Произошедшее ровно год назад присоединение Крыма и развернувшаяся вслед за этим война на Донбассе стали важным рубежом в истории постсоветской России. События последних двенадцати месяцев ознаменовали собой не только развертывание самого острого международно-политического кризиса за весь период после окончания Холодной войны, но и завершение эпохи путинской стабильности, успевшей стать пресловутой за минувшие пятнадцать лет. Пока неизвестно, приведут ли достигнутые в Минке соглашения к полному прекращению боевых действий в Луганской и Донецкой областях. Однако первые итоги вооруженного конфликта можно подводить уже сейчас.
Безусловно, действия российских властей полностью противоречили нормам международного права. С юридической точки зрения, включение Крыма в состав РФ — аннексия, которая по форме ничем не отличается от той, что совершила нацистская Германия, присоединившая Австрию в 1938 году. Что не менее важно, шаги, предпринятые Кремлем, способствовали сильнейшей дестабилизации в континентальных регионах бывшей Украинской ССР, что, в конечном счете, привело к многочисленным жертвам. Если бы официальная Москва в феврале прошлого года признала переходное правительство Арсения Яценюка и не послала бы затем военизированные формирования на территорию Донецкой и Луганской областей, то всей последующей цепочки трагических событий удалось бы избежать.
Реакция Кремля на победу Майдана внешне напоминала ответ союзных властей на антикоммунистические восстания в Венгрии (1956), Чехословакии (1968) и Польше (1981). Официальная Москва стремилась любой ценой не допустить начала европейской интеграции Украины, поэтому не была скупа на финансовую помощь Виктору Януковичу, которого, впрочем, не спасло даже предоставление кредита в объеме 15 миллиардов долларов. Крах авторитарного режима, который российскими элитами традиционно рассматривался в качестве лояльного, снимал препятствия на пути пусть медленного, но верного движения второй по численности населения республики бывшего СССР к вступлению в интеграционные структуры Запада. Именно в этом кроется причина жесткости действий Москвы, а вовсе не в стремлении защитить русское и русскоязычное население.
Однако этнополитические права русских и русскоязычных граждан Украины действительно были недостаточно защищены. Украина, в отличие, например, от России, является двуязычной страной. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на карту, отображающую выбор языка интерфейса персональной страницы пользователей социальной сети «Вконтакте». Говорить об отсутствии дискриминации русскоязычных граждан Незалежной можно было бы только в том случае, если бы в бывшей братской республике действовало языковое законодательство, аналогичное тому, что существует в Бельгии, и предполагающее свободный выбор языка образования и общения с государством. Этого в Украине не было: украинский язык был обязательным к изучению для всех учащихся общеобразовательных учреждений страны; знание украинского наличествовало среди неотъемлемых условий поступления в вузы; наконец, украинский являлся единственным языком документооборота в административных учреждениях и судах.
В течение последних двух десятилетий в Украине последовательно проводилась политика украинизации, выстроенная по лекалам «двадцатых» годов прошлого века.
Здесь уместно обратиться к постановлению Всеукраинского ЦИК, опубликованного в 1923 году и предписывавшего начать тотальную украинизацию госаппарата УССР; согласно тексту этого документа, «формальное равенство между двумя наиболее распространенными на Украине языками — украинским и русским — [привело бы] к фактическому преобладанию русского языка». В точно такой же логике рассуждали и постсоветские украинские власти. Именно поэтому на Украине с каждым годом становилось все меньше школ с преподаванием на русском языке: если в 1990/1991 учебном году их доля среди всех общеобразовательных учреждений республики составляла 51,4%, то двадцать лет спустя — лишь 16,5%. Столь стремительного сокращения числа русских школ не произошло бы, будь у родителей возможность свободного выбора языка обучения для своих детей. В Крыму же после присоединения полуострова к России такая возможность появилась; как результат, в 2014/2015 учебному году в двухмиллионном регионе украинский был языком обучения только для 230 учеников.
Поэтому не правы те комментаторы, которые утверждают, что украинизация в постсоветской Украине являлась процессом естественным. Вовсе нет. Она была бы таковой, если бы выбор в пользу украинского языка как языка образования и делопроизводства носил полностью добровольный характер. Украинизация же, наоборот, была принудительной, и это, безусловно, являлось проблемой для русскоязычного населения Украины, и уж точно — для крымчан. Однако очевидно и то, что в условиях доминирования в политическом спектре страны партий, опирающихся на электорат центральных и западных регионов, и, особенно, в ситуации революции, которая носила глубоко национальный характер, Украина бы самостоятельно не приняла языковое законодательство, характерное для двуязычных государств Запада, таких, как, к примеру, Канада. Добиться одобрения такой меры было бы невозможно и путем грубого давления со стороны России: как показал опыт второй половины «нулевых», бесконечные газовые конфликты и попытки не мытьем, так катаньем затащить Украину в интеграционные проекты с РФ приводили лишь к росту антироссийских и антирусских настроений, что, в частности, стало одной из причин относительного успеха партии «Свобода» Олега Тягнибока на выборах в Верховную Раду в 2012 году.
Внедрение реального двуязычия было бы возможным только в том случае, если бы российские власти действовали хирургическими методами. Например, предложили бы сделать русский язык вторым государственным в обмен на согласие с интеграцией Украины в евроатлантические наднациональные объединения, обеспечение твердых гарантий ее территориальной целостности и предоставление обещанного пятнадцатимиллиардного транша переходному Кабинету министров Арсения Яценюка. Этот сценарий наверняка вызвал бы оторопь у российских евразийцев и украинских национал-патриотов: одни бы кричали про окончательный отказ от попыток возвращения отторгнутого Хрущевым Крыма, другие бы громо
Комментарии