Ангелы не плачут

          Окончание темы Марии  А http://maxpark.com/community/1851/content/3174880#

С кухни детского дома противно несло кислой капустой и остатками праздничного ужина, которые дружно приканчивал засидевшийся у накрытого стола младший обслуживающий персонал, чьи излишне веселые возгласы гулко оглашали пустой коридор. Сторож с дворником и санитарки с кухарками встречали Новый год, не дожидаясь ночи раздав какие-то витамины и уложив воспитанников спать, чтоб не мешались под ногами. За свои шесть лет Ваня Найденов давно привык к сквознякам, дующим из дырявых половиц, шороху бегающих по ним мышей, ветхой застиранной одежде из огромных тюков, привозимых добрыми шефами-благотворителями, ржавому скрипу продавленной пружинной кровати. Но сегодня вовсе не они мешали заснуть мальчику, прижавшему к худой груди под тонким одеяльцем своего единственного друга - одноухого и когда-то мохнатого, а ныне затертого до дыр Чебурашку.

 В их детдом нередко приезжали добрые дяди и тети, привозили игрушки и сладости, гуляли с ребятами, разговаривали и играли с ними, иногда обращали внимание и на застенчивого Ваню. А он робко жался в углу детской и не смел первым познакомиться и попросить конфетку, пока подарки не забрали строгие воспитательницы, считавшие, что детей нельзя слишком баловать и закармливать. Когда же недавно красивая тетенька с ласковыми глазами вдруг сама подошла к нему и, погладив по голове, спросила его имя, он так и не смог от смущения произнести ни слова. Увы, он был заикой и поэтому никто из детей с ним не дружил и не разговаривал, не в состоянии вытерпеть пока он произнесет хоть что то. Визитеры не тратили на него много времени, им не нужны были больные дети, они выбирали себе приемышей, как щенков на выставке, по экстерьеру и родословной, будто у подкинутых сирот могла быть идеальная генетика.

 Вот и милая посетительница, видимо, поняв, что от него ничего не добиться, смахнув что-то с глаз, быстро вышла из детской и уже не вернулась. Из детдома вообще мало и редко кого усыновляли, разве что несколько раз приезжали какие-то иностранцы и, сверив по готовым карточкам, быстро отбирали по пять наиболее здоровых. Их сразу же одевали и увозили, не дав попрощаться с друзьями, но им мало кто завидовал. Старшие ребята болтали, что их за рубежом разбирают на органы какие-то страшные черные доктора, но Ванька им не верил и в глубине души надеялся, что и его когда-нибудь заберут отсюда. Вот и сегодня он, отложив витаминку на потом, смотрел на яркую звезду на темном небе за обледеневшим окном и мечтал, что бы та тетенька все же пришла снова, и он тогда бы точно не сплоховал, а вывихнутая вечно недовольной нянечкой Злюкой рука больше не болела, свисая безвольной плетью…

------------------------------------------------------------------

В роскошном ночном клубе готовилась к своему праздничному шоу популярная рок-группа. Трое музыкантов так давно гастролировали по разным городам и странам, что уже никто и не помнил, когда и где они начали, но все их знали по веселым, ритмичным и бодрым мелодиям, а также примечательному внешнему виду. Они всегда выступали в темных очках, ярких длинных пиджаках со звездами и странных смешных шляпах, а двое из них носили еще и длинные бороды. Их песни были просты и понятны людям, вселяя в сердца позитив и оптимизм, но была в них и некая загадка. Никто не знал, сколько им лет, где и как живут, никто вообще никогда не видел их за пределами зрительных залов. Поговаривали, что двое из них после концертов отстегивают свои бороды, снимают очки и шляпы, выскальзывают в фойе и растворяются среди выходящих зрителей, а куда пропадает третий – не ведали даже его товарищи.

 В тот вечер они, как обычно, опять появились неизвестно откуда уже в привычном всем виде, не дав страждущим папарацци сделать ни одного сенсационного кадра, хотя за снимок без бород им недавно обещали по миллиону. Саундчек подходил к концу, рокеры уже настроили инструменты, а в зале нарядная и возбужденная предвкушением замечательного зрелища публика готовилась поднять бокалы, как вдруг все стихло, и сцена мгновенно опустела. Конферансье озабоченно оглянулся, но быстро сориентировавшись, взял инициативу на себя и начал рассказывать бородатые анекдоты, благосклонно принятые сытыми и уже разомлевшими гостями. В это время за кулисами метался импресарио, экспрессивно размахивая руками, и судорожно названивал кому-то по мобильнику. А часы уже начали бить полночь и в зале хлопали открывающиеся бутылки шампанского…

 В зале за богато накрытым столом сидела и эффектная молодая женщина, на которую оглядывались окружающие мужчины. Но она не ела и не смотрела даже на своего элегантного спутника, ей было совсем невесело на этом празднике жизни. Она вспоминала наивно беспомощные глаза заикающегося мальчика, так похожие на глаза своего новорожденного ребенка, которого она оставила на крыльце детдома в такую же зимнюю ночь 6 лет назад. Тогда она по молодости и глупости испугалась гнева отчима и слез матери, но сейчас ее сердце разрывалось на части. Она была готова отдать все, чего достигла в жизни, что бы вернуться назад и прижать к груди маленькое беспомощное тельце, согреть его своим теплом, ощутить нежность его губ у своей груди, но... С двенадцатым ударом часов музыканты снова появились на сцене, заняв привычные места на сцене, и концерт благополучно начался.

--------------------------------------------

В это время в детдоме уже готовились прослушать Новогоднее обращение Президента к народу и сомкнули маленькие детские кружечки с недетским напитком, как под окнами раздался громкий треск мотоциклетного двигателя. Выглянув в окно, удивленный персонал увидел странную высокую фигуру в коже и черных очках на рычащем «Харлее». Падающие на раскаленный капот снежинки тут же таяли, омывая логотип из трех букв и двух молний. Не дав никому удивиться и возмутиться, на заснеженную площадку перед зданием неизвестно откуда выкатился красный старинный Понтиак, из которого стремительно выскочили еще двое столь же непривычно выглядящих субъекта с длинными бородами и начали шустро вытаскивать из безразмерного багажника многочисленные ящики с аппаратурой. В мгновение ока они расставили звуковые колонки, подключили все шнуры и ударили по струнам.

 Тяжелый гитарный риф прорезал ночную тишину и пронизал насквозь подскочивших на кроватях воспитанников. Напитки расплескались из поднятых кружек санитаров, а Злючка схватилась за сердце. Окна распахнулись сами по себе, впустив вместе с освежающим ветром мощный заряд неслыханной никем ранее энергии. Барабанную дробь подхватили падающие с крыши сосульки, разрываясь блестящими в лунном свете осколками. А следом музыканты урезали такой стремительный и забойный рок-н-ролл, что присутствующие невольно начали притоптывать и подтанцовывать, а потом и вовсе пустились в пляс, высыпав разношерстной толпой на широкое крыльцо. Из низких окон первого этажа в сугробы выскакивали наиболее резвые мальчишки, но их никто и не думал ругать. Взрослые и дети вместе прыгали и кидались снежками под заводную музыку, а их лица озаряли счастливые улыбки.

 Ваня почувствовал, как с ним происходит нечто необыкновенное, горячая кровь обжигающей молнией пробежалась по венам, заставив ощутить каждую клеточку тела, и он закричал от восторга во все горло, вторя непонятным ему словам чудесной песни, а потом раскинул легко и свободно обретшие прежнюю силу руки. Он орал во все горло и танцевал так, как подсказывало его плещущееся в волнах счастья сердце, найдя в обступившем музыкантов кругу взявшихся за руки детей и взрослых.  Рядом  с ним  кричала от наслаждения и восторга увядшая раньше времени одинокая Злючка, чье лицо неожиданно озарилось сделавшим ее красавицей светом чистой радости и молодости. Она схватила его на руки и поцеловала, закружив над землей в стремительном вихре безумного танца, а барабанщик в мохнатой красной шапке вдруг помахал именно ему своей блестящей морозным инеем палочкой.