Убийство Бориса Немцова — одно из самых громких убийств в истории постсоветской России — в политическом смысле является не чем иным, как началом нового политического цикла — началом большой предвыборной кампании. Речь прежде всего — о думских выборах 2016 г., которые в свою очередь, как обычно, являются прологом выборов президентских.
Это утверждение имеет совершенно конкретный смысл и конкретную перспективу. Причем не одну, а даже две.
Во-первых, Борис Немцов намеревался участвовать в выборах 2016 года. Более того, на этих выборах ему предстояло сыграть важную, в некотором смысле даже — ключевую роль. Дело в том, что в то время, как другой лидер оппозиции — Алексей Навальный, осужденный по ложным обвинениям, на время выборов фактически лишен политических прав, — Борис Немцов являлся региональным депутатом, причем одним из самых успешных региональных депутатов от оппозиции, и имел очень неплохие стартовые позиции.
Как ни парадоксально, Немцов играл эту игру по правилам, предложенным самим Кремлем. И пока выигрывал ее.
В ходе очередной фейковой «политической реформы» 2012—2013 гг. Кремль предложил оппозиции в качестве модели вхождения в системную политику именно участие в региональных и муниципальных выборах. Дескать, идите в политику «снизу», тогда — ок. Некогда бывший и вице-премьером, и кандидатом в преемники, и лидером парламентской фракции, Немцов принял этот на первый взгляд унизительный вызов, избрался в Ярославскую думу и был, очевидно, успешен, раскрывая коррупционные схемы ярославской администрации. И в результате набирал серьезный политический вес в регионе с оппозиционными настроениями.
В отличие от большинства деятелей оппозиции, у Немцова был еще один пул важных преимуществ. Это не только багаж участия во власти, а значит — связей в элитах и СМИ, но и багаж телевизионной узнаваемости. Немцов вошел в политику, когда телевизор был еще телевизором, и жители страны, в общем, хорошо знали и помнили его в лицо. К тому же Немцов не занимался коммерцией, и для столь давно находящегося во власти и политике человека был почти демонстративно беден.
В общем, 55-летний Немцов был в прекрасной форме и имел политический багаж, который в принципе легко актуализировался и при определенных обстоятельствах превращался в серьезную политическую силу. Что и продемонстрировала столь трагически и ярко его гибель. Его преображение в кумира было, в общем, делом техники и обстоятельств.
Но главное — на выборах 2016 г. он неизбежно становился «лицом оппозиции», а его региональная кампания вне зависимости от фактического успеха — должна была стать федеральной по звучанию и во многом формировать взгляд населения (или значительной его части) на выборы 2016 г. и легитимность их итогов. Вопрос же легитимности выборов 2016 г. (после неудачи 2011 г.) — это и есть главный пазл, который будет решать в предстоящие полтора года Кремль.
Выборы 2016 г. отнюдь не будут для Кремля легкими, несмотря на, казалось бы, полностью зачищенное информационное и политическое поле. Украинская пропагандистская истерика, судя по всему, до выборов не доживет: население от нее устает. Поднимать ставки внешнеполитических противостояний выглядит все более опасной тактикой. Издержки Донбасса и Крыма на фоне разворачивающейся спирали экономического кризиса будут возрастать.
Недовольство экономической ситуацией достигнет к середине 2016 г. критических масштабов. А потому потенциальные мины, заложенные под выборы, лучше обезвреживать. Причем — на дальних подступах. Чтобы не срезонировали.
Хорошо известно, что Борис Немцов не только готовился к кампании 2016 г., но именно начал прорабатывать ее план, формировать команду и искать ресурсы.
Но есть и вторая, не менее значимая перспектива, в которой убийство Бориса Немцова выглядит началом предвыборной кампании и нового политического цикла.
Убийство Немцова обозначило вступление в политическую схватку конкурирующих «силовых корпораций», ставших фактически главными игроками на поле российской политики,
после того как с возвращением Владимира Путина в Кремль Россия вошла в полосу политической реакции.
Эти силовые корпорации, с одной стороны, оказались не уравновешены и не ограничены никакими политическими конструкциями, окончательно обрушенными с началом «украинского проекта». Сегодня они в огромной мере контролируют информационную и политическую повестку, ресурсные потоки, правоприменение и обычные правоохранительные органы. Устойчивость всего механизма политической власти сегодня практически зависит от них.
С другой стороны, конкурирующие и почти ничем не ограниченные, силовые корпорации находятся в ситуации крайней неопределенности. Эту неопределенность формируют два главных фактора. Во-первых, политический тупик «украинского проекта»: Запад, кажется, так и не вступил в «большой торг» по его поводу. И у того, кто обещал, что торг будет, кредит изрядно подорван. Во-вторых — это резкое сокращение доступных ресурсов и — что еще хуже — подорванная вера в нефть. А нефть, дорогая нефть, в сущности, и мыслилась как главный атрибут и приз будущего.
«Разруливание» обеих проблем потребует жертв. Как и обеспечение «легитимности» предстоящих выборов.
Чьи-то шкуры и головы еще придется развесить по экранам центральных телеканалов, если «украинский проект» окончательно выйдет в тираж.
Так или иначе, сама логика процесса, в котором силовые корпорации подминают и подменяют все прочие структуры и институты, превращает эти корпорации в полноценных политических игроков и вынуждает их вступить в борьбу за будущую Думу — за место в коалиции победителей, которая, без сомнения, будет меньше нынешней.
Хотя мы не скоро и не всё узнаем про те конкретные разговоры, намеки и многозначительные умолчания, которые продвигали адские фишки к трагическим выстрелам на Москворецком мосту, — политическая конструкция убийства проступает достаточно отчетливо. И, в общем, похожа на обычную конструкцию громкого политического убийства в канун назревающего перелома.
В последний вечер зимы, после ресторана шел по мосту человек. Хотя было сыро и слегка промозгло, видно было, что зима отступает. Васильевский спуск остался сзади, подсвеченный угол Кремля мерцал торжественным спокойствием.
Логически рассуждая, смерть этого человека ничего не могла изменить и никому была не нужна. Так выглядит это для тех, кто смотрит на политический процесс со стороны.
Но для тех, кто день и ночь думает о том, как «захватить» будущее, как застолбить себе надежное место в нем, дело выглядело совершенно иначе. Котел варился. Снегоуборщик, как жирный жук, полз медленно вверх по мосту…
Прости нас, пожалуйста, Боря...
Автор: Кирилл Рогов
Комментарии
Комментарий удален модератором