FINITA LA COMMEDIA «ARION» (Продолжение)

FINITA   LA   COMMEDIA   «ARION» (Продолжение)

2 - я глава. УЧИТЕСЬ МЫСЛИТЬ ПО ПУНКТИКАМ.       

1.Нафталиновое царство.

2.Эксперимент с «рыцарем».

Нафталиновое царство.

   После изгнания из музея древностей  экс - экскурсовод насиловал ломбард, закладывая и перезакладывая пальто с обвисшим зелёным хлястиком, пока приёмщица с кумачовыми ногтями, выпихнув пропахшую нафталином одёжку в узкое окошко прямо под нос Ариона, убедительно попросила его убраться вместе с его барахлом подальше от её намозоленных глаз.

- Наш ломбард пойдёт ко дну, так как один Ваш хлястик пожирает все государственные запасы нафталина, - отбрила она. -  На поддержание его  нужны бабки, а у нас их нет.

   Арион попытался втолкнуть пальто обратно. Окошко захлопнулось. Экс – экскурсовод возмутился, но не тем, что приёмщица низвела  его благородное пальто со свалявшимся каракулевым воротником до хлястика, не  отказом и не отсутствием бабок, а отсутствием  нафталиновой прочности у государства. Это была сверхидея, но воплотить её  бывший экскурсовод без устойчивого и стабильного денежного довольствия  не мог. Он превратил пальто в солдатскую скатку, перекинул через плечо и направился к администратору. Ободранную дверь с посечённым дерматином, из под которого торчали  грязные клочья ваты, Арион открыл мощным ударом ноги.

- Стучаться нужно! – нервно бросил хранитель ломбарда, спину которого защищало окно с решётками, оставляя беззащитным лицо, которое было пропечатано  разлапистыми синяками. Он никак не мог привыкнуть к внезапным и скандальным вторжениям, но, ощупав скользким взглядом скатку посетителя, облегчённо вздохнул, выпустив мелкую шипящую струю воздуха.

  Арион кратко изложил фабулу дела.

- У нас здесь золото! – небрежно  бросил хранитель ломбарда и показал на прочность стен, рассчитанных на хранение золотых запасов, а не на нафталиновый хомут экс - экскурсовода. - А вы что предлагаете? У вас, молодой человек, золотой лоб! - Администратор мыслил образами своего мира. - Таким лбом я в вашем возрасте добывал золотую славу!

- А где она?

- Кто?

- Слава!

   Хранитель так посмотрел на Ариона, что ему захотелось посыпать себя нафталином. Бывший экскурсовод сделал попытку устроиться на ломбардном поприще и проучить зарвавшегося нафталинового простачка. Простачок оказался на высоте. Он спросил о последнем месте работы. Экс - экскурсовод называл бы и музей древностей, и музей с космическими пришельцами, если б они находились за тридевять земель в тридевятом царстве и если б не голубенькое изобретение человеческой мощи, которое опутало своими жилами пять континентов, и по которому нельзя было дозвониться только до потустороннего мира. Телефон стал проклятьем Ариона. Кадровики учреждений, куда бывший экскурсовод пытался устроиться на работу, оказались могущественнее неизвестного фараона, который был карликом с сими великанами. Они связывались с бывшими патронами Ариона и получали исчерпывающую информацию об экс - экскурсоводе.  Арион даже порылся в толстенной   энциклопедии с игривым названием «А вот и изобретения »,  когда его выпроводили из сотого учреждения. Отцом величайшего блага цивилизации был добрый человек Грехам Белл. Его идея оказалась в руках злых гениев.

   Хранитель ломбарда не стал пытать бывшего экскурсовода, а  ударился в гигантоманию славного труда и славной романтики   в землях необетованных, где Арион может стать нужным товарищем, золотым человеком, ударником с нашейным лавровым венком.

- Слышал! - бросил экс - экскурсовод и попытался вывести администратора из просторов романтики к стенам нафталинового  царства, которое он смог бы охранять: таскать берданку американского изобретателя Х. Бердана, заряженную крупнокалиберной солью, не спать, стрелять, а  в случае опасности ещё и свистеть.

- Очень хорошо! – душевно ответил хранитель ломбарда, похвалил Ариона за прекрасное знание народных профессий и попросил свистнуть. Для пробы, а при отличном результате, как решил бывший экскурсовод, и стрельнуть. Арион свистнул. Вошёл милиционер. Экс -  экскурсовод понял, что он попал в положение Соловья-разбойника.

Эксперимент с «рыцарем».

   Возле ломбарда находился  музей, возле входа которого на гипсовых подставах сидели  два тронных облупленных, гривастых зверя с ощеренными клыкастыми  пастями, в которых валялись окурки. Рядом стояла четырёхгранная  железная урна. Рука человека обходила её стороной. Только природа бросала в неё жёлтые листья. На мраморных ступеньках слепо шаркал развесистой метлой фуфаечный дворник.

- Давно работаешь в музее, дедушка?

   Была надежда на потайные ходы. Дедушка знал дорогу только в два конца: от окошка с табличкой «Касса» до винных чертогов.

- Что ж так, - спросил раздосадованный Арион. - Может,  подаришь гривенник на билет? У меня сегодня день рождения.

- У меня тоже!

   Бывший экскурсовод  понял, что при столкновении двух безденежных дней рождения копейка не обломится

- А какие реликвии в музее? – спросил он.

- Кто?

- Реликвии.

- А, - протянул дворник, -  те, на которые ходят глядеть.  Хорошие, дорогие и подъёмные.

- А конкретно.

- Не знаю.

- Зачем тогда говоришь, - разозлился Арион, - хорошие, дорогие и подъёмные, - с издёвкой протянул он. - Что их краном поднимают?

   Дворник снисходительно посмотрел на разгорячившегося  экс – экскурсовода.

- Краном или не краном  –  не знаю.  У нашего администратора две квартиры в городе, три дачи за городом. Одна машины в городе. Три за городом.  Разве на неподъёмных реликвиях такое хозяйство  поднимешь?

- Ну, и дед, - восхищённо сказал  Арион.

   Подъёмные реликвии сильно заинтересовали экс – экскурсовода. Он оборвал разговор и, оставив захлопотавшего  дворника, размашистым шагом направился  в предбанник музея. Дорогой он  попытался снять денежку у спавшего на деревянной лавочке мужика, лицо которого было прикрыто ворохом сухих листьев, которые при сильном  его храпе слетали с него, словно бабочки, но натолкнулся на забористый, освежённый утреней прохладой  мат. В предбаннике экс - экскурсовод стал в хвост закольцованной загруженной очереди, надеясь на Бога. И оставил её, увидев двух грузчиков в чёрных спецовках с выражением величайших земных тружеников в глазах. Они тащили картину в деревянном решетчатом ящике из-под стекла. Администратор музея был человеком предусмотрительным и изобрёл этот способ транспортировки, так как не мог изобрести способ против горькой.

- Раз, два взяли! - кричали грузчики.

   Их голоса были похожи на раздирающее карканье голодного ворона. Суеверные в чёрных платочках крестились и покидали очередь.

- Помочь? - бросил Арион.

   Он почувствовал отчаяние, когда увидел, что картину тащили к выходу, возле которого стояла чёрная вымытая «Волга».  Бывший экскурсовод попытался изменить её курс, но «раз, два взяли» дело знали крепко, хотя и шатко стояли на ногах. Арион обратился к деревянному ящику. Пилат и Христос, смалёванные с картины Николая Ге «Что есть истина?».  Художник обладал талантом старательности и любил сильные краски. Лицо прокуратора Иудеи было румяным. Замысел творца Пилата  остался в тайне. Прокуратор производил впечатление человека, который только что вышел из бани. Даже хитон, в который живописец завернул сурового римлянина, был похож на простыню. В оригинале сильный мира сего смотрит на Христа. В копии он смотрел на экс – экскурсовода, будто это он засунул его в ящик.

- Ну, что смотришь? – с досадой сказал Арион.

   И обратился к Христу. Равви был хорош. Такой грязный и в таком рубище, что от него должен был исходить запах пота и грязи. Христос тоже смотрел на бывшего экскурсовода с таким видом, словно его намалевал Арион.

- Да не нюхай ты его! - сказала старушка с просечённым сединой волосом, сидевшая возле картины, видя, как бывший экскурсовод шумно тянет носом.

   Она уже выспалась и смотрела на мир глазами ребёнка.

- Это почему же?

- А наш администратор, - Арион поморщился, но сдержался, старушка показала на Христа, - его чем-то обрызгивает.

- Зачем и чем?

-  Кто ж его знает? Может дихлофосом, чтоб мухи не садились. Вишь, не отстиранный  какой.

- А этого? – Экс - экскурсовод ткнул в прокуратора. - Духами, наверное?

- Бог его знает! Может и духами.

- По-вашему, истина должна пахнуть парфюмерией? - сурово спросил Арион.

- Да кто ж его знает, чем она пахнет?

- Ты зачем здесь сидишь, бабушка?

- Охраняю, сынок, - зевнула старушка.

   Зевок окончательно подорвал  экс – экскурсовода, а поэтому то, что дальше произошло было смутным, не ясным, с редкими проблесками здравого смысла. Объяснить это  можно, пожалуй, только сбившимися от неудач нервами Ариона. Нервы не щадят ни сильных, ни слабых и порой затаскивают человека в такие дебри, из которых редко кому удаётся выдраться, но возвратимся к простодушному слову старушки «Охраняю» и её непроизвольному зевку.

- В своём ли ты уме? - гаркнул Арион. – Ну, как можно истину охранять?

   Старушка прошелестела «не знаю», но Арион уже смял хвост очереди и загрузил без билета ноги в войлочные тапочки, чтобы заскользить по  паркету, выдраенному до зеркального блеска. Обязанности билетёрш выполняли две глазастые старушки в огромных роговых очках, к стальным дужкам которых были привязаны верёвочки, заброшенные на затылок. Помельче габаритами проверяла билеты. Покрупнее, закатанная в массивное лицо и бугристый живот,  отрывала корешки. Экс - экскурсовод споткнулся на корешках. Нечего было отрывать.

- Нет копейки! – с оставшейся досадой бросил Арион. - Может, пропустите?

   Старушки встрепенулись, словно ужаленные, и окончательно добили бывшего экскурсовода.

- Без билета, - заголосили они, смешивая одновременно свои звуковые таланты в свирель и грохот барабана, -  нельзя! Музейный заяц.

   Толпа рассеклась на две половинки, из прохода  вырвался увесистый мужик с лихорадочным блеском в глазах, зарыскал по предбаннику, но, увидев Ариона, со злости плюнул

- Какой же это заяц, - напустившись на старушек, заорал он. -  Насажали вас таких в музеях на нашу голову, всю охоту сбиваете.

   В музее зависла тишина. Экс – экскурсоводу, привыкшему находиться в гуще громких событий, она не понравилась. Выскочивший мужик не то, что напугал Ариона, а выбил его с колеи. Он никак не мог  вспомнить, где произошла заминка, и вспомнил, когда билетёрши стали криками отгонять его от прохода.

- Это почему же нельзя? – вспыхнул он. -   Меня можно пропустить.

- У него мания величия! -  бросили с толпы.

   Удар прошёлся по самолюбию Ариона. Самое больное место, которое можно был вылечить, только атаковав толпу. Экс - экскурсовод  величественным движением выбросил вверх правую руку, толпа инстинктивно среагировала на повелительный жест и притихла.

 - Путешественники среди вас есть? – спросил он.

   Такое начало взбудоражило, послышались недовольные крики.

-  Ну, а если нет!  Так что? Гони дальше. Если на дело, мы сейчас их  найдём.

- А научные светила? – Арион набирал темп. -   Жаль, если нет, - вздохнул он.

- Да ты не жалей, не жалей, - недовольство сменилось раздражением, - тебе же сказали, если на дело, то и путешественников и светила, кого  надо, только скажи, того и   найдём.

- Деловые люди, - пробормотал Арион. - Приятно иметь дело с такими. Что не попросишь, всё могут найти. Итак. – Он держал паузу, пока толпа не забурлила, а потом,  сорвавшись, полезла на него. - Ладно, - примиряюще начал он, снимая жест. - Мы начинаем самое увлекательное  и интереснейшее путешествие в истину вашего заграничного друга.

- Какой нахрен ещё наш заграничный друг, - у экс-экскурсовода лязгнуло в ушах, -  у нас все друзья и истины  здесь, а за границу мы их не поставляем. Разбираемся тут сами.

   Был сказано и ещё кое-что жёсткое, но оставим это, так как Арион уже готов говорить, а собравшиеся музейные служащие и толпа слушать.

- Истина не имеет границ! – отрубил Арион. -  Учитесь мыслить по пунктам. Пункт первый!

   Пунктом первым бывшего студента была бесценная мысль, которая среди всех его мыслей, по мнению грустного профессора истории, была самой земной. Она гласила, что человек произошёл от обезьяны. Арион давно отказался бы от неё, но существование музейных  администраторов и их склочное и неразумное  поведение  убеждало его, что английский натуралист и путешественник  Чарльз Дарвин всё – таки во многом прав. Во втором пункте оказалось, что обезьяна обладала манией величия. Арион вышел на третий пункт, как результат второго: человек с манией величия. Пропустил от четвёртого пункта к десятому, предоставив домыслить их желающим. В одиннадцатом пункте он снял вину с человека и возложил ответственность на обезьяну. Расширил границы  в пункте тринадцатом.

В этом пункте он расходился с историком и с натуралистом,  разошёлся и с окружающими, вывив два рода обезьян: с манией величия и без мании величия, у которых нет даже паршивой копейки на билет. Пропустил ещё сто пунктов, возвратился к одиннадцатому и дал практический совет: искать обезьяну Ариона, а его пропустить в музей. К последнему пункту экс - экскурсовод пришёл взмокшим, но довольным: он, Арион, - историческая индивидуальность со своей истиной, а не подошва, на которую существует стандарт - каблук два на четыре, носок - тупой…

- Да вы сумасшедший! - закричали билетёрши и даже достали огромные лупы, чтобы повнимательней разглядеть взбунтовавшегося посетителя.

- Я знаком с этим древним аргументом! -  Арион чувствовал, что он падает в бездну, что его пункты сводят  на нет место экскурсовода в новом  музее. -  Я не согласен с вашей истиной, - отрубил он. - И за моё несогласие вы объявляете меня сумасшедшим?

   Ариону показали на его нафталиновый хомут и заявили, что от него пахнет.

- Ещё один аргумент. Потяните носом! И вы почувствуете, что от меня не только пахнет. Но неужели это то обстоятельство, которое изгоняет меня из числа людей, имеющих право на свою истину? В таком случае гоните всех от кого пахнет мазутом, соляркой, бензином. И духами тоже. Гоните вот эту! – Он  показал на дамочку, загруженную шейным ожерельем. 

- Я тебе выгоню! - закричала она, закрывая белоснежным шарфом зелёную каменную цепочку.

- Причём здесь я? - удивился Арион. – Он был обижен на билетёрш, а поэтому и подставил их под удар, ткнув в них пальцем. – Это они извращают истину.

   Это было сверх макушки, а посему экс – экскурсовода опустили в такой водопад  слов, что скажи ему раньше: так могут разговаривать   в администраторских музеях, он не поверил бы, но поверить пришлось.

   Оказалось, что у таких, как Арион, и истины не может быть. Место человека Ариона свели к месту подручного человека. К существу, которое жило чужой истиной и с чужой истиной умрёт.

-  Я - человек, который из единичного факта делает идеи,- отчеканил он. -  Путешествие только начинается. И сейчас я вам это предметно докажу!

   Он прорвал кордон билетёрш, выломал проход в толпе и вышел к нише в стене со стальным вычищенным, поникшем   рыцарем с поржавевшим, затупленным мечом. Доспехи звякнули, вспугнув солнечных зайчиков. Возле рыцаря стояла толпа подковой в пятьдесят рядов и голубоглазый экскурсовод с нервными ушами. Видимо, недавно отлипший от студенческой скамьи. Он находился в недрах средневековья, осторожно поводя указкой по шлему с огромными рогами, продырявленному кожаному нагруднику, треснутому треугольному щиту, эспаулерам: наплечным щиткам, на которых был изображён  потемневший герб с неизвестным зверем.  Арион вывел экскурсовода к солнечным зайчикам.

- Источник излагаемой точки зрения? - бросил он.

   Экскурсовод ответил, что не понимает.

- Я спрашиваю об источнике зрения на истину, которую вы здесь излагаете народу различного возраста и статуса. Эта Ваша личная  точка зрения или точка зрения Вашего администратора - фараона?

- Я не знаю никакого фараона, - замялся экскурсовод  и сделал попытку скрыться в толпе.

- Стой, - гаркнул Арион, - слова - пена,  критерием истины является практика.

   Он отобрал указку и потребовал отвинтить нижнюю часть рыцаря.

- Это музейная собственность! - вскипел экскурсовод.

- Истина не может быть собственностью музея! - отчеканил Арион, - как и способы её доказательства.

- Так это же не истина! Это железо, - прорвался экскурсовод. – Истина это, - его нервные уши затрепыхались, -  я знаю то, что ничего не знаю!

- Оставьте Сократа. Его истиной оказался бокал вина с ядом. И не скользите по поверхности. Истина может быть в железной и стальной упаковке и даже в кандалах, отвинчивай!

   Экскурсовод сдался после напряжённого торга с заинтригованной толпой. Она симпатизировала Ариону.

- А теперь, - сказал Арион, когда в руках экскурсовода оказались стальные голенища, - натяните эти стальные кальсоны на себя.

- Не буду! - заупрямился экскурсовод. - Меня за это премии лишат!

- Премия не голова! - отрубил Арион. - Других за истину лишали головы.

   Толпа вновь стала наседать на экскурсовода. После третьей попытки натянуть стальные голенища он сдался.

- Жмут, - зло сказал он Ариону. - Сам пробуй!

-  Кто ещё хочет?

   Два мужика отступили после первой же попытки.

- Мелковаты, - сказали они.

- Может быть, они впору вам? - обратился Арион к старушкам, которые не понимали,  что происходит, но ведь что-то происходило, и в этом нужно было разобраться.

- Дурак! – отрезали они.

- Креативный аргумент! А теперь я поясню фабулу эксперимента. Почему вы заучиваете истину музейного экскурсовода? Его истина те же самые стальные кальсоны. И жать она будет ваши головы. Пункт первый! Истина не может быть безразмерным чулком. Пункт второй! Почему вы должны жить чужой истиной, если у каждого есть своя! Пункт третий! Я слышу, как говорят, что мы живём одной истиной, но почему живём по-разному?

- Да Вас за это,  - крикнул экскурсовод Ариону.

- Я знаком с Вашим пунктом! - отчеканил Арион. - Довольно пунктов. Они ставят меня вне вашего закона жизни. А сейчас я иду к администратору, чтобы доказать, что я прав.  Возьми рыцаря, - приказал он экскурсоводу.

   Арион понимал, что его заносит, но так как он не привык отступать, он, отбросив грызущие сомнения, двинулся вглубь музея, чувствуя за спиной могучее дыхание толпы, которая тащила экскурсовода, а экскурсовод тащил рыцаря. От поступи толпы с тихим скрежетом просыпались рыцари в нишах. Арион принимал скрежет за плач, но отвлекаться на утешения он не мог. Впереди ждала схватка с администраторам, которую он, несмотря на сомнения, решил во чтобы то не стало выиграть, Сколько можно неудач! Даже нафталиновый простачок и тот обрушил надежды. Кабинет администратора поражал простором и рабочей обстановкой в виде двух десятков запылённых рабочих в красных бейсболках, которые обрабатывали ломами одну из стен, расширяя кабинет. Они пробивались к рыцарям и изгоняли их из ниш. Хранитель музея оказался похожим на прокуратора Иудеи. Он был такой же душистый и румяный.

- Это он! - закричал экскурсовод, выскакивая из толпы. - Это он заставил меня надевать музейную собственность, - понёс он, - разбирать рыцаря, а он не моего размера. Он ненормальный безбилетник.

- Причём здесь я? - удивился Арион. - Я не тиран. Это была воля народа, - сказал он администратору и показал на толпу, которая загромождала кабинет.

- Ты ему по пунктикам, по пунктикам сыпь! - загремела толпа. -  Пунктик первый. Воля народа…

   Арион расставлял пункты, словно вбивал гвозди. Он начал с того, что он, Арион, и народ в державе, бывший экскурсовод свёл державу к кабинету администратора, самая могущественная, но не процветающая сила, которой не в состоянии противостоять ни один фараон; указка нацелилась в грудь хранителя музея, так как народ, указка переместилась с груди хранителя музея на толпу, обладает колоссальным талантом, указка стала клевать кулаки мужиков, который может принимать самые угрожающие стихийные размеры вплоть…, указка наполовину вошла в паркет и концом достала лоб хранителя музея.

- Итак? - сказал Арион,  горько чувствуя, что крепко перегнул, - Народ хочет продолжить эксперимент, дабы знать истину. Оденьте эти стальные кальсоны. Воля народа - глас божий.

- Ты его по пунктикам, по пунктикам разноси! - гремела толпа. - Он же не знает, как одеваются сапоги… Пунктик первый: глас божий!!

   Администратор оказался в рыцарской  обувке после неудачных попыток сломить волю народа. Он попытался дотянуться до телефона. Его руки оказались в железных перчатках. Он попробовал  вскочить, но Арион улавливал все его мельчайшие движения и пресекал их рыцарскими доспехами. На голове администратора оказался рогатый шлем. Реакция толпы на шлем совсем не понравилось администратору, но так, как у экс - экскурсовода оставалось ещё немало доспехов, он решил не отбиваться. А вдруг тот перепутает и заставит натянуть доспехи на самое, самое...

- Ваша истина, - сказал Арион, рассматривая лоскутного администратора, который был не в полном рыцарском костюме, а частично обвешанный доспехами, - сочетает элементы средневековья, современный галстук, сюртук. Мне остаётся только определить удельный вес средневековья. Тащи остальную сталь, - бросил он экскурсоводу.

- Не нужно, - хрипло сказал хранитель музея. - Если это железо подошло, - он ткнул в стальные голенища, - то и остальное подойдёт…

- У вас здоровое  мышление и в отличие от других не отдаёт потом, - похвалил Арион. - И если вы станете мыслить по пунктам, то последним пунктом будет Ваше страстное желание зачислить меня в штаты экскурсоводом.

- У нас финансовый кризис, - отбивался администратор. - Урезаем штаты.

- Ну, конечно. Урезаем не только штаты, но и реликвии. Увозим их на чёрной «Волге».

- Не было никакой «Волги», - отбился администратор.

- Ну, не было, так не было, - согласился Арион.- Впрочем, это не меняет дело. Пилат и Христос и пешком могут дойти до Вашего места, если их не встретит милиция. А если встретит, сами понимаете. Они свидетели, а Вы обвиняемый. Но это  перспектива и при том неосуществимая, потому что прежде, чем я дойду до милиции, «Волга» окажется здесь.  У неё скорость быстрее, чем у пешехода. Меня интересует насущное. А насущное здесь. Как насчёт экскурсовода. Вы должны прислушаться  к голосу народа?

- Зачисляй, - сказали мужики. - Толковый парень. Он тебе и финансы поправит, и научит мыслить по пунктикам. А своего отчисляй.

- Он обзывал вас фараоном! - закричал побледневший экскурсовод. - И поставил шишку на лбу.

- Не твоё собачье дело! - не выдержал администратор. -  И не ябедничай. Ты не можешь мыслить по пунктикам.

- Какой углублённый ответ! - подхватил Арион. - Фараонам шишки не ставят. Им ставят пирамиды.  Зовите кадровика и выдавайте пропуск.

   Кадровик, увидев администратора в рыцарской одёжке,  быстренько настучал приказ, не отрывая косящегося взгляд от оставшихся доспехов, и выдал пропуск. Арион высказал ещё несколько пунктов о воле народа, убедительно попросил мужиков не забывать его и каждый день по утрам и вечерам наведываться в музей без билетов. Наступившая тишина угнетала Ариона. Изредка она прерывалась звяканьем. Администратор стаскивал рыцарские доспехи и раскладывал их на полированном столе, занимавшем половину кабинета, при взгляде на которые экс - экскурсовод чувствовал жёсткий холод в груди, навивавший ледяные мысли о последствиях эксперимента

- А сейчас, - сказал администратор, когда его лицо стало таким же румяным, как  у прокуратора Иудеи, - гони пропуск и чтобы духу твоего здесь не было.

- У Вас что хороших слов нет, - возмутился   Арион. – Одно только и знаете.

- А ты на что рассчитывал? – Хранитель музея полыхнул взглядом на дверь, в которой, как показалось экс – экскурсоводу, выжглась дыра в его рост. – На рыцаря?

- Finita  la  commedia? – грустно вздохнулАрион.

   Очередная неудача не смутила экс - экскурсовода. На улице находились ещё два музея. После недолгих раздумий Арион направился  к музею, обосновавшемуся в бывшем кафедральном соборе с разбитым органом, допотопными ангелами, которые летали под куполом, производя шум ветряных мельниц, и  со стенами, пробить которые не смогла бы и царь-пушка, запомнившаяся  ему  гигантским жерлом и голубем, умудрившимся свить в жерле гнездо.  Прежде чем предложить себя в качестве экскурсовода Арион решил обследовать музей. Он взял курс к служебному входу. Дверь с медным кольцом в медной ноздре медного льва Арион попытался открыть испытанным способом.  Она только скрипнула, стряхнув на бывшего экскурсовода библейскую пыль. Арион налёг грудью. Заработал ногами, словно коньками на льду. Он стер подошвы ровно наполовину. На такую же половину выскреб асфальт. Другая дверь находилась рядом и открылась от одного «пуф» взмокшего Ариона. Он оказался в проходной, похожей на пенал с двумя фанерными будочками и старушками-вахтершами с вязальными спицами, клубками шерсти, в узорчатых платках, которые вязали в Российской империи и которые вяжут и сейчас в деревнях из козьего пуха…

   Путь экс - экскурсоводу преградила вертушка. Он шагнул в отсек - железный трубчатый треугольник. Вертушка подхватила его и, сделав два круга, с космической силой возвратила Ариона на круги своя. По лопаткам, как по наковальням, ударили молотом. Разъярённый Арион двинулся на вертушку, но по закону вечной вражды человека с металлом вновь обрушился на дверь, словно поршень механического пресса. Он оставил железный механизм, когда его спинные «лопасти» превратились в крылья бабочки-однодневки. Проходная теряла очертания пенала и приобретала очертания гроба. Тайной входа владели вахтерши. На никелированной табличке «Служебный вход» разыгрывалась грустная история о судьбе крылатых, которые становятся жертвами бескрылых. Арион ругнул мастеров, щедрых на тонкослойную фанеру, но жадных на хорошую сосновую доску. При тридцатиградусном морозе в фанерных хижинах и со здоровьем, которое выбрала долголетняя служба, бабушки могли дать дуба.

- А это зачем? - спросили вахтерши, показали шерстяное хозяйство и налегли на спицы, как на ложки.

   Арион похвалил мастериц, ручную работу с узорами, тайно порадовался своему терпению и умению приобщаться к скучным, но нужным делам, поинтересовался ценой на шерсть. Шерсть была куплена на рынке, который, оказалось, знал и Арион. Спекулянтам, выламывающим у трудового народа последнюю трудовую копейку, досталось крепко.

- Проходи! - довольно сказали мастерицы. ( продолжение следует ).