О коллективизме и гуманизме без лицемерия

В предыдущей статье я объявил противостояние коллективистов и гуманистов – главным политическим конфликтом нашей эпохи.

Напомню, что коллективисты в моём понимании – это совсем не обязательно дружные ребята. Коллективисты – это те, для кого коллективы главные акторы. Вот типичное высказывание коллективиста, которое гуляет по коллективистским словарям, энциклопедиям и рефератам: «Народ – это подлинный субъект истории; его деятельность создает преемственность в поступательном развитии общества. Место и роль народа в истории впервые раскрыл марксизм-ленинизм, устранивший один из главных пороков идеалистической социологии, которая игнорировала решающую роль народа в общественном развитии, приписывая ее выдающимся личностям».

В противоположность коллективистам, для гуманистов единственные политические акторы – люди. И народ – это люди. Девиз гуманистов, на то они и гуманисты, – нет субъектов, кроме людей. Первая аксиома гуманистической теории общества – аксиома о бездушности коллективов: чувствуют люди, но не коллективы.

Эта аксиома часто вызывает непонимание. Ниже я привожу комментарий моего друга maslyaevа. Он мне вроде возражает, но в борьбе с самим собой приходит к глупости рассуждений об интересах коллективов.

Комментарий maslyaevа мне так понравился, что я привожу его целиком.

«Спорить с коллективистами бывает весьма не просто. А всё это потому, что половина правды в их словах есть. Самое печальное, что в словах гуманистов правды - тоже половина.

Попробую немножко описать свою точку зрения.

Коллективы несомненно обладают субъектной сущностью. То есть о них вполне можно говорить как о живых существах. Вообще, было бы странно, если бы мы, сами являющиеся составными существами (клетки нашего тела сами являются живыми организмами), вдруг посчитали, что на поверхности нашего тела живая организменность заканчивается.
Таким образом, не нужно ни на секунду удивляться тому, что коллективы ведут себя как живые организмы. То есть являются не объектами неживой природы, а субъектами.


Научиться рассуждать о коллективах как об организмах - не просто, но иногда чрезвычайно полезно. Рождение, взросление, зрелость, старение, смерть - это всё коллективам столь же характерно, как и нам, грешным. Но что наиболее интересно - это находить у коллективов признаки собственного целенаправленного поведения.

Так что в плане субъектности коллективов коллективисты правы. Можно смело посчитать это частью объективной реальности, данной нам в ощущениях.

Но как только коллективисты начинают говорить об интересах коллектива, вот тут, как говорится в одном анекдоте, и лезет дерьмо. Как и у любого живого организма, интересы у коллектива, безусловно, есть. Беда лишь в том, что они в принципе не могут быть нами осознаны и выражены. Коллектив ведь - это система. Как и всякая система, он становится самим собой (то есть самостоятельной сущностью, достойной того, чтобы быть обозначенной одним словом, да хотя бы словом "мы") только тогда, когда начинает эмерджировать собственные свойства. Как мы помним из системотехники, эмерджентность - это появление у системы свойств, не присутствующих ни в одном из составляющих её элементов.
И вот смотрите, что получается. Система - коллектив. Элементы - мы, двуногие организмы. У нас есть интересы, которые мы прекрасно знаем и о которых умеем и любим порассуждать. Но субъектная сущность системы - это не сумма интересов двуногих (если честно, я даже не представляю, как к такой не скалярной штуке, как интерес, применить операцию суммирования), а эмерджировавшее свойство. Свойство, которого у нас нет. Единственное, что мы можем сделать с этими свойствами - это применить к ним естественнонаучный подход, то есть объявить коллектив не живой сущностью и изучать объективные законы общественного развития. Если честно, это довольно дикая дичь, поскольку начинали-то мы с того, что объявили коллектив субъектом. А потом, не научившись видеть в нём живое, быстренько умертвили и принялись препарировать труп.

Когда говорят, что интересы коллектива превыше интересов индивидуума, ложь коллективистов проявляется во всей её красе. Если интересы индивидуумов - это наша, человеческая вещь, о которой мы имеем право рассуждать, то интересы коллектива - это вещь нечеловеческая, и она может быть выражена только в терминах, выходящих за пределы мыслимого нами. Сравнивать мыслимое и немыслимое - редкостная глупость.

Итак, единственный интерес, доступный нашему пониманию - это интерес индивидуума. Вот на него мы и должны опираться. Хотя бы потому, что ни на что больше мы опереться не можем».