Китайская экспансия неизбежна

Александр Храмчихин,
заместитель директора
Института политического
и военного анализа

В статьях еженедельника «ВПК» (№№14,17,19,22,28и31) рассматривалось современное состояние НОАК и военно-промышленного комплекса (ВПК) КНР. Было показано, что хотя военные возможности Китая давно уже сверхизбыточны с точки зрения обороны страны, они продолжают наращиваться беспрецедентными темпами.

По производству боевой техники всех основных классов, кроме атомных подлодок и авианосцев, Поднебесная уверенно занимает первое место в мире, хотя возможности ее ВПК задействуются максимум на треть. При этом китайцы практически ликвидировали качественное отставание от вооруженных сил стран Запада и России, которое имело место еще десять лет назад. Даже там, где определенное отставание сохраняется, оно не является принципиальным и легко компенсируется количественным превосходством.

Захват территорий как решение проблем

Полное игнорирование этих фактов в России начинает носить характер какого-то коллективного умопомрачения, которое иногда усугубляется прямой ложью о производстве в Китае вооружений малыми сериями, а также о наших замечательных отношениях. К этому умопомрачению очень сильно причастно прокитайское лобби в России, которое как минимум не слабее проамериканского. Тем более что у него есть в РФ ресурсы, которых не имеют американцы, – огромная китайская диаспора, почти беспрепятственно действующие на нашей территории китайские спецслужбы и значительное число российских граждан, причем весьма высокопоставленных, давно купленных Пекином и готовых продать ему абсолютно все.

На самом деле Россия уже 20 лет активно навязывает Пекину стратегическое партнерство, причем у нас очень многие всерьез уверены, что российско-китайские отношения являются эксклюзивными и союзническими. Между тем КНР установила отношения стратегического партнерства со множеством стран мира, включая большинство западных, поэтому ни о какой эксклюзивности России для Китая нет и речи. Как и о союзе. На протяжении всех этих 20 лет и официальные лица КНР, и китайские ученые неизменно подчеркивают, что российско-китайские отношения не являются союзническими и не направлены против кого-либо. Это твердая позиция Пекина, как официальная, так и фактическая.

Что касается китайской угрозы для нас, то она не гипотетична, она объективна. То, что Китай не сможет прожить без экспансии, определяется законами природы и экономики, а не какой-то особенной китайской агрессивностью. Мы не можем сказать, в каких формах и какими темпами она будет идти, но сама по себе экспансия неизбежна. Для Поднебесной вопрос стоит однозначно – либо захват территорий и ресурсов, либо коллапс и гражданская война.

Во-первых, если КНР выйдет на уровень потребления на душу населения продовольствия, электроэнергии, нефти и т.д., хотя бы сопоставимый с западным, ей одной не хватит ресурсов всей планеты. Это не гипотеза, это факт. Так же, как и то, что при нынешних темпах роста китайской экономики данная проблема возникнет в очень обозримом будущем, при жизни подавляющего большинства читателей данной статьи.

Во-вторых, перенаселенность восточных районов КНР создает непомерную нагрузку на природу и инфраструктуру, а попытки ограничивать рост населения являются половинчатыми и при этом ведут к неразрешимым социальным проблемам (для краткого их описания нужна еще одна большая публикация).

Поэтому, рассматривая нынешнюю ситуацию в КНР, невозможно не видеть, что внешняя экспансия может стать оптимальным решением для того, чтобы разрубить гордиев узел проблем страны. Она обеспечит значительное увеличение территории и количества природных ресурсов. Для этой экспансии есть огромный ресурсный потенциал в лице «лишних людей» (безработных, молодых мужчин, не обеспеченных невестами из-за сильнейшего полового дисбаланса, нищих крестьян). Более того, очень высокая безработица среди молодежи и «дефицит невест» делают высокие собственные потери в ходе боевых действий не просто допустимыми, но, возможно, даже желательными для военно-политического руководства страны.

Значительное приращение территории позволит отменить ограничения на рождаемость, что поможет если не полностью снять, то существенно смягчить все связанные с этими ограничениями социальные противоречия (они носят поистине драматический характер и заслуживают большого отдельного обсуждения). Объективно говоря, территория для Китая даже важнее ресурсов. На добычу природных ресурсов на собственной или оккупированной территории либо на их приобретение за рубежом в любом случае необходимо затратить значительные средства.

Территория же является абсолютной ценностью, которую ничем нельзя заменить. При этом социальные проблемы, порождаемые перенаселением страны, гораздо опаснее для нее, чем нехватка ресурсов и крайне тяжелая экологическая ситуация. Именно они ведут к расколу внутри общества и между обществом и властью, то есть к делегитимации власти КПК. Как раз из-за социальных проблем практически неизбежен крах экономики Китая. Соответственно внешняя экспансия становится для китайского руководства безальтернативным решением.

Cобственная слабозаселенная западная часть страны, к сожалению, не подойдет для нормальной жизни людей. Тибет является экстремальным высокогорьем, где невозможно постоянное проживание неприспособленных к этому «равнинных» жителей и тем более сколько-нибудь серьезная хозяйственная деятельность. Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) в этом плане ненамного лучше. На фоне этих регионов Южная Сибирь несравненно комфортнее и благоприятнее во всех отношениях. А вот Юго-Восточная Азия, которую у нас априорно провозглашают главным направлением китайской экспансии, как раз очень мало для такой экспансии подходит. Там совсем немного территории, немного ресурсов (по крайней мере гораздо меньше, чем в азиатской части России), зато очень много местного населения, причем нелояльного Пекину. Поэтому не надо заниматься самообманом, у Китая есть всего два направления экспансии – Россия (точнее, ее азиатская часть) и Казахстан.

Конечно, Пекин предпочел бы мирный вариант экспансии (демографический и экономический), но на него может просто не хватить времени, критическое обострение внутренних противоречий случится раньше, чем мирная экспансия даст практический результат. Соответственно военный вариант экспансии абсолютно не исключен. Под него подводится и теоретическая база, как историческая, так и военная.

Сколько бы ни звучало официальных заявлений о том, что Китай не имеет к нам территориальных претензий (в основном эти заявления звучат почему-то из самой России), но Айгуньский и Пекинский договоры, по которым установлена нынешняя граница, там официально считают несправедливыми и неравноправными. В нынешнем международном праве таких категорий просто нет. Но Китай их введет, когда еще немного наберет мощи.

Границы Поднебесной по-китайски

Что касается военной составляющей, то особого внимания заслуживает концепция стратегических границ и жизненного пространства, которая разработана для обоснования и правомочности ведения ВС Китая наступательных боевых действий. В газете Главного политического управления НОАК «Цзефанцзюнь бао» о границе жизненного пространства говорилось, что она «определяет жизненное пространство государства и страны и связана с притоком и оттоком всеобъемлющей национальной мощи», «отражает мощь государства в целом и служит интересам его существования, экономики, безопасности и научной деятельности». Концепция основана на той точке зрения, что рост населения и ограниченность ресурсов вызывают естественные потребности в расширении пространства для обеспечения дальнейшей экономической деятельности государства и увеличения его «естественной сферы существования». Предполагается, что территориальные и пространственные рубежи обозначают лишь пределы, в которых государство с помощью реальной силы может «эффективно защищать свои интересы».

«Стратегические границы жизненного пространства» должны перемещаться по мере роста «комплексной мощи государства». Как писала та же «Цзефанцзюнь бао», эффективный контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом, который осуществляется за пределами географических границ, в конечном итоге приведет к переносу их. Концепция подразумевает перенесение боевых действий из приграничных районов в зоны стратегических границ или даже за их пределы, притом что причинами военных конфликтов могут стать сложности на пути «обеспечения законных прав и интересов Китая в АТР». В Китае считают, что границы жизненного пространства сильных держав выходят далеко за пределы их юридических границ, а сфера влияния слабых стран меньше, чем их национальная территория.

Стремительное накачивание наступательного потенциала НОАК и характер проводимых учений (они описаны в статье«Китай готов к большой войне») в данную концепцию вписываются идеально.

Что касается фактора ядерного сдерживания, то против неядерных стран оно избыточно, а против ядерных (к коим, увы, относится Китай) весьма сомнительно. Нельзя забывать о крайне низкой чувствительности китайцев к потерям (в этом их кардинальное отличие от западных армий). Наша беда в том, что мы истово веруем в ядерное сдерживание, а это очень мешает развитию обычных ВС. Ядерное оружие должно быть последним аргументом. Мы сами себя довели до состояния, когда оно является первым и единственным. При этом, как было показано в статье«Сюрприз из Поднебесной», в КНР всерьез готовятся и к ядерной войне. Да, разумеется, китайцы ее не хотят. Но, очевидно, считают, что в крайнем случае она допустима, потому что коллапс страны изнутри может оказаться еще хуже. Тем более что в этом случае станет возможной гражданская война с применением собственного ядерного оружия по своей территории.

Увы, наше военно-политическое руководство видит угрозу для России в территориальных претензиях Латвии и Эстонии, чьи вооруженные силы суммарно слабее одной лишь 76-й дшд. А вот Китай для наших начальников – это совсем не угроза. Имеет здесь место умопомрачение или преступление – непринципиально, результат будет один.

Александр Храмчихин