Кто-то оскорбление может понять... А кто-то сразу по сусалам

Наш колумнист считает, что история парижского теракта - совсем не о задетых религиозных чувствах Сегодня очень многие, обсуждая нападение на редакцию французского журнала и последующий расстрел людей говорят: «Что ж это за религия такая воинствующая…Они за Пророка своего готовы головы всем подряд рубить и стрелять направо и налево». Таких звонков ко мне в прямой эфир раздавалось десятками. А мне кажется, что религия-то тут и ни при чем. Просто кто-то оскорбление может понять, простить и извинить, а кто-то сразу лезет, чтобы обидчику по сусалам надавать. Вот вам небольшой пример, который мне удачно пришел в голову, когда вел эфир. По радио я его уже рассказал, поделюсь и здесь. 1891 год. Цесаревич Николай (будущий Николай второй), греческий принц Георг и принц Арисугава проводят экскурсию по городу Оцу в Японии. Молодые люди, шутят, смеются, дурачатся. Заходят в различные заведения, посещают храмы. В частности, заходят в храм Мии-дэра. На протяжении всей поездки их сопровождают полицейские. У них четкие инструкции: охранять, с гостями не разговаривать, если те обратились с вопросом, то отвечать, не глядя в глаза и в поклоне. И тут один из полицейских, обнажает саблю и бьет Николая по голове. То ли полицейский был не подготовлен (что вряд ли), то ли цесаревич так ловко увернулся (что вероятнее всего), но два удара пришлись по Николаю плашмя. Николай выскакивает из коляски, в которой он ехал, и, оглашая криком улицу, бежит наутек. Полицейского пытается своей тросточкой нейтрализовать Георг, ему помогает японский принц и рикша. Ударивший Николая сам получает саблей по спине. И на этом инцидент можно считать исчерпанным. Николая везут в больницу, накладывают швы, сам он шутит, дескать, что это не испортит отношения с Японией.

Цесаревича заваливают подарками, газеты пишут о том, что «не может называться японцем тот человек, который совершил вероломное нападение на гостя». Не выдержав позора, который упал на нацию в связи с покушением на Николая, у здания мэрии закалывает себя кинжалом некая Хатакэяма Юко, которая не является ни родственницей, ни близким другом семьи полицейского… Просто вот, не смогла перенести такого. И почему-то было очень мало людей, которые задали вопрос: а с чего бы это страж порядка, который на протяжении нескольких дней сопровождал королевских особ, которого выбирали среди многих, чтобы охранять покой принцев, вдруг неожиданно хватается за оружие? По одной из версий – это было не что иное, как ответ на оскорбление религиозных чувств. В частности, писатель Алексей Бушков, например, приводит такой факт, что находясь в Японии и заходя в храмы, Николай и Георг от нечего делать развлекались тем, что своими походными тросточками лупили, что есть мочи по церковным колоколам, которые стояли в храмах. Причем, делали они это от скуки, даже и не задумываясь о том, что это может кого-то оскорбить. Они ж не знали, что дотрагиваться до колоколов могут только священнослужители. А полицейский, который, как выяснилось, был не только ответственным служащим, но и набожным человеком, счел это смертельным оскорблением. А напал он на Николая, а не на Георга только потому, что был приставлен сопровождающим именно к русскому цесаревичу. В японских газетах об этом не писали, чтобы, как говорится, «не нагнетать». Списали все на «умопомешательство» полицейского. Вот такая история. Михаил Антонов