. Танкисты бригады, отражая атаки противника, проявили недюжинное мастерство и мужество. Так, танковый батальон под командованием капитана А. А. Рафтопулло в бою у деревни Ильково нанес противнику серьезный урон. Всего было подбито 43 вражеских танка. Капитан был ранен, но остался в строю. Рафтопулло был удостоен звания Героя Советского Союза.
В общей сложности в боях у Мценска бригада Катукова во взаимодействии с 11-й танковой бригадой и другими частями корпуса Лелюшенко нанесли большие потери соединениям XXIV танкового корпуса, задержав его продвижение к Туле на две недели. Танкисты 4-й танковой бригады, потеряв 28 танков (из них сгорели – 9, пропали без вести – 6, остальные были эвакуированы), уничтожили и подбили 133 танка.
После боев под Мценском в германской 4-й танковой дивизии в строю осталось 38 танков (на 30 сентября их было 100–110). В связи с большими (по немецким меркам) потерями в дивизии было проведено служебное расследование.
В своих мемуарах Гудериан отмечал: «…В районе действий XXIV танкового корпуса у Мценска, северо-восточнее Орла, развернулись ожесточенные бои, в которые втянулась 4-я танковая дивизия… В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику».
В боях под Мценском впервые раскрылся талант Катукова как новатора в военном деле, ищущего новые формы и методы борьбы с численно превосходящим противником. Его тактика танковых засад полностью себя оправдала и показала высокую эффективность не только в боях в 1941 года, но и в дальнейшем, в том числе при отражении летнего наступления вермахта на Курской дуге.
Советское Верховное командование вполне оценило профессионализм и изобретательность комбрига. Уже 12 октября 1941 года в газетах был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении личного состава 4-й танковой бригады. Среди тех, кто был удостоен высоких наград, был и ее командир – полковник М. Е. Катуков. Он получил орден Ленина. Несколько позже, после того как бригаду перебросили на западное направление, 10 ноября 1941 года Катукову было присвоено звание генерал-майора танковых войск. А на следующий день Сталин подписал приказ о переименовании 4-й танковой бригады в 1-ю гвардейскую. На тот момент это было единственное танковое соединение в Красной Армии, получившее этот статус.
На фото: Генерал-майор М.Е. Катуков со своим штабом на передовых позициях. Волоколамское направление, декабрь 1941 г.
Фото из архива Агентства «Военинформ» МО РФ
НЕВЗИРАЯ НА НАЧАЛЬСТВО
Боевые карьеры Катукова и Гудериана в период Второй мировой войны во многом оказались схожи. И дело тут не только в том, что они умело применяли танковые войска. Довольно важной чертой как советского, так и немецкого генералов являлась самостоятельность и нежелание льстить своему руководству. Конечно, в первую очередь это касается Гудериана, который уже в период Французской кампании был временно отстранен от командования XIX танковым корпусом за неисполнение приказов командующего танковой группы Э. фон Клейста.
Еще более драматическая ситуация произошла в период Битвы под Москвой. Гудериан неоднократно обращался в штаб группы армий «Центр» с настоятельной просьбой, чтобы частям и соединениям 2-й танковой армии доставили зимнее обмундирование. О катастрофическом положении своих солдат и офицеров, получивших многочисленные обморожения, теоретик танковой войны подготовил специальный доклад. Он лично представил его в ставке Гитлера 20 декабря 1941 года. Во время бурного обсуждения этой проблемы с самим фюрером Гудериан в ответ на свой доклад получил рекомендацию: зарыться в землю, и защищать каждый квадратный метр территории.
Генерал не сдержался и выпалил, что подмосковная земля уже промерзла на полтора метра в глубину и что немецкие солдаты ничего не могут сделать. Гитлер, вспомнив свой опыт Первой мировой войны, предложил дробить мерзлую землю выстрелами из гаубиц и окапываться в получившихся воронках. Такая перспектива и вовсе не обрадовала Гудериана, так как в дивизиях 2-й танковой армии оставалось по четыре тяжелых гаубицы с боекомплектом в 50 выстрелов на каждое орудие.
Встреча с Гитлером так и закончилась ничем. Вскоре у генерала-танкиста произошел серьезный конфликт с командующим группы армий «Центр» фельдмаршалом фон Клюге. Вопреки его приказу Гудериан, желая сберечь людей, снял бронированные машины с танкоопасного направления. В результате его отстранили от командования и 26 декабря 1941 года отправили в резерв.
В решающих сражениях вермахта на Восточном фронте Гудериан не принимал участия и проходил службу в отделе комплектования штаба III армейского корпуса. В марте 1943 года, после поражения под Сталинградом, он был назначен на должность генерал-инспектора бронетанковых войск и отвечал за модернизацию бронетанковых частей. Он сумел наладить взаимодействие с министром вооружений и боеприпасов Третьего рейха Альбертом Шпеером, что позволило не только увеличить количество выпускаемых Германией танков, но и внести необходимые улучшения в их конструкцию.
3 мая 1943 года, во время совещания в ставке Гитлера по утверждению плана операции «Цитадель», Гудериан вновь столкнулся с фельдмаршалом фон Клюге. Дело дошло до вызова на дуэль, который прислал ему фон Клюге, призвавший, по словам Гудериана, в посредники самого фюрера. Но Гитлер поединок запретил.
После неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Гудериан, не принимавший участия в заговоре, был назначен на должность начальника Генерального штаба сухопутных войск. Он неоднократно спорил с фюрером, выступая против его идеи объявления городов «крепостями» и обороны их до последнего солдата – этот «советский способ» ведения боевых действий приводил лишь к тому, что немецкие войска снова и снова попадали в «котлы».
Один из конфликтов между Гитлером и Гудерианом произошел, когда генерал пытался спасти окруженную группу армий «Курляндия» (ранее – группа армий «Север»), державшую оборону в Прибалтике. Помимо этого, предвидя крах Третьего рейха, Гудериан настаивал на ведении с неприятелем переговоров и заключении мира, не дожидаясь окончательного военного разгрома Германии.
Как несложно догадаться, все предложения начальника Генштаба были отвергнуты. Самый последний конфликт между Гитлером и Гудерианом произошел 28 марта 1945 года, после чего он был снят с должности и отправлен в отпуск. Генерал-полковник и ведущий специалист немецких бронетанковых войск уехал в австрийский Тироль, где 10 мая 1945 года его арестовали военнослужащие Вооруженных сил США.
В отличие от Гудериана Катуков принимал самое активное участие почти во всех ключевых сражениях советских и германских войск. После успешных действий под Мценском 1-я гвардейская танковая бригада была передана в состав 16-й армии Западного фронта. Катуков командовал группой, состоявшей из двух танковых и одной мотострелковых бригад, которая освобождала Волоколамск.
С конца декабря 1941 и до конца января 1942 года соединения Катукова, переданные в состав 20-й армии, уничтожали укрепленные противником рубежи на реках Лама и Руза. После выхода 20-й армии на территорию Смоленской области 1-я гвардейская танковая бригада была передана 5-й армии генерала Л. А. Говорова и выведена на комплектование в город Гжатск, а комбриг был вызван в Москву для получения нового, более высокого назначения – командиром танкового корпуса.
В 1942 году Катуков командовал 1-м танковым корпусом. В январе 1943-го он был назначен командующим 1-й танковой армии, которая в составе Воронежского, а позднее 1-го Украинского фронта отличилась в Курской битве и при освобождении Украины.
23 сентября 1944 года, через пять дней после того, как Катукову исполнилось 44 года, за успешное решение поставленных задач по удержанию Сандомирского плацдарма, умелое руководство войсками и проявленное при этом личное мужество и героизм Михаил Ефимович получил первую в своей жизни Золотую Звезду Героя Советского Союза. Второй он будет награжден 6 апреля 1945 года за Висло-Одерскую наступательную операцию.
Взятие Берлина было последним в жизни Михаила Ефимовича сражением Второй мировой войны. О том, как его армия была брошена командованием 1-го Белорусского фронта, возглавляемым маршалом Г. К. Жуковым, на мощные противотанковые рубежи Зееловских высот, как ее нещадно бомбила по ночам собственная авиация, написано немало. Хотя 1-я гвардейская танковая армия в этих завершающих боях действовала успешно, звание маршала бронетанковых войск, как ряд командующих армиями, в 1945 году Катуков не получил. Как и в случае с Гудерианом, здесь свою роль сыграло неумение советского генерала пресмыкаться перед начальством.
Катуков обладал высокой работоспособностью, причем его старания всегда были нацелены на результат, а не на демонстрацию усилий перед вышестоящим командованием. Интересы дела он всегда ставил выше собственных. Как любого талантливого и успешного человека, на протяжении всей жизни Катукова сопровождали завистники. Он много натерпелся от них, тем не менее природная выдерж-
ка и трезвый ум помогали ему переживать невзгоды.
Существенное влияние на карьеру Катукова оказали отношения с Г. К. Жуковым. Конфликтных ситуаций между ними было немало. Командарм не раз получал от маршала незаслуженные разносы, оскорбления и нелепые оценки. А уже после Победы Жуков откровенно подставил подножку прославленному танкисту.
Вторая жена командарма, Екатерина Катукова, вспоминала: «У Катукова и Жукова возник спор по поводу того, кому первым войти в Берлин. Катуков не подчинился приказу маршала задержать войска Конева и не дать им первым войти в Берлин. Обругав Катукова крепким словом, маршал Жуков бросил трубку. Уж очень ему хотелось доложить Сталину, что его войска были первыми. «Неисполнение» такового приказа дорого обошлось Катукову… Катуков не получил высокого звания «маршал», к которому он был одновременно представлен с Рыбалко и Богдановым… Кто-то из работников аппарата управления кадров дал список представляемых на визу Георгию Константиновичу, и он зачеркнул фамилию Катукова, сказав: «Этот пусть подождет». Оказалось, что маршал Жуков злопамятен и мстителен».
Ждать заслуженного звания пришлось долго – 14 лет. Лишь в 1959 году Катуков стал маршалом. В этом смысле он превзошел Гудериана, которому фельдмаршальский жезл так и не достался.
Обвиненный в военных преступлениях Гудериан в 1946 году был помещен в тюрьму в Аллендорфе, а затем в Нойштадте. Все обвинения против него были сняты в 1948 году. Немецкий генерал выступал на Нюрнбергском процессе в качестве свидетеля. Советский Союз предпринял попытку обвинить Гудериана в совершении военных преступлений на территории СССР. Но никаких убедительных доказательств, естественно, представлено не было, и союзники по антигитлеровской коалиции не поддержали это предложение. Отставной военачальник выступал за восстановление довоенных европейских границ, писал мемуары, в которых рассказывал о былых сражениях, роли танковых войск и многочисленных стратегических ошибках Гитлера. Умер Быстрый Гейнц 15 мая 1954 года в баварском городке Швангау.
Что касается Катукова, то в первые годы после войны он командовал армией, бронетанковыми и механизированными войсками Группы советских войск в Германии. В 1951 году успешно окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. Начиная с 1955 года Катуков, как и его немецкий оппонент, стал генерал-инспектором. Правда, инспектировал он не только советские танковые войска, а все сухопутные силы СССР. Так же, как и Гудериан, Катуков оставил после себя воспоминания, которые до сих пор представляют немалый исторический интерес. Умер маршал 8 июня 1976 года в Москве.
Комментарии
По немецким данным 4 Pz.Div потеряла под Мценском 8 танков, 2 88-мм зенитки,10 100-мм пушек и одну 105-мм гаубицу. Потери в живой силе - 24 убитых и 83 раненных.
Подсчитал Гудериан и потери Катукова и сотоварищей за это время: 366 убитых, 38 танков, 18 пушек и 7 "Катюш" и др.