Встреча навсегда

 Он шел и насвистывал, а я сидела и размазывала слезы по щекам.

-И чего так? - спросил он

-А вот так!

-А чего грубим?

-Хотим и грубим!

Тут я поняла, что такой содержательный разговор может тянуться сколь угодно долго.

-Я пришла, а он с Ленкой  обнимается..

-Это он ее успокаивал, наверно...

-Со словами: Я только тебя люблю? Да?

-Ну надо же, и у меня такая же история.

-А чего свистишь?

-Это я думаю так.

-Денег не будет.

-Это ты права, пролетаю мимо работы в Конго, денег точно не будет.

-Расскажи, - я размазала все, что было, по лицу, и  успокоилась, почти.

-Мы должны с женой ехать на работу в Конго. Я - врач, она - медсестра, Ну она еще не жена, но мы договорились, что распишемся и поедем.

Сегодня прихожу, чтобы уточнить все, а она рыдает на груди нашего приятеля:

-Я с ним не хочу, я тебя люблю!

-Я ушел и вот иду,  думаю. Хотя и думать не о чем.

-Короче, у меня две недели, чтобы все  решить.

-Я тоже медсестра, -  вдруг брякнула я и обомлела  от собственной наглости.

-Точно?

-Точно, в городской  клинической  работаю в процедурном...

-Слушай, давай я тебе все про работу  в Конго расскажу, а?

Мы пошли по проспекту и он начал рассказывать, говорил много, долго, но очень интересно и понятно.

А потом спросил:

-Хочешь туда попасть?

-Хочу! Очень!

Мы переписали заявление в ЗАГСе и расписались, потом оформляли документы на загранкомандировку, короче крутились как белки.

Когда все было сделано, Рим вдруг посмотрел на меня и спросил:

- Ты сама-то поняла, что мы с тобой едем за границу работать на три года? Ты и я, мы будем вместе все это время?

Я усиленно киваю, а сама вдруг поняла, что он о другом говорит. Ведь мы и не поцеловались ни разу.

-Ты, Рим, не волнуйся, я тебя не подведу, - говорю ему.

Он кивает, обнимает меня за плечи и целует в висок.

-Конечно,  Котенок, конечно...

Условия, в которых мы работали были адскими, жарища, влажность, тучи всяких мошек.  И работа, очень много работы и больных.

Но нам было легко друг с другом и это очень помогало, нам не надо  было сталкивать работу друг на друга - мы все и по работе и по дому делали вместе, все-таки мы не муж и жена в прямом смысле этого слова.

Мы стали чудесными друзьями, он много и живо рассказывал о прочитанных   книгах и увиденных фильмах, к поездке он готовился и много знал о природе.

Все было чудесно, только иногда я ловила себя на желании прижаться к его плечу и так сидеть, глядя на огромные звезды чужого неба.

Беда нагрянула,  как это с ней  и бывает, неожиданно.

Привезли к нам в больницу ребенка, он весь какой-то сыпью покрыт, горит.

Рим его осмотрел, я было сунулась с вопросом о лекарствах, а он глянул на меня и, выставив свою худую руку, отрезал:

-Не смей подходить к нам, это очень опасно.

Их увезли в город, а я все обработала и села ждать у моря погоды.

Через пару дней ко мне приехал врач чех, он не очень далеко работал и сказал, что Риму совсем плохо.

Он остался в больнице, а я уехала в город. Рим лежал худой и с трудом дышал.

Я схватила полотенце и начала его обтирать, потом дала ему напиться. Пришел врач и заверил, что кризис прошел, теперь ему бы уход обеспечить, но нет персонала, больных много, эпидемия.

Я осталась около Рима, никто, конечно, не удивился, жена есть жена.

Через неделю, с моей помощью, он уже начал вставать, правда его сильно качало, ослаб.

Но мы победили и вернулись в свою больницу продолжать работу. Я взяла на себя всю работу по дому, чтобы он смог восстановить силы, а он сердился и говорил, что я, пока его вытаскивала, тоже сильно устала.

Однажды он подошел ко мне, когда я качалась в кресле-качалке на веранде нашего домика, и, положив руки мне на плечи, прижался к моему плечу и тихо сказал:

-Как хорошо, что они не с нами или не они с нами, а мы с тобой.

У меня перехватило дыхание.

-Я тоже тебя люблю! - ответила я, прижавшись к его голове, что лежала на моем плече и повернула к нему лицо.

Как сверкали его глаза!

В них была его душа и его любовь.