Чуть-чуть анализа

Давайте чуть-чуть поанализируем.

Акт террора имеет смысл тогда, когда обществу немедленно сообщают, что хотели террористы сказать своими пулями. Ведь террор – это способ донести до общества то, что другими путями террористы выразить не могут.

Предположим Немцова убили за антиисламизм. Вопрос первый – почему бы так сразу и не сказать? Что –  не за баб, не за деньги, не за антипутинизм с либерализмом всяким, наконец, не за дефолт 98-го года. А именно –  за антиисламизм. Ведь иначе непонятно – и не догадаешься.

С другой стороны, если за антиисламизм, то почему –  Немцова? Разве он был среди самых активных сторонников закатывания Чечни под асфальт? Разве это Немцов кричал: "... Кавказ! ...!"? Нет, это делали и делают другие люди. Постоянно твердящие о своем патриотизме, о любви к родине.  Хотя замененный мной троеточиями частотнейший в русском языке глагол они употребляют отнюдь не в смысле "Любить Кавказ! Любить!".  Я не помню и того, чтобы Немцов был самым ярким сторонником насильственного выселения кавказцев из Москвы. Не помню.

В общем, надо было объяснить. Террористы всегда объясняют. В том смысле, что ответственность приняла на себя организация "Волки-патриоты". Или какая-то другая в том же духе. Не объяснили. Неувязочка.

Второй вопрос. Живет себе у себя дома, в Грозном настоящий патриот России, крепко дружащий с президентом Кадыровым. Мужская дружба – крепкая. Вдруг приходят его арестовывать. Имея такого друга, стоит ли начинать швыряться гранатами? Тем более – в самого себя? Непонятно.

Вопрос третий. Президент, ой, простите – президент у нас один, нет не президент никакой, конечно, а глава – так вот, глава Чечни Кадыров – человек сравнительно молодой и весьма горячий. Поэтому  временами он говорит то и там, чего и где более пожилой и с менее южным темпераментом политик говорить не стал бы. И чем бы не с Инстаграмом стал делиться, а позвонил бы в Москву. Впрочем, звонил ли Кадыров в Москву или не звонил, я не знаю. Но на весь мир он заявил примерно следующее.

Арестовали преданнейшего патриота, который и шага не сделает против России.

Очень хорошего, то есть очень храброго человека. Он ЯКОБЫ сознался в убийстве [только ли – убийстве, может еще и заказчика назвал, а? Интерпретация моя – А.З.]. Но хотя убивать и плохо, но человек-то очень-очень верующий. Как же ему было стерпеть, что кто-то осудил растрел Шарли. [Что ж тут непонятного?! Интерпретация моя – А.З.]. Ничуть не хуже был и несдавшийся живым Беслан Шаванов. [В чем доблесть этого самоубийства? Чего боялся бесстрашный патриот Беслан? Вопрос мой – А.З.].  

Не нужно быть психоаналитиком, чтобы раслышать за этой тирадой совершенно искренние нешуточные недоумение и раздражение. Автор явно заявляет кому-то: "Не по понятиям!". И, судя по последовавшей реакции, адресат признал справедливость упрека – в самом деле, что же это делается, граждане: что ж теперь верующему патриоту для России и кощунника  завалить нельзя? А, возможно, текст содержал и другие претензии: относительно несоблюдения и иных, еще не ставших достоянием широкой гласности договоренностей.

Впрочем, чего не знаю, того не знаю. Но немедленный орден обиженному защитнику России (и самого Пророка) оказался еще более кричащим, чем заявление в Инстаграме. На первый взгляд – просто "Дам ишо медальку сверх". Но на самом деле здесь, конечно, ответ на  заслуженный укор: "Не горячись, брат! Всё путём. Все – в силе. Но сейчас надо так. Понимаешь – надо?".   

Вспоминая, как мужественнейших коммунистов ломали в сталинских застенках, заставляя "признаваться" черт знает "во имя нашего общего дела", нельзя удержаться от мысли, что стремительное признание настоящего патриота России было такой же природы.

Что же мы имеем в итоге? Общество получило месседж: "Деточкин виноват, но он не виноват, отпустите его, граждане судьи, он очень хороший человек!". Ну, в самом деле, чего не сделаешь сгоряча-то. Они и над нашим богом смеются. Так что сам бог и велел их стрелять. Власть же, ясен пень, тут вообще ни при чем. Ни сном, ни духом. Но что ж поделаешь? Такой уж у нас горячий народ! Горцы! Не надо было возмущаться парижским расстрелом. И вообще возмущаться поменьше надо. Мы ж не Хранция какая!

Так что, граждане дорогие, всё закончено – забудьте. Можно расходиться по домам.