Заслуживает ли мать, совершившая тяжкое преступление снисхождения?

У защиты Светланы Давыдовой, подозреваемой в госизмене, есть шансы отсрочить приговор, а в случае признания вины она сможет обратиться к президенту за помилованием, вероятность этого велика ввиду нескольких причин.

Захотелось написать пару слов про «казус Давыдовой» – известной уже всему политрунету многодетной матери, которую обвиняют в госизмене за звонок в украинское посольство с сообщением о передислокации военных.

Суть дела пересказывать не буду, вы легко можете найти его достаточно подробное описание в Сети, мне бы хотелось остановиться на двух тезисах защиты Давыдовой, продвигаемых либеральными спикерами в соцсетях:

1. Давыдова невиновна, так как не имела доступа к гостайне, соответственно, разгласить ее и тем самым изменить Родине она не могла.

2. Давыдова – многодетная, к тому же кормящая мать, у нее семеро детей, сажать ее в тюрьму (а ст. 275 «Государственная измена» – очень тяжкая статья, предусматривающая серьезные сроки заключения) – аморально.

По первому пункту проще всего: в нашей стране каждый гражданин считается невиновным, пока в суде не доказано обратное и обвинительный приговор не вступил в силу.

В случае с Давыдовой этого пока что не произошло. Однако не стоит наивно полагать, что подобное серьезное обвинение возникло с потолка: у правоохранительных органов имеются веские улики в виде свидетельских показаний и даже записей Давыдовой, позволяющие возбудить в отношении нее уголовное дело.

Хотел бы подчеркнуть, что между «Государственной изменой» и «Разглашением государственной тайны» не стоит проводить параллель, это разные понятия: «Государственная измена» включает в себя, в том числе, и «оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации».

Пункт два интереснее. И здесь мне бы хотелось вспомнить уже несколько подзабытое дело борца с режимом Алексея Кабанова, который расчленил свою жену. У Алексея и Ирины было трое детей, их по современным меркам можно было назвать многодетной семьей.

Вы скажете: проводить параллель между убийством с расчленением и телефонным звонком – дико, однако согласно закону (а даже упертые оппозиционеры вроде Навального выступают прежде всего за строгое соблюдение оного) оба деяния являются особо тяжкими преступлениями.

В истории найдется немало случаев, когда несколько нужных слов вели к десяткам и даже сотням жертв, а иногда предотвращали их. Поэтому слово недооценивать не стоит.

Заслуживает ли мать, совершившая тяжкое преступление (напомню, ее вина не доказана, а поэтому далее мы рассуждаем чисто теоретически) снисхождения? Здесь решать может только суд. Чисто по-человечески – конечно, заслуживает. И, думаю, шансы на подобное снисхождение велики в случае рассмотрения дела судом присяжных.

Даже если Давыдова будет признана виновной, у защиты неплохие шансы добиться отсрочки приговора, а в случае признания вины она сможет обратиться к президенту за помилованием, вероятность которого, на мой взгляд, достаточно велика.

Однако в будущем совершать подобные деяния я бы не рекомендовал никому, вне зависимости от социального статуса: вряд ли у следующих предателей будет по семеро детей, да и шансы поднять аналогичную шумиху гораздо ниже.