БРОНИСЛАВ КАМИНСКИЙ И ТОНЬКА-ПУЛЕМЕТЧИЦА: ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ КОШМАРА ЛОКОТСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ
Совсем недавно по одному из центральных российских каналов был показан сериал с мрачным названием «Палач». В основу сюжета картины была положена реальная история, произошедшая с Антониной Макаровой-Гинзбург – Тонькой-пулеметчицей, которая в годы войны оказалась на захваченной территории Брянщины. Находясь в штате одной из оккупационных тюрем, Тонька лично расстреляла около 1500 человек – в основном коммунистов, партизан, а также людей, по каким-то причинам попавших в немилость к представителям «нового порядка».
На самом деле создатели телесериала довольно вольно обошлись с действительными фактами биографии женщины-убийцы, казненной в августе 1979 года. Не нашло в фильме никакого отражения и то, что главная героиня служила не просто каким-то абстрактным нацистам, а русским нацистам – тем, кто еще осенью 1941 года сформировал (естественно, с санкции оккупантов) на территории одного из районов Орловской области так называемое Локотское самоуправление. История этой административной единицы, позже ставшей округом, (на территории которого проживало несколько сот тысяч советских граждан) тесно связана с именем Бронислава Каминского и коллаборационистскими вооруженными формированиями, получившими название «Русская освободительная народная армия» (РОНА).
В отличие от более известной власовской Русской освободительной армии, РОНА не была просто пропагандистским трюком нацистов, а вполне активно – и иногда довольно успешно – вела боевые действия против советских партизан. В связи с немецким отступлением РОНА с частью гражданских лиц была переброшена вначале в Белоруссию, а затем в Польшу, где приняла участие в разгроме Варшавского восстания 1944 года. Зверства подчиненных Каминскому формирований, ставших к тому моменту соединением войск СС, неприятно поразили даже немцев. В итоге Каминский был расстрелян нацистами, а его подчиненные – включены в состав власовской армии.
В современной России история РОНА и самоуправления Каминского уже не раз становилась предметом жарких дискуссий среди как профессиональных историков, так и маргинальных публицистов, да и просто идеологически мотивированных проходимцев. Для кого-то из них Локотский округ представляется неким прообразом «нового русского государства», в котором «истинные патриоты своего Отечества» жили едва ли не как у Христа за пазухой. Для других – образованием, на территории которого предатели советской Родины слепо служили немцам и творили самые черные дела.
На фото: БЫВШИЙ СОВЕТСКИЙ ИНЖЕНЕР БРОНИСЛАВ КАМИНСКИЙ
Фото: ru.wikipedia.org
НАЦИСТ-РЕФОРМАТОР
Поселок Локоть – административный центр Брасовского района Орловской области – был захвачен частями 17-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Ганса Юргена фон Арнима 4 октября 1941 года. С приходом немецких войск в поселке активизировались люди, изъявившие желание сотрудничать с оккупантами в деле «окончательного разгрома жидо-большевизма». Среди наиболее инициативных коллаборационистов оказались пострадавшие от сталинских репрессий преподаватель Лесохимического техникума Константин Владимирович Воскобойник, назначенный старостой, и инженер Локотского спиртозавода Бронислав Владиславович Каминский. Заручившись поддержкой германского командования, они приступили к созданию гражданской администрации и полицейских органов для установления «нового порядка».
Жизнь первого главы Локотской администрации, Воскобойника, закончилась в рождественскую ночь 1942 года. Бывший инженер-химик и вождь местных антибольшевиков скончался от тяжелого ранения, полученного в результате нападения партизанских отрядов под командованием А. Н. Сабурова. Каминскому, напротив, удалось уцелеть. Поляк по национальности, он, чтобы расположить к себе командование 2-й танковой армии вермахта, выдумал историю о своем «полуарийском» происхождении, сославшись на то, что он якобы родился от обрусевшей немки.
Каминский появился на свет 16 июня 1899 года в Полоцком уезде Витебской губернии. Вскоре его семья переехала в столицу империи. В 1917 году Бронислав поступил в Санкт-Петербургский политехнический институт. С началом революционных событий он забросил учебу, короткое время служил в милиции, а затем был мобилизован и направлен на советско-польский фронт. В 1920 году Каминский вступил в ВКП(б), в 1922-м вернулся в Петроград. За последующие годы он успел побывать застрельщиком соцсоревнования, самогонщиком, контрреволюционером-троцкистом и даже сексотом НКВД (правда, его кураторы-чекисты жаловались, что «агент к работе относился недобросовестно, задания точно не выполнял»). В 1937 году его арестовали и приговорили к высылке в Челябинскую область как «социально чуждого элемента».
К началу войны Каминский был убежденным антисоветчиком, не лишившимся при этом социалистических иллюзий. Видимо, он вполне поверил всем утверждениям нацистской пропаганды, представлявшей гитлеровскую Германию «государством национального труда». Будучи харизматичным человеком, обладавшим несомненными организаторскими способностями, Каминский вместе с Воскобойником принял деятельное участие в создании Народной социалистической партии России. Манифест НСПР, пронизанный антисемитизмом и ненавистью к большевикам, был несомненно составлен под влиянием нацистских агитационных листовок и брошюрок.
Иногда предпринимаются нелепые попытки представить дело так, будто Каминский чурался нацизма, а все его идеологические эксперименты никаким образом не были связаны с идейными установками германского национал-социализма.
На самом деле новый лидер локотских коллаборационистов не только симпатизировал гитлеровской идеологии, но и ориентировался на нее, видя в ней вполне пригодное средство для переустройства будущей России. Американский славист Александр Даллин – один из первых исследователей, глубоко изучивших феномен Локотского самоуправления, – даже иронично окрестил Каминского «нацистом-реформатором».
По нацистским лекалам было составлено законодательство автономии: оно пестрело явно антисемитскими положениями. В Трудовом кодексе существовал специальный параграф под названием «Жидовская рабочая сила». В инструкции, подготовленной отделом юстиции, запрещались браки между евреями и лицами других национальностей. В газетах самоуправления, включая центральный печатный орган – «Голос народа», публиковались характерные статьи антисемитского содержания. В 1943 году, когда РОНА была передислоцирована в белорусский город Лепель, Каминский продолжил свою антисемитскую политику. Витебская газета «Новый путь» в очерке, посвященном Лепельскому самоуправлению, писала: «При назначении работника на ту или иную должность принимается в расчет только одно условие – его деловые качества. Что же касается социального, национального (евреям места нет), партийного и т. д. положения, то последнее роли не играет».
Иногда можно встретить странное утверждение, что антисемитская риторика Каминского вступала в противоречие с практикой. Однако антиеврейские мероприятия автономии не расходились со словами. Так, в сентябре 1942 года полицейские районного центра Навля во главе с Н. Скакодубом-Наконечным расстреляли проживающих в поселке евреев в отместку за диверсионную акцию партизан отряда «Смерть немецким оккупантам», взорвавших мост через реку Навля. Еще до этого новыми властями в районе был установлен порядок, согласно которому расстрелу подлежали лица, укрывающие коммунистов и евреев. Расстрелы евреев проводились в Севском и Суземском районах. В последнем случае экзекуциями руководил начальник районной полиции Прудников. В районе были убиты 223 еврея.
Работая на «новый порядок», Каминский, постоянно контактировавший с немецкими и венгерскими военными и разведчиками, сумел добиться относительной свободы для подконтрольной ему территории, обещая взамен исполнить все пожелания захватчиков, начиная от обеспечения безопасности и заканчивая снабжением германских войск. Оккупанты решили попробовать, что из этого получится. Правда, без опеки Каминского все равно не оставили – в Локте на постоянной основе был размещен немецкий штаб связи, а чуть позже и зондеркоманда СД, занимавшаяся контрразведкой и уголовными преступлениями.
Одним из кураторов Каминского по линии немецкой разведки был офицер абвера А. Доллерт. После войны, под псевдонимом «Свен Штеенберг» он написал книгу о русском коллаборационизме, которая до сих пор является для чересчур доверчивых исследователей источником всевозможных мифов и спекуляций. Кроме того, в годы войны Доллерт периодически составлял и направлял своему руководству отчеты о деятельности своих подопечных. В одном из таких документов разведчик писал, что в обращении с подчиненными частями и населением, так же, как и с врагами, Каминский был «типично русским – бесконечно великодушен и бесконечно жесток».
Действительно, в работе по налаживанию хозяйственной, социальной и культурной жизни Каминскому удалось достичь определенных успехов. В подконтрольном ему районе (затем – уезде, и, наконец, округе) были открыты школы и церкви, работали некоторые предприятия и ремесленные мастерские, функционировало сельское хозяйство. Кроме того, «автономия» оказалась способной выполнять задачи тыловых органов 2-й танковой армии по продовольственным поставкам и по сдерживанию «партизанской угрозы».
При этом немцы своего контроля никогда полностью не ослабляли. Никакой полной самостоятельности у окружного управления не было. Едва ли корректно также называть локотский эксперимент «процветающим русским государством в немецком тылу».
К числу мифов подобного плана следует отнести и экзотические рассказы о принадлежности Каминского и личного состава РОНА к пастве катакомбной церкви, якобы обладавшей духовной монополией в округе. Известно, что Локотский округ юридически входил в состав Орловской (а затем – Смоленско-Брянской) епархии. Сам Каминский, судя по свидетельствам лично знающих его лиц, к вопросам веры был вполне равнодушен, хотя и не препятствовал возрождению церковной жизни. Восстановление и открытие церквей он использовал в пропагандистских целях, как одно из средств по укреплению антисоветских настроений и своей личной власти.
На фото: АНТОНИНА МАКАРОВА-ГИНЗБУРГ, ИЗВЕСТНАЯ КАК ТОНЬКА-ПУЛЕМЕТЧИЦА
Фото: lurkmore.to
БОРЬБА С «БАНДАМИ»
Начиная с первых дней оккупации на Брянщине целенаправленно проводилась политика террора, направленная против людей, сохранявших лояльность советской власти. Для выявления коммунистов, лиц, сочувствующих партизанам и подпольщиков, подчиненные Каминского под видом «народных мстителей» приезжали в села, узнавали настроения, арестовывали подозреваемых и отправляли их в Локотскую тюрьму, располагавшуюся на территории бывшего конезавода № 17. До определенного момента «штатных» палачей в этом «пенитенциарном» заведении не было. Вскоре, однако, проблема разрешилась.
Появилась тюремная команда, специализировавшаяся на расстрелах. Именно здесь и служила упомянутая Антонина Макарова, получившая прозвище Тонька-пулеметчица. На ее след брянским чекистам удалось выйти только в конце 1970-х годов. После длительных оперативно-разыскных мероприятий она был арестована, предстала перед судом и была приговорена к смертной казни.
18 сентября 1945 года при осмотре мест массовых расстрелов в поселке Локоть экспертами было установлено местоположение котлована размером 575 метров в 400 метрах от конезавода № 17. В котловане были обнаружены 22 ямы, заполненные трупами. По приблизительным оценкам, здесь было убито около 2 тыс. человек, паспортные данные 200 из них удалось установить.
Между тем Локотская тюрьма была не единственным местом, где истребляли неугодных Каминскому людей. Расстрелы проводились в Вороновом Логу Городищенского сельсовета № 1 (найдено 800 трупов), в противотанковых рвах близ села Холмецкий Хутор (95 трупов), в лесу у Погребских дач (2500 трупов). По окончании эксгумации человеческих останков было доказано, что людей расстреливали группами. Жертвами в основном являлись коммунисты, партизаны, подпольщики, члены их семей, а также евреи (кстати, для них в некоторых населенных пунктах автономии были предварительно созданы гетто).
Однако на первом месте для руководителя Локотского округа всегда была борьба с партизанским движением и подпольем. После смерти Воскобойника Каминский провел с согласия оккупантов мобилизационные мероприятия в целях усиления коллаборационистских подразделений. В марте 1942 года под его началом уже находилось четыре батальона (1650 человек).
Значительный рост формирований Каминского произошел за счет того, что в РОНА добровольно, как сообщалось в документах НКВД, согласились вступить пленные красноармейцы, дезертиры Красной Армии, оставшиеся на оккупированной территории. Мобилизация не обошла стороной и мирных жителей. Позднее, в Белоруссии, Каминский проводил в том числе и насильственные мобилизации.
ИЗ ОПЕРАТИВНОГО ПРИКАЗА О ПРОВЕДЕНИИ ОПЕРАЦИИ «ВЕСЕННИЙ ПРАЗДНИК». БОЕВОЕ РАСПИСАНИЕ ШТУРМОВОЙ БРИГАДЫ СС РОНА. ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Фото из архива авторов
Контрразведка РОНА, работавшая в тесном контакте с германскими военными спецслужбами (в частности, с отделением абвергруппы 107), жестоко расправлялась со всеми, кто был связан с подпольем.
Так, были разгромлены Брасовская комсомольская подпольная организация (102 человека арестовано, 23 расстреляно), еще несколько антифашистских групп (около 200 человек, большинство из которых казнили). Трагически закончилась судьба подпольной организации Комаричского района. Восемь ее активных участников были повешены в центре поселка Комаричи. Неоднократно подвергались разгрому группы антифашистов Навлинского и Севского районов.
Местные советские активисты организовали несколько покушений на Каминского, но всякий раз эти попытки терпели неудачу.
С весны 1942 и до августа 1943 года, когда бригада РОНА и антисоветски настроенное население (около 30 тыс. человек) были эвакуированы в Белоруссию, каминцы систематически участвовали в карательных операциях. Среди них – «Птичье пенье», «Зеленый дятел», «Треугольник», «Белый медведь», «Цыганский барон», «Вольный стрелок» и др. К примеру, при проведении операции «Птичье пенье» (май 1942 года) в населенных пунктах Навлинского района Журавка, Ревны, Андреевка и Глубокие Лужи при участии каминцев было расстреляно и повешено 374 человека.
В ходе карательной операции «Треугольник» (сентябрь 1942 года) РОНА помогала уничтожать население сел Вздружное (расстреляно 132 человека), Глинное (59 человек), Творишино (сожжено 99 женщин и детей) и деревни Ворки (расстреляно 137 человек). В селе Салтановка боевые группы по борьбе с партизанами сожгли и бросили в колодцы 103 человека. Такая же участь постигла 97 жителей поселка Жданово. В деревне Зелепуговка каминцы расстреляли 37 человек. В районе поселка Вознесенский каратели напали на лагерь, где находилось 40 человек. Людей построили в шеренгу, избивали, пытали и, не добившись от них сведений о партизанах, расстреляли.
Широко применялись методы устрашения и убийства лояльного по отношению к советской власти населения в Дмитровском, Дмитриевском и Михайловском районах (ныне – Курская область), входивших в состав Локотского округа. С октября 1942 до января 1943 года на территории этих районов постоянно проводились антипартизанские операции. В общей сложности было сожжено 35 населенных пунктов, убито 870 жителей, связанных с партизанами. При этом каминцы приняли самое активное участие в уничтожении этих деревень. Так, в деревне Рясник Михайловского района было расстреляно 39 человек. В огне пожаров в селе Погорелое погибло 47 человек. В деревне Макарово было заживо сожжено 14 и расстреляно 19 человек. 19 октября 1942 года каминцы совместно с немцами сожгли и расстреляли в поселке Большой Дуб 99 человек.
В мае 1943 года во время проведения карательной операции «Цыганский барон» бригада Каминского не только участвовала в боях с партизанами, но и занималась эвакуацией населения. Перед отступлением на запад, как правило, проводились расстрелы пленных партизан и лиц, задержанных по подозрению в симпатии к коммунистам. Так, в поселке Навля людей согнали в парк, заранее обнесенный колючей проволокой, откуда на машинах вывозили для расстрела в урочище Трусова Гора (в двух километрах от Навли). После освобождения Брянщины там обнаружили 276 трупов.
Перебравшись в августе 1943 года в Белоруссию, части Каминского, разместившиеся в населенных пунктах Лепель, Бешенковичи, Камень и Бочейково, привлекались для борьбы с «народными мстителями» Борисовско-Бегомольской, Сенно-Оршанской и Полоцко-Лепельской партизанских зон. В начале 1944 года РОНА включили в состав оперативного соединения обергруппенфюрера СС Курта фон Готтберга. Соединение русских коллаборационистов стало именоваться штурмовой бригадой СС РОНА. По этому случаю 8 февраля 1944 года был подготовлен приказ Каминского, обращенный к бойцам и командирам, где, в частности, говорилось: «Вы сделали большое дело, и звания штурмовиков вполне заслуживаете, вы имеете полное право носить звание передового отряда РОНА».
В Белоруссии же была предпринята очередная попытка создать самоуправление – по аналогии с Локотским округом. Кроме того, здесь была создана Национал-социалистическая трудовая партия России – этакий русский аналог гитлеровской НСДАП.
Деятельность подчиненных Каминского в Белоруссии была крайне негативно воспринята не только советскими патриотами, но и белорусскими националистами.
Один из них, Я. Малецкий, вспоминал: «Отряды Каминского вели себя как разбойники: сжигали деревни, грабили, насиловали, и не столько гонялись за партизанами, сколько за домашним скотом и птицей».
Тем не менее в глазах руководства СС и полиции Белоруссии бригада Каминского считалась боеспособным формированием, готовым выполнить любые задачи. Неслучайно каминцев привлекли к широкомасштабным операциям «Весенний праздник» и «Баклан». Подводя итоги операции «Весенний праздник», Каминский со свойственным ему пафосом заявил: «Проведенные операции доказали, что наши идеи национал-социализма глубоко внедрились в сердца бойцов, командиров и политработников, ибо, только вдохновляясь этими высокими идеями, они могли так хорошо справиться со своими задачами».
Вскоре соединение коллаборационистов перевели в Новогрудский округ. В июле 1944 года, когда советские войска вступили в Барановичскую область, бригада Каминского, включенная в боевую группу «Якоб», удерживала западный край Налибокской пущи и 4 июля вела бои с партизанами у Негевичей. А 8 июля бригада была введена в бой против наступающих частей Красной Армии и вместе с частями 50-й пехотной дивизии вермахта пыталась удержать линию Вселюб – Новогрудок. В этих боях каминцы понесли исключительно тяжелые потери.
БРОНИСЛАВ КАМИНСКИЙ С ЧЛЕНАМИ СВОЕГО ШТАБА И СОТРУДНИКАМИ НЕМЕЦКОЙ ПОЛИЦИИ ПОРЯДКА. МАРТ 1944 ГОДА, ОККУПИРОВАННАЯ БЕЛОРУССИЯ
Фото: ru.wikipedia.org
КРОВАВАЯ БОЙНЯ В ВАРШАВЕ
Однако соединение Каминского вовсе не было разгромлено. Большую часть военнослужащих РОНА и беженцев удалось эвакуировать на территорию генерал-губернаторства, то есть оккупированной Польши. В самом конце июля 1944 года, недалеко от города Оппельна, где в тот момент находились некоторые подразделения бригады, Каминский был вызван в Берлин. Он наконец получил известие от Готтберга, который добился для него аудиенции у шефа охранных отрядов.
31 июля 1944 года состоялась встреча Каминского с Генрихом Гиммлером. Руководитель «Черного ордена» поблагодарил Каминского за успешные действия бригады в борьбе с партизанами и лично наградил его Железным крестом 1-го класса. А на следующий день Главное оперативное управление СС выпустило приказ о развертывании РОНА в 29-ю ваффен-гренадерскую дивизию СС (русскую № 1). Каминский же получил звание генерала войск СС.
В это время в оккупированной польской столице вспыхнуло восстание. Гитлер приказал Гиммлеру подавить его, не останавливаясь ни перед чем. Гиммлер доверил командование операцией по уничтожению восставших обергруппенфюреру СС Эриху фон дем Баху, специалисту по борьбе с «бандами». В его распоряжении находилась корпусная группа, сформированная из частей вермахта, СС и полиции (более 21 тыс. человек). Из бригады Каминского был выделен сводный полк (1700 человек) под командованием штурмбаннфюрера Ивана Фролова, который был направлен в пылающую Варшаву.
Русских эсэсовцев включили в состав оперативной группы генерал-майора Гюнтера Рора. Перед полком поставили задачу очистить от польских повстанцев район Охота. Как и другие формирования СС, принимавшие участие в подавлении Варшавского восстания, каминцы занимались насилием, грабежами и многочисленными убийствами гражданского населения. В частности, по данным польских историков, каминцы убили в бывшем Институте радия и на так называемом Зеленяке около трехсот человек.
Бои за жилые кварталы отличались запредельной жестокостью. Уже в первый день, когда сводный полк вел наступление из Ракова на Охоту, коллаборационистам пришлось занять оборону, поскольку потери от огня польских патриотов были чувствительными (50 человек убитых и раненых). В известной мере сказалось слабое руководство полком Фролова, не сумевшего выполнить приказ по захвату фабрики в пригороде Варшавы. Каминскому пришлось взять на себя командование частью. В результате фабрика была взята штурмом, а русский генерал СС был представлен германским командованием к награждению.
Впрочем, боевые успехи подчиненных Каминского в Варшаве, если их сравнивать с предыдущими боями против советских партизан, были скромными, а потери – большими. Виной тому было не только отсутствие необходимого опыта ведения боев в городе, но и должной дисциплины. Личный состав полка придавался безудержным грабежам.
В журнале боевых действий 9-й армии 7 августа 1944 года сообщалось: «Группа Каминского еще находится в районе Охота, однако, как кажется, ее медленное продвижение вперед можно только отчасти объяснить сопротивлением противника; боевой опыт этих казаков, совершенно очевидно, направлен в первую очередь на разграбление одной четвертой имущества населения – процесс, на который немецкая сторона волей-неволей вынуждена в этом случае закрыть глаза».
Подчиненные Каминского, получившие карт-бланш от немецкого командования на любые действия в Варшаве, сполна им воспользовались. Как показал на допросе в СМЕРШ в 1946 году бывший офицер бригады РОНА А. С. Перхуров, Фролов «вместе со своими подчиненными… врывался в кварталы польских граждан с целью грабежа и расстреливал сам лично польских граждан, пытавшихся скрыться. О размерах грабежа польского населения в Варшаве можно было судить по тому, что у каждого бойца сводного полка после возвращения с Варшавской операции можно было найти до 15–20 золотых часов».
Более того, по словам другого очевидца событий, Фролов в Варшаве занимался изнасилованием малолетних девочек. Не отставали от своего командира и его подопечные. Практически ежедневно в оперативные штабы СС поступали сводки об издевательствах и насилии каминцев над польскими женщинами и детьми, на что, однако, никак не реагировали. К тому же немецкие части СС и полиции совершали точно такие же злодеяния, но только в еще больших масштабах. Здесь достаточно упомянуть о штрафном формировании СС Дирлевангера, чей личный состав уничтожил за первые дни восстания от 15 до 16 тыс. мирных жителей.
Однако кровавая вакханалия в Варшаве, ураганом прошедшая по центральным улицам старого европейского города, в какой-то момент стала утомлять и руководство СС. Полная вседозволенность, необузданность и неуправляемость некоторых частей СС, особенно Каминского и Дирлевангера, начала доставлять проблемы. В адрес СС посыпались обвинения в чрезмерном насилии, которое не способствовало ослаблению сопротивления противника. Штаб фон дем Баха столкнулся с откровенным игнорированием приказов со стороны Каминского и Дирлевангера, каждый из которых оправдывал свои действиями ссылками на прямое подчинение рейхсфюреру СС. Но если в случае с Дирлевангером подобная позиция еще могла найти поддержку, так как покровителем штрафников был начальник Главного управления СС Готтлоб Бергер, то у Каминского такой протекции не было. Его неповиновение вышестоящему командованию только озлобляло немцев.
Уже после подавления восстания эсэсовские начальники, руководившие операцией в Варшаве, решили возложить вину за все злодеяния на подчиненных Каминского. Фон дем Бах искал повод, чтобы в последующем снять в себя ответственность за собственные преступления. Такой повод скоро нашелся. В оперативный штаб поступили сообщения о том, что подчиненные Каминского, которые тогда совершенно вышли из-под контроля, «насилуют немецких женщин и потом их расстреливают».
По одной из версий, именно после этих инцидентов командира русского соединения СС вызвали на совещание в Краков. Как оказалось, это была ловушка. По прибытии в Краков Каминский, а также его спутники были арестованы и без суда и следствия расстреляны.
Гиммлер, узнавший об этой несанкционированной расправе, в самых грубых выражениях отчитал фон дем Баха. Но было уже поздно. Чтобы скрыть следы расстрела, была придумана легенда, что Каминский и его спутники стали жертвами внезапного партизанского нападения. Для пущей убедительности изрешеченную пулями машину русского генерала СС представили офицерскому составу соединения. Впрочем, это нисколько не развеяло слухи, а лишь их усилило, благодаря чему и сегодня в научной литературе высказывается несколько версий гибели Каминского.
После смерти лидера РОНА в СС, вопреки широко распространенному мнению, не отказались от идеи формирования 29-й дивизии «Черного ордена», но уже с новым, немецким, командованием. Однако гибель командира и начальника штаба соединения вызвала брожение в рядах личного состава, и дивизия стала стремительно разлагаться. Комиссия СС во главе с Готтлобом Бергером признала соединение небоеспособным и подлежащим расформированию. В результате оставшихся каминцев передали в состав формировавшихся власовских Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР).
Большинство подчиненных Каминского либо были убиты в боях, либо понесли суровое наказание. Решением Военной коллегии Верховного суда СССР от 30–31 декабря 1946 года наиболее активные члены Национал-социалистической трудовой партии России и РОНА были приговорены к расстрелу, а остальные – к различным срокам тюремного заключения.
Весьма интересную характеристику эксперимента с Каминским оставил уже упомянутый офицер абвера А. Доллерт, куратор РОНА: «Опыт с Каминским стал рассматриваться высшими немецкими кругами как пример того, что русских людей нельзя брать на постоянную службу и смотреть на них как на людей бесполитичных, защищающих чужие интересы… Каминский предал русское политическое и национальное дело за дешевую, незначительную привилегию – самоуправление, за собственные военные части, стал безвольным орудием немецкой политики».
.jpg)
