Россия — это Я

Мне кажется, что  будущее стало уже настоящим, и ничего хорошего предвидеть мы не можем.

В поисках ответа на вопрос об эволюции России следует принимать во внимание природу её власти.

Российская Федерация — единственная страна в Европе, где после 1991 года ни разу не происходило смены руководства в результате выражения воли общества: принимающим решения субъектом выступают здесь исключительно властные элиты.

Российский режим остается сильно централизованным, ориентированным на одного человека, который самостоятельно принимает ключевые решения (максимум, по некоторым вопросам он, вероятно, консультируется с заинтересованными группами во властных кругах).

В такой модели, общество,  не только не является политическим субъектом, но считается недостаточно зрелым для принятия спонтанных избирательных решений, то есть таких, которые не были заранее утверждены узким кругом элиты.

Таким образом, созданной Путиным модели не нужно активное население или независимые государственные институты, которые могут стать потенциальной угрозой для лидера.

Эта система работает в условиях консенсуса элит, обладающих силой и инструментами, чтобы навязать его обществу.

Граждане, в свою очередь, принимают такой расклад взамен на социальные гарантии при сохранении определенного уровня жизни.

Вячеслав Володин был прав: при нынешней политической системе Путин мог бы сказать «Россия — это я». Главный вызов для этой системы — не передача власти, так как эту проблему удалось на ближайшие годы решить, а перспектива ее разлада при неблагоприятных внутренних (в том числе экономических) и внешних условиях.

Все говорит о том, что именно с таким положением дел мы сейчас и столкнулись.

Экономика вошла в период системной стагнации и (судя по всему) серьезного и длительного кризиса, и низкие цены на нефть — это лишь главная, но не единственная его причина. Посткрымские отношения между Россией и США переживают худший кризис с момента окончания холодной войны, и ничто пока не предвещает, что из него удастся скоро выйти.