СУД ИЛИ ФАРС?

На модерации Отложенный

Экс-глава Минобороны Анатолий Сердюков выступил накануне в Пресненском суде Москвы. Его выступление по скандальному делу о хищениях в «Оборонсервисе» растянулось почти на пять часов.

СМИ назвали Сердюкова долгожданным свидетелем на этом процессе. Таким образом, публичная встреча бывшего министра и его подчинённой состоялась впервые за несколько лет.

Фигурантке было позволено задать несколько вопросов свидетелю. «Скажите, а я вас обманывала?» – спросила Васильева своего экс-«бойфренда». «Нет», – твёрдо ответил тот.

Сердюков рассказал, что познакомился с Васильевой в 2009 году во время одного из рабочих совещаний. Ему понравилось выступление чиновницы, и он пригласил её возглавить департамент имущественных отношений.

Но, похоже, что Анатолию Эдуардовичу понравилось не только выступление Евгении Николаевны, но и она сама. Причём настолько понравилась, что каким-то, совершенно чудесным образом, и квартиры их оказались на одной площадке в роскошном элитном доме в Молочном переулке (так и хочется добавить – «с кисельными берегами»).

На суде бывший министр оценил деятельность своей экс-любовницы исключительно положительно и отверг обвинения следствия в том, что она причинила ущерб ведомству.

Более того, он заверил собравшихся, что подсудимая едва ли не спасла от банкротства подведомственные предприятия, ибо деньги, вырученные от продажи госсобственности помогли пережить кризис 2008-2009 годов.

 Короче говоря, никто никого не обманывал, никто никакого  ущерба ведомству не наносил, а несколько миллиардов рублей просто ничьи.

 Согласно же версии следствия, Васильева координировала процесс реализации собственности военного ведомства по заниженным ценам, и эти  махинации принесли государству ущерб в четыре миллиарда рублей.

 Сейчас, конечно же, главный вопрос состоит в том, чьи аргументы и факты перевесят чашу весов в руках Фемиды: рассказы Анатолия Эдуардовича о финансовом целомудрии Евгении Николаевны, или материалы следствия, доказывающие совершенно обратное?

Ответ на этот вопрос мы получим, естественно, после вынесения приговора, а заодно и поймём, что это было на самом деле – судебный процесс, или театрализованное представление?