Кому есть дело до чужого горя?

Ночь. Тишину дачного поселка лишь изредка нарушает стрекотание сверчков. Но это скорее умиротворяющий звук. Воздух наполнен ароматом цветущего лилейника. Сын сладко спит, уткнувшись носом в подушку. Он всегда так спит на даче. Воздух здесь какой-то…. Вкусный что ли, сладкий. Но что-то в этой спокойной тишине, вдруг, разбудило, заставило вылезти из теплой кровати. Я вышла на улицу. На соседнем с нами участке горел дом.

Яркие всполохи пламени освещали темноту июльской ночи. Разбудив брата, как есть в пижамах и непонятных тапках мы бросились туда. Двухэтажная постройка дачного домика была объята пламенем. Оно, как одеялом, укутывало весь дом. Когда мы подбежали, вокруг уже толпился народ. И ведь именно толпился. Обсуждали, не перекинется ли огонь дальше, на их дома и участки. Снимали происходящее на телефоны. Но никто близко не подходил. Мы перемахнули через забор (как - до сих пор остается для меня загадкой), проверили наличие воды. Почему-то ее не было.

Не помню, вроде бы не было шланга. Нашли ведра и емкость с водой и стали тушить. С дачи, что находится рядом, пришли человек пять узбеков. Они на стройке работали. Пришли надо сказать, в чем и спали, кто-то даже босиком. Быстро организовались в цепочку. Передавали друг другу ведра.

Без лишних слов и препираний, прекрасно понимая друг друга, мы слаженно работали минут 30. А народ, остальной, что толпился в сторонке, так и продолжил стоять, созерцая все происходящее. Мы потушили, мы справились. Слава Богу, в доме никого не было. Второй этаж сгорел полностью. Я далеко не самый толерантный в мире человек! Я не радуюсь хлынувшему потоку мигрантов. Но как же так случилось, что им было дело до чужой беды, а нашим русским людям – нет? Не было дела до собственных соседей. Что это? Инстинкт самосохранения или безразличие? В тишине июльской ночи народ расходился по домам. Их дома остались целыми. А телефоны пополнились новыми кадрами.