«Россия за Сталина».

Сергей Кремлев поделился с «КП» отрывками из своей новой книги «Россия за Сталина»

ПРОТИВ ДЕНИКИНА

В мае началось наступление Юденича на Петроград, и 17 мая 1919 года Совет Обороны (читай – Ленин) направляет Сталина как чрезвычайного уполномоченного на Петроградский фронт.

Последующая картина начинала становиться уже привычной. Всю вторую половину мая и первую половину июня Сталин организует оборону Петрограда и Карелии. Он выезжает в Кронштадт, в Старую Руссу, Ораниенбаум, объезжает участки фронта, проводит совещание с Главкомом и командованием Западного фронта, и готовит контрнаступление.

10 июня 1919 года ЦК поручает Сталину провести централизацию управления Западным фронтом, а 22 июня Сталин сообщает Ленину о начавшемся наступлении Красной Армии на Петроградском фронте. Непосредственная угроза Питеру была снята, но надо было закрепить успех и исключить неожиданности.

3 июля 1919 года Сталин приезжает в Москву. Однако в начале июля белополяки, вооружаемые Антантой, перешли на западе в общее наступление.

И Сталину вновь приходится вернуться на Западный фронт для исправления положения. Так Сталину впервые пришлось столкнуться с поляками.

9 июля он уже вновь в Смоленске, в штабе Западного фронта, а 13 июля прибывает в Минск. Затем оседает в Смоленске. Приведением в надлежащий вид Западного фронта и организацией Петроградского укреплённого района Сталин занимался до начала сентября 1919 года, и не будет преувеличением сказать, что он был главной движущей силой всей фронтовой работы на Севере, Северо-Западе и Западе России.

А ведь в его руках не было оперативного управления войсками, и свою линию члену Реввоенсовета Западного фронта Сталину приходилось проводить при огромной инерции «военспецов».

Ещё 11 августа Сталин пишет Ленину: «Положение на Западном фронте становится всё более угрожающим». Далее следует конкретный анализ ситуации с предположением о скором возникновении угрозы Полоцку и Двинску.

Но уже 26 августа 1919 года Сталин сообщает о взятии нами Пскова, 2 сентября – о контрнаступлении частей Красной Армии под Двинском, а 10 сентября выезжает из Смоленска в Москву…

Но – лишь затем, чтобы после обсуждения ситуации с Лениным 15 сентября снова вернуться в Смоленск.

Впрочем, «форс-мажор» на западе был уже позади.

26 сентября 1919 года Сталин опять в Москве – на пленуме ЦК. Основную угрозу теперь представляет Южный фронт, Деникин…

И ЦК решает направить Сталина вновь на Южный фронт – для организации разгрома Деникина.

Положение на Восточном, «колчаковском», фронте к тому времени было вполне надёжным, и прочность этого положения была заложена не в последнюю очередь благодаря действиям Сталина в паре с Дзержинским. Они поработали в Перми весь январь 1919 года, а 28 апреля 1919 года ударная Южная группа Фрунзе начала успешное контрнаступление на позиции колчаковцев.

С июля 1919 года Фрунзе возглавил весь Восточный фронт и освободил Северный и Средний Урал.

С августа Фрунзе перебросили командовать Туркестанским фронтом, однако окончательный успех в борьбе с Колчаком был уже, как говорится, делом техники. 14 ноября 1919 года был взят Омск – колчаковская «столица», и началась агония колчаковщины.

Главной проблемой оказывалась деникинщина, причем одной из причин успеха Деникина была неумная линия Троцкого, усугубляемая с одной стороны его амбициями, а с другой – очевидной полководческой бездарностью и даже более того – военной безграмотностью как самого Троцкого, так и троцкистских членов Реввоенсовета Республики.

В начале июля 1919 года Троцкий, осознав свою неспособность переломить положение дел на Южном фронте, громогласно «подал в отставку» – в очередной раз, но Оргбюро и Политбюро её не приняло, и причина была понятной. Автор книги о Троцком Юрий Емельянов, писавший и о Сталине, верно поясняет, что Ленин опасался того, что Троцкий, формально устранившись от руководства, станет «потенциальным центром притяжения сил, недовольных Лениным и его сторонниками».

Что верно, то верно – недовольных Лениным и Сталиным хватало как до Октября, так и после Октября, как вне партии, так и внутри партии, в которой после первых успехов большевиков появилось, наряду с искренними энтузиастами нового строя, немало и карьеристов авантюрного склада.

Естественным лидером и кумиром последних оказывался, конечно же Троцкий, а не Ленин и, тем более, Сталин. К тому же, приверженцы Троцкого всё больше сидели в Москве и по штабам, а это ситуацию уж никак не разряжало, а дополнительно обостряло.

Фактически, Троцкий не усиливал советское руководство, но тонкость была в том, что, находясь вне этого руководства, он принёс бы вреда намного больше, чем будучи «во власти». Ленин это, наверняка, понимал, но именно потому что он это понимал, и, надо полагать, отдавал себе отчёт в том, что за спиной Троцкого стоят подспудные могущественные силы, Ленин не мог избавиться от Троцкого.

Решить эту задачу смог лишь позднее Сталин, да и он смог решить её прежде всего потому, что партийной массе всё более ясной становилась никчёмность Троцкого, особенно чётко проявлявшаяся на фоне спокойной дельности Сталина.

Пока же «по военной дороге шёл в борьбе и тревоге» боевой 19-й год, Троцкий оставался на посту Председателя Реввоенсовета, а Деникин наступал.

Деникинские казаки продвигались к Москве, а, значит, появлялась новая работа для уже признанного «кризисного менеджера» ЦК.

27 сентября 1919 года Сталин назначается членом Реввоенсовета Южного фронта и сразу же выезжает в… Смоленск, на запад. С одной стороны, надо было отдать там последние распоряжения, а с другой – обеспечить формирование сводной дивизии из полков Западного фронта для отправки на Южный фронт.

Лишь 3 октября 1919 года Сталин прибывает в село Сергиевское, в штаб Южного фронта, но уже 9 октября он подписывает директиву о создании ударной группы войск для действий против Деникина под Орлом.

20 октября 1919 года Орёл был красными войсками взят. А 25 октября Конный корпус Будённого (противником создания которого был Троцкий) разгромил под Воронежем конные корпуса Шкуро и Мамонтова и занял Воронеж.

Вот и говори после этого, что слова «Там где товарищ Сталин – там успех, там победа!» были не более чем пропагандистским лозунгом!

При этом ведь надо не забывать, что кроме военной работы Сталин одновременно вёл и политическую, и общегосударственную работу как один из высших лидеров партии и государства. Он делил своё время между организацией действий Южного фронта на месте и делами в Москве.

Вот предельно краткая, из биохроники к 4-му тому «Сочинений», сводка деятельности Сталина за один месяц – с 30 октября по 29 ноября 1919 года…

30 октября Сталин выезжает из штаба фронта в Серпухове в район боевых действий Южного фронта и возвращается в штаб 3 ноября.

4 ноября выезжает в Москву, 6 ноября принимает участие в заседании Политбюро, а 9 ноября возвращается в Серпухов.

16 ноября выезжает в Москву для обсуждения в Реввоенсовете Республики острого вопроса о преобразовании Первого конного корпуса Будённого в Конную армию и 18 ноября возвращается в штаб Южного фронта.

21 ноября принимает участие в предварительном совещании делегатов II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока, а 22 ноября выступает с речью при открытии этого съезда в Москве.

27 ноября Сталин, награждённый Президиумом ВЦИК орденом Красного Знамени в ознаменование его заслуг по обороне Петрограда и работы на Южном фронте, возвращается в штаб фронта в Серпухове и в тот же день выезжает на фронт. 29 ноября он уже в Воронеже, а 5 декабря прибывает на станцию Касторная, откуда направляется в Старый Оскол.

И это ведь – не кампанейски-«инспекторские» наезды Троцкого, а полная деловых забот повседневная деятельность политического деятеля, но и полководца – тоже.

Да, именно полководца, потому что в «деникинском» фазисе гражданской войны особенно проявились полководческие качества Сталина.

КРОНШТАДТ

Деникинщина стала последним крупным явлением гражданской войны. Последний фазис деникинщины – врангелевщина, при всей потенциальной опасности, была уже концом конца. Но осенью 1919 года и зимой 1919-1920 года борьба с Деникиным представляла собой главный нерв военных и военно-политических усилий как Советской власти вообще, так и личных усилий и забот Сталина.

Сталин не отходил от проблем борьбы с Деникиным до последних решительных событий и перелома ситуации на деникинском фронте. И именно Сталин стал если не главным разработчиком, то главным сторонником общего стратегического плана разгрома Деникина.

К середине 1919 года Сталин уже имел на своём полководческом счету блестящую и стремительную войсковую операцию, которая с чисто военной точки зрения может рассматриваться как тактическая, но в военно-политическом, а тем более – в политическом отношении, была почти стратегической.

Речь – о ликвидации контрреволюционного мятежа на кронштадтских фортах Красная Горка и Серая Лошадь.

13 июня 1919 года гарнизоны фортов подняли мятеж.

Классические балтийские «альбатросы революции» давно воевали на сухопутных фронтах, и в береговых морских частях нашла отклик эсеровская пропаганда – ведь это было время продовольственной развёрстки. Режим продразвёрстки, то есть – изъятий хлеба на селе, ввело, в связи с продовольственными трудностями, ещё царское правительство (о чём «демократы» или не знают, или «забывают» напомнить), но в полную силу пришлось применять этот режим уже Советской власти.

А «человек с ружьём» был в тогдашней России родом преимущественно из деревни.

Сталин действовал в Кронштадте в стиле молодого Бонапарта в Тулоне. Он отдаёт приказ о выводе на внешний рейд кораблей Балтийского флота для обстрела Красной Горки и формирует в Ораниенбауме Береговую группу войск для наступления на Красную Горку с суши.

15 июня по плану Сталина начался совместный – с моря и суши – захват Красной Горки, и в 00 часов 30 минут 16 июня форт был взят, а через несколько часов сдалась и Серая Лошадь.

Не могу отказать себе в удовольствии полностью привести телеграмму, отправленную Сталиным Ленину 16 июня 1919 года:

«Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая лошадь. Орудия на них в полном порядке. Идёт быстрая проверка всех фортов и крепостей.

Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остаётся лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать таким образом, несмотря на всё моё благоговение перед наукой

Сталин».

О Тулоне Бонапарта знает весь мир. О мгновенном взятии Сталиным мятежных фортов Кронштадта мир не знает.

А зря.

Но Горка и Лошадь были хотя и блестящей, однако – импровизацией. Разгромить Деникина лихим ударом было нельзя. Это уже было делом большой стратегии.

Троцкий предлагал разбить Деникина ударом через… Индию. Я не шучу – это исторический факт, а не миф. Деникин угрожал Центральной России, а Троцкий заявлял: «Между тем международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии»…

План, нечего сказать, – наполеоновский и в прямом, и в переносном смысле слова. Вот только непонятно, какое всё это имело отношение к разгрому Деникина?

Имелся, впрочем, у троцкистов и план насчёт непосредственно Деникина – фланговый удар от Царицына на Новороссийск. В письме Ленину от 15 октября 1919 года Сталин писал:

«…На днях Главком дал Шорину (командующий Особой группой войск Южного фронта, – С.К.) директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уж совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья – грозит нам полным крахом…»

Сталин настаивал на ударе «в лоб» – через Донбасс. При этом он, как минимум, был сторонником этого плана, который приходил в голову не только, конечно, Сталину, но и любому толковому военному человеку.

Юрий Емельянов, исследователь деятельности Сталина, иронизирует по поводу того, что, мол, в 30–50-е годы любой советский школьник твёрдо знал, что плану Троцкого Сталин противопоставил свой план разгрома Деникина, и далее снисходительно заключает, что детальный план разгрома Деникина был выработан-де, людьми, «имевшими более основательную военную подготовку, чем Сталин и Троцкий».

Емельянов признаёт, правда, что именно Сталин отстаивал план «лобового удара»…

Да вот в том-то и «компот», что Сталин не просто отстаивал, а именно что предложил план, обеспечивший успех!

Повторяю, разумный план был достаточно очевиден, но собирались-то воевать не по нему, хотя в письме Ленину от 15 октября Сталин напоминал, что «месяца два назад Главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн, как основного».

Два месяца назад Сталин был ещё на Западном фронте, так что одно из двух: или он предложил тогда подобную основу плана для Южного фронта во время одного из приездов в Москву, или он сразу же оценил по достоинству чью-то инициативу и поддержал её как основу разумной разработки. А для полководца быстро, в реальном масштабе времени, понять чужой замысел – значит стать соавтором замысла!

Ведь тот же Троцкий и Главком Каменев собирались воевать иначе.

Конечно же, Сталин предлагал свой план не после обозрения потолка, а в результате изучения обстановки и обсуждений её с командным составом войск Южного фронта. Напомню, что он появился в штабе Южного фронта 3 октября, но план свой излагает Ленину лишь 15 октября. То есть, почти две недели Сталин вникал в положение дел, размышлял, советовался, взвешивал…

Но в итоге, предлагая тот или иной стратегический план без ссылок на «примкнувших к нему товарищей», он брал на себя и всю полноту ответственности за этот план.

А план был хорош, что доказала его реализация.

Сталин писал из Серпухова:

«…необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отменённый практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков – Донецкий бассейн на Ростов…»

И далее Сталин приводит краткую, но всеобъемлющую аргументацию, сама суть которой показывает, что Сталин-то обобщал явно коллективную мысль, но именно что обобщал, а не излагал и отстаивал. Причём обобщал он её как истинный полководец при подведении итогов военного совета, где высказываются все, а решает один.

Вот как мыслил Сталин:

«Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот – симпатизирующую нам… Во-вторых мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, – линию Воронеж – Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон замёрзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая – Царицын будет отрезана). В-третьих, …мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл…»

Всё это могли предложить и военные специалисты, но тогдашние «спецы» умели мыслить лишь чисто военными категориями, редко поднимаясь даже до военно-политических. А в плане, предлагаемом Сталиным, присутствовали и чисто политические соображения плюс – экономические:

«…В четвёртых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдёт, если. Конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчёт мира и пр. В пятых, мы получаем уголь, а Деникин остаётся без угля…»

Последний же абзац письма выглядел так:

«Без этого (без принятия предлагаемого Сталиным плана разгрома Деникина, – С.К.)» моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что даёт мне право, или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к чорту, только не оставаться на Южном фронте».

Думаю, читателю всё должно быть предельно ясно. Ленин, во всяком случае, понял всё верно и быстро.

Ещё до формального принятия плана Сталин предпринял меры для создания предпосылок к его успеху и сформировал ударную группу, которая уже 20 октября 1919 года отбила Орёл. Затем в ход пошла конница Будённого, а там начались и стратегические передвижения во имя обеспечения стратегической цели – окончания гражданской войны.

Что занятно! Позднее Троцкий утверждал, что Сталин был автором флангового удара, а лобовой удар предлагал он, Троцкий.

Думаю, достаточно знакомства со сталинским письмом от 15 октября, чтобы понять – кто был за что.

Весь декабрь 1919 года и первые дни января 1920 года Сталин был занят, в основном, делами Южного фронта. 10 января 1920 года красные части взяли Ростов. Был освобождён весь Донбасс и очищалась от деникинцев Украина.

10 января 1920 года Южный фронт был переименован в Юго-Западный фронт, поскольку военные действия всё более смещались на Украину.

27 марта 1920 года красные части заняли Новороссийск. Войска Деникина эвакуировались в Крым, где Деникина на посту Главковерха белых войск вскоре сменил Врангель.

Гражданская война для Сталина – как для «кризисного менеджера ЦК» – по сути закончилась. Он всё более занимался делами мирными – организацией Украинской трудовой армии, призванной восстанавливать разрушенное войной, разработкой вопросов федеративного устройства РСФСР.

Рождённые в СССР Хрущёва и позже, не знали, что и как совершил Сталин в гражданскую войну. Тем более это замолчано ныне. А личный вклад Сталина в дело создания и становления Красной Армии, а также в успехи РККА в годы гражданской войны, уступает лишь вкладу Ленина.

Если не равен ему!