Живи и помни, где живешь

  Природа не терпит пустоты. Умер прозаик Валентин Распутин. Родился драматург Владимир Путин. Пока президент значится драматургом только в одном произведении — документальном фильме «Крым. Путь на Родину», о чем с нескрываемой гордостью сообщил его соавтор Андрей Кондрашов. Впрочем, Владимир Владимирович уже не первое десятилетие трудится сочинителем широкого профиля: он сочиняет страну. Его политический театр гарантирует аншлаг. Особенно удались две последние пьесы — об исчезновении президента и о присоединении Крыма. Премьеры завораживают зрителей прежде всего образом Автора.

История с исчезновением была недолгой, но выразительной. Когда главное действующее лицо выпадает из сюжета, пьеса рушится карточным домиком. Когда из теленовостей, обычно состоящих из Путина, исчезает Путин, распадается Россия. Если правду о крымской кампании подданные Автора узнали через год, то правду о десяти днях без Владимира Владимировича, которые потрясли мир, они не узнают никогда. Такова российская традиция. До сих пор ученые спорят о кончине 48-летнего Александра Первого. Науке доподлинно неизвестно, умер ли «благословенный, великодушный держав восстановитель» (ремарка для Матвиенко с Нарышкиным: это официальный титул императора, дарованный ему Сенатом) собственной смертью или растворился на просторах Сибири под именем старца Федора Кузьмича. При всей разнице масштабов и характеров двух правителей у них есть нечто общее — таинственная противоречивость мотивов. «Сфинкс, не разгаданный до гроба» — так проницательный Петр Вяземский аттестовал Александра. Похоже, и нашего сфинкса нескоро разгадают.

Если в данной пьесе образ Автора окутан мистическим туманом, то в следующей, про Крым, он, образ, нарочито обнажен. Нет, лучше сказать по-другому. Поскольку крымский эпос распадается на две части (это «Илиада» и «Одиссея» наших дней, о чем убедительно свидетельствует фильм «Путь на Родину), то и образ Автора меняется во времени. Ровно год назад, в эпоху «Илиады», то есть собственно войны, Путин сдержан до полного сокрытия информации. Никаких эмоций, никакого российского присутствия в Крыму, зеленые вежливые человечки — пришельцы из космоса. Но как только случилась «Одиссея», то есть путь на Родину, все переменилось. Сфинкс заговорил так, что никому мало не показалось. И про чудесное спасение Януковича рассказал, и про героических военных, и про ядерное оружие — никто не забыт, ничто не забыто. Мужественный человек проявил триумф воли: поведал подробно обо всем, что год назад отрицал.

Сочувствую комментаторам из отряда соловьевцев — у них вновь началось великое ежевечернее стояние, а слова кончились.

Даже отборные коллеги Путина по писательскому цеху, от Старикова до Кублановского, по причине душившего их восторга с трудом складывали слова в предложения. Даже неизбежный Шахназаров, в изобилии рождающий новые идеи относительно президента, на этот раз придавлен величием замыслов и свершений. И только нервный Шаргунов, собрав последние силы, выкрикнул свежий лозунг: «Патриотизм стал религией».

Торжества по увековечиванию годовщины присоединения Крыма набирают силу. Все телеканалы (пока кроме Первого) вносят свою лепту в дело государственной важности. Крымские лидеры и звезды политики вроде прокурора Поклонской плавно перетекают на экране друг в друга. Глава Крыма Аксенов темпом и напором речи все более похож на Жириновского. Аксенов — натура художественная. Заслушалась его выступлением на прямой трансляции торжественного заседания из Симферополя. Наконец-то все желающие смогли визуализировать образ рая (в трактовке Аксенова это Крым) и ада (в той же трактовке — Киев). Крымские правители в ящике сливаются с донецкими и луганскими.

И над всем этим обилием новых национальных лидеров витает бессмертная фраза Минтимера Шаймиева: «Политиками мы становимся по нужде».

От всего происходящего в ящике веет какой-то необузданной театральщиной. Даже в документальном фильме «Путь на Родину» имеются постановочные кадры. (Самый выразительный из них — встреча ополченцев с вежливыми людьми.) Любая власть оформляет себя по театральным канонам, а наша, похоже, в основном из них и состоит. Николай Первый, как известно, даже смерть умудрился уложить в формат театрального действа. Чего стоит одна инсценировка казни петрашевцев на Семеновском плацу! Всю пьесу, включая реквизит (отменный эшафот, белые балахоны, священник в погребальном одеянии), продумали до мельчайших деталей с тем, чтобы в последнюю минуту заменить казнь каторгой. Правда, жест Николая при всей его радикальности был предельно внятен: чтобы остальным неповадно было. Жесты Путина даже в одном отдельно взятом фильме смутны и противоречивы. С одной стороны, это апофеоз исторической справедливости, с другой — международного права, с чем остальные носители данного права категорически не согласны.

Драматург Путин сочиняет страну, как может. И сценическое пространство власти он обустраивает, как может. Правда, с декорациями иногда неувязочки случаются. Пишу колонку во вторник, а в среду, когда выйдет газета, на Васильевском спуске планируется грандиозный митинг-концерт в честь присоединения Крыма. Обещаны Лепс с Долиной, Трофим с группой «Любэ», депутаты с Путиным. Совсем рядом с этим пиром духа, любви, всеобщего счастья расположился стихийный мемориал.

Люди продолжают нести цветы, фотографии, свечи к месту, где убит Борис Немцов.

«Живи и помни» — завещал нам Валентин Распутин. «Живи и помни, где живешь», — завещает нам нескончаемый март 2015-го.

Автор: Слава Тарощина