Про вскрытие мощей

Мощи в истории Русской православной церкви занимают особое место, поскольку этим «чудом» очень часто спекулировали. Причем осуществлялось это буквально с самого начала «Крещения Руси». Особое почитание началось в период Ярослава «Мудрого», который, по всей видимости, перекупал некоторые реликвии у греков.

Несколько затормозилась любовь к мощам во времена Петра I, поскольку он считал это предрассудком. Например, до его правления в почитании был святой «Христофор», т.е. человек с головой лошади. Удивительным образом именно в период Петра этот «святой» был исключен из списка. Как и целая кучка самых разных реликвий и мощей, которые поражали своей абсурдностью Петра.

После Петра мощи активнее использовались, однако особенно не пополняли собой церкви. Т.е. оставалась часть старых, которых хватало с избытком. В конце жизни Александра III, и в период правления Николая II, интерес к мощам вернулся. Время было, как известно, жесткое. А благочестивый обман – старое средство.

Именно в начале XX века Николай II желал «возродить» могущество церкви. Оно, понятное дело, и так было запредельным, но, по мнению Николая II, недостаточным. Поэтому в стране в этот период массово строили церкви, «обретались мощи» и т.д.

В частности, в 1903 году по личной инициативе Николая были канонизированы сразу же многие «святые», в том числе Серафим Саровский.

Тут же придумали целый ряд легенд, написали книжки, иконки и все прочее. Видимо, большую часть жизненных описаний «святых» брали из древних греческих источников, поскольку они все, в сущности, однотипны.

Но все это не имеет никакого значения, поскольку вся суть заключалась именно в частях этих «святых» трупов. Т.е. их вырывали, разрезали на части, а затем клали в т.н. «раку» и выкладывали в церквях. Попы отличились тем, что даже не пытались особенно мумифицировать эти части, поскольку в действительности их скрывали, т.е. лежать в этих золотых «шкатулках» могло что угодно.

В православном догматическом богословии указывалось, что мощи обладают некоей «нетленностью»:

«изъятие их чудодейственною силою Божиею из всеобщего закона тления как бы в живой урок нам о будущем воскресении тел»

Причем, что важно, помимо нетленности подчеркивалось, что эти куски трупа могут «исцелять». А дальше, как известно, «дело в шляпе».

Одурачивание продолжалось вплоть до 1919 года, пока новая советская власть не решила проверить эти мощи на «священность», т.е. открыть «тайну». Понятно, что большевики знали заранее, что будет, но вот многие доверчивые крестьяне в действительности считали, что в раке хранятся «нетленные» останки святых попов прошлого.

Вероятно, идея такая возникла сразу после учета богослужебного имущества Александро-Свирского монастыря, когда обнаружили, что вместо самого Александра Свирского в раке находилась кукла из воска…

Кампанию решили начать, дабы окончательно покончить с этим варварством и мошенничеством. При вскрытии были свои правила. Например, обязательная фото и видеосъемка. При вскрытии должны присутствовать ответственные от советского правительства работники, ученые, милиционеры, граждане и попы. Т.е. свидетелей было очень много.

Итоги таковы:

Как бы странно это не звучало, но мощи считались у попов «серьезным аргументом» в спорах и публичных диспутах, коих тогда было достаточно много.

«Проклятые» большевики отнимали прямо-таки последнее. Важно отметить, что если кому-то кажется, что все это мелочи, то стоит сказать, что кампаний в это время было много разных. Крестьяне были подвержены предрассудкам и безграмотности. Повсюду в деревнях висели плакаты вроде: “Не плевать на пол и не сорить” и проч. очевидные банальности

И если говорить о борьбе с предрассудками, то именно акция с мощами была для крестьян куда более действенной, чем, например, просветительские книжки или лекции. Ведь необразованность тогда была почти повсеместной среди крестьянского населения. Люди могли верить в мощи, приметы, в привидения, домовых и проч. и проч.

О проблемах этого периода немного написано в статье о «Союзе воинствующих безбожников»

По делу о мощах были допрошены некоторые попы. Например, игумен Митрофановского монастыря Владимир Даньшин, иеромонах Феона Трибунский и архиепископ воронежский Тихон.

Из допроса:

— Признаете ли вы себя виновным в подделке мощей в целях эксплоатации религиозных чувств граждан?

- Нет,—отвечает Феона, — я вам скажу коротко об этом так: когда ставят солдата к казенному ящику, то разве он знает, что там лежит и сколько находится денег. Нет! Так и мы. Нас приставили ко гробу, но что там было — мы не знали. Я только одежду сменял. Если бы внутрь гроба заглянул, сейчас было бы доложено начальству, и меня бы растерзали. Ведь у нас в монастыре есть козлы и бараны. Я снимал только две пары перчаток, но их было всего четыре пары или даже пять. (Я хотя и сам вскрывал мощи тогда при вас, но уже не помню, четыре или пять пар там было). Мешочки длинные и вату я положил. Не все, но несколько добавляли к прежним: сделал это, чтобы заполнить пустоту в гробу. Кто наложил мешков внутрь вместо груди и живота — я не знаю. Кто подделал ноги, я тоже не знаю, я даже не обувал их. В таком виде они могли пролежать сто лет. Кто подделал мощи — гробовщики ли или архиерей приказал - я не знаю. Может быть, и те, и другие; я предполагаю, что подделаны они были в самом начале. Когда я с комиссией открывал мощи, то был очень удивлен, когда увидел содержимое. Подпись: игумен Владимир

Интерес представляет мнение гробового иеромонаха Феоны:

- Признаете ли себя виновным?

- Виновным не признаю. Считаю виноватым архиерея и высшее духовенство. Гробовщиком меня назначили лет шесть тому назад. Что здесь была подделка с мощами, я не знал. Не допускал мысли, что там ничего нет. Я только видел через разрез перчатки что-то розоватое, как тело. Это я показывал и богомольцам. А что там были лишь перчатки и вата, я не знал тогда, потому что осматривать дальше первой перчатки мне не разрешалось. Верхнюю перчатку с обоих рук я снимал сам, но дальше были опять перчатки, и я их не имел права трогать. Старший мой, отец Владимир, все собирался при мне снять и вторую перчатку, чтобы научить меня, как обращаться с мощами. Он поговаривал о смерти и ввиду этого и хотел научить меня. Но мощей я не трогал. Видел, что они в туфельках. Что они были подделаны, я не знал. Знал ли это отец Владимир, я не знаю. Кто спиртовал вату, я не знаю, кто виновен во всем этом деле, я не могу указать. Я был слепой, как баран. Меня даже не интересовало, что там есть, я исполнял только дисциплину. Про свою прежнюю жизнь в монастыре могу сказать только одно, что прежде я курил и сильно. Курил украдкой. Выпивал при случаях, когда родственники приезжали или торжество какое происходило. Подпись: иеромонах Феона

И, наконец, архиепископ воронежский Тихон:

Мощей я не видал, я прикладывался к ним перед служением и заходя в собор, но прикладывался я лишь к схиме, покрывавшей череп. Что было под схимой, я не знал. Затем я прикладывался еще к кости, которая была видна в прорезе правой перчатки. Не осматривал я мощей потому, что не сомневался в том, что они там есть. Дело в том, что среди мощей я вырос. Я видел мощи в Новгороде. Ежегодно обмывал их в Москве. В Москве мощи лежат в виде сохранившихся в нетлении отдельных частей тела в ковчежцах. В Новгороде я мощей не вскрывал, но фигура святых видна полностью; притом там не как здесь, рука перчаткой не закрыта. На основании прежде виденных мощей я и верил в то, что и здесь мощи имеются.Особенно я верил в мощи Тихона. Они так рельефно выделились из гроба, что получалось полное впечатление, будто в гробу лежит только положенный человек. Когда я получил извещение от настоятеля Задонского монастыря о том, что оказалось в действительности в гробу, я был очень огорчен, потому что было всеобщее убеждение, что мощи Тихона сохранились вполне. Извещение из Задонска я получил одновременно со вскрытием мощей Митрофана. На происшедшее я смотрю так — мощи при открытии были. Я верю в данном случае акту, составленному открывавшими мощи. Но как они исчезли, я не могу сказать. Думаю, что в данном случае проявили свое действие силы природы. Немало причин я усматриваю и в том, что они хранились в теплом храме и оттого истлели. В других местах, в Новгороде например, они хранятся в холодных соборах. Конечно, я был очень удивлен, когда увидел содержимое гроба, т. е. подделку из ваты, в которой я удостоверился теперь вполне. Эту подделку я считаю делом гробовых. Они видели недостатки в мощах, но не докладывали об этом и заделывали мощи ватой. Меня тоже заинтересовало теперь состояние мощей и именно то, что перчатки были набиты ватой и притом неумело, рука была устроена слишком полной. А потом внутри гроба наложили прямо неестественно. При маленькой головке устроили святому огромное тело. Подделали неискусно, не думая о последствиях. Ввиду всего этого я допрашивал гробовщика Владимира. На вопрос: «давно ли это случилось?» он ответил, что в правдоподобный, если так можно выразиться, вид мощи были приведены перед юбилеем. К юбилею была подложена «подкладка». Разрешение на право заполнять пустоты у меня Владимир не испрашивал. На такое дело смотреть, конечно, грустно и даже очень грустно. Подпись: Архиепископ Воронежский и Задонский Тихон

(источник допросов: «Воронежские известия» 9 февраля 1919 г. №30. Протокол № 520.)

Все это очень тенденциозно, т.е. почти все попы пытались отвечать в том же стиле. Данная кампания на самом деле очень помогла делу просвещения, поскольку тут прямо показали людям, как их обманывали попы, т.к. вскрытые мощи демонстрировались некоторое время, а затем, как правило, отправлялись в музей.

Важно подчеркнуть, что, несмотря на вскрытия, многие мощи были возвращены церкви назад в начале 90-х годов (именно те мощи, которые были вскрыты). Несмотря на тот факт, что мощи – это явная подделка, церковники и сегодня их активно используют. И сегодня эти всякие «куклы» и «тряпки» продолжают «исцелять» тысячи безымянных граждан.