Куда делся третий вид коммунистов?

В КПСС были коммунисты трех видов – прагматики, догматики и романтики. Прагматики вступали в партию, потому что так им было удобнее. Больше возможностей, меньше проблем... Догматики – потому что твердо уверовали в коммунистические речи: про базис и надстройку, производительные силы и производственные отношения, общественно-экономические формации, прибавочную стоимость и роль пролетариата, пролетарский интернационализм и т.д. и т.п..

Но был еще и третий вид коммунистов – те, кто искренне верили в возможность и необходимость построения общества всеобщего счастья. Люди моего поколения еще застали коммунистов-романтиков: при Хрущеве их было немало.

Конечно, границы между тремя отрядами коммунистов никогда не были строгими: романтизм не мешал свято верить в постулаты теории, а также пользоваться выгодами членства в партии, но в целом в любом коммунисте можно было проследить доминирование того или другого начала.

К восьмидесятым годам ситуация поменялась. Прагматики стали составлять подавляющее большинство, догматики подвымерли, а романтики исчезли из КПСС вовсе. Верить в то, что мы идем к коммунизму, в 70-х годах не могли уже и идиоты.

Соответственно, и посмертное существование КПСС сохранило ту же структуру. Догматики оказались в КПРФ (и нескольких других карликовых партиях), прагматики создали ЕР-ПЖиВ – КПСС без догматизма (идеологии) и романтизма (совести). А романтиков как не было, так и не появилось.

Что с ними произошло? Вопрос не праздный. Потому что все развитие СССР-России, весь его позитив – дело рук именно романтиков. Когда их не стало, сначала партия, а потом и страна потеряли жизненную силу и, естественно, умерли. То, что мы наблюдаем, – разложение трупа. Без романтиков оно, естественно, продолжится. Чтобы жить, нам необходимы романтики.

Главная вещь, которая произошла с романтиками, – разочарование. Романтики поняли, что так, как это делали советские коммунисты, ничего хорошего получиться не может.

Выводы из этого открытия у разных романтиков оказались разными. Большинство ушло из общественной жизни в частную. Меньшинство изменила идеологические приоритеты, преимущественно уверовав, что путь к счастью лежит через демократию западного образца. Эти коммунисты стали диссидентами. Другие рецепты мировой гармонии разочарованных романтиков, вроде православного братства, собрали соратников поменьше.

Можно ли ожидать массового возрождения гражданского романтизма в России? Вообще говоря, это вопрос, жить нам как государству и народу или не жить. И ответ на него "Нет, нельзя, мы обречены разлагаться и дальше" равносилен, как вы, конечно, понимаете и сами, самоубийству.

Оставаясь же в позиции академического наблюдателя, другой ответ дать трудно: линейная экстраполяция нашего движения ко дну никаких оснований для исторического оптимизма не дает.

Так что вопрос стОит переформулировать: что необходимо для возрождения гражданского романтизма? И соответственно – что НАМ необходимо ДЕЛАТЬ для возрождения гражданского романтизма?

На эти вопросы ответить не так сложно. Смерть романтизма была связана с пониманием ошибочности определенной социально-исторической теории и построенной на этой теории практики. Значит, возрождение романтизма требует другого, более глубоко понимания исторического процесса. Грубо говоря – другой, более совершенной теории.

Что?! Вместо одной сказки другую?

Нет, это не сказки. Это этапы развития нашего знания – философского, исторического, психологического... Шаг за шагом мы углубляем свое познание мира и своего места в мире.

Это непростое дело, потому что мир сложен, а соблазн его упростить, а вместе с ним упростить и свое поведение, чтобы думать нужно было поменьше, а жить попроще, – велик. Но простота здесь много хуже воровства. И "просто" у нас ничего не получится. Неважно, какое простое решение мы для себя выберем: "Надо жить для себя", "Ничего все равно нельзя сделать", "Надо жить по-дедовски", "Надо жить по-западному" или какое бы то ни было еще.