Возрождение исихастских традиций в Русской Церкви начала ХХ века: игумен Алипий (Яковенко)

Доклад на международной научной конференции «Исихазм в истории и культуре Православного Востока», Чернигов, 30 ноября 2012 г. (часть II).

(Продолжение; начало см. здесь.)

Новый пещерный монастырь просуществовал недолго. По разным сведениям, уже к концу 1919 г. власти запретили проведение в пещерных храмах богослужений. По крайней мере, известно точно, что в феврале 1920 г. в пещерах открыто уже не служили^[1]. Тем не менее, несмотря на запрет властей, богослужения там проводились тайно, по ночам, поэтому власти вход в пещеры засыпали землей. На таком положении «Алипиевы пещеры» находятся и сейчас.

В том же 1920 г. властями был закрыт и Троице-Ильинский монастырь со знаменитыми Антониевыми пещерами и келлией прп. Антония. Вместо монастыря при Свято-Троицком храме был создан приход, окормлять который епископ Пахомий поручил игумену Смарагду (Чернецкому)^[2], одному из сподвижников о. Алипия. Настоятелем Свято-Ильинской церкви был назначен игумен Ефрем (Кислый), тоже единомышленник Алипия^[3]. Отец Алипий был направлен настоятелем в село Свинь (ныне Ульяновка), расположенное в нескольких километрах от Чернигова, обустраивать там церковно-приходскую жизнь, поскольку, по воспоминаниям очевидцев, власти не разрешили ему служить в самом городе, где он пользовался большим авторитетом^[4].

Начинать пришлось буквально с нуля. Первое, что было сделано — сформирована церковная община, построен небольшой глинобитный домик для проведения богослужений. Со временем построили небольшую маловместительную деревянную церквушку, а затем достаточно просторный деревянный храм^[5]. Как вспоминал протоиерей Иоанн Пращур, служивший в те годы пономарем у о. Алипия, для получения разрешения на строительство храма о. Алипий ездил в Москву к самому М.И. Калинину (1875-1946). Удивительно, но разрешение на строительство храма отец Алипий получил. Местные власти не могли уже воспрепятствовать строительству^[6]. Храм этот сохранился до наших дней.

В июле 1927 г. заместитель Местоблюстителя московского патриаршего престола Нижегородский митрополит Сергий (Страгородский) обнародовал документ, получивший в церковной и светской истории название «Декларация о лояльности к советской власти». В этом документе митрополит Сергий от лица всей Русской Церкви провозгласил, что отныне «радости и успехи советской власти — это радости и успехи Церкви», а неудачи власти — неудачи Церкви^[7].

Получилась двойственная ситуация: по Декларации выходило, что «радости» власти, уничтожающей Церковь, разрушающей храмы, сажающей в тюрьмы и лагеря духовенство и верующих — отныне радости и самой Церкви, а неудачи по разрушению Церкви — ее же, Церкви, и неудачи. Всех, кто Декларацию не принимал, митр. Сергий объявлял «вне Церкви» и подвергал церковным прещениям^[8]. Ясно, что такая лояльность, разрушающая внутреннюю свободу Церкви, была неприемлема для совести многих православных христиан. Начались стихийные протесты, которые затем приняли организованную, насколько это было возможно в условиях гонений, форму. Так в Русской Церкви родилось движение, вошедшее в историю под названием Истинно-Православная (или иначе — Катакомбная) Церковь: в нее вошли лучшие представители епископата и духовенства, отделившиеся от митрополита Сергия ради сохранения «чистоты веры» и ограждения внутренней свободы Церкви от вмешательства богоборческой власти. В Черниговской епархии в разное время к ИПЦ присоединились архиепископ Пахомий (Кедров) и епископ Дамаскин (Цедрик)^[9]. Черниговские «ревнители благочестия», составлявшие в свое время кружок исихастов, не подписали Декларацию и присоединились к ИПЦ. Возглавили это движение в Чернигове игумен Алипий (Яковенко) и иеромонах Лаврентий (Проскура).

Ядро ревнителей православия на Черниговщине составляли архимандрит Георгий (Смильницкий), игумены Ефрем (Кислый), Палладий (Мищенко), Смарагд (Чернецкий), Антоний и Николай (фамилии пока не установлены), Алипий (Яковенко), Лаврентий (Проскура), иеромонахи Михаил (Корма), Иннокентий (Козько) и Малахия (Тышкевич), иереи Гавриил Павленко, Иоанн Смоличев, иеродиакон Мисаил (Стишковский) и другие. Среди мiрян, не принявших Сергиевой Декларации, был известный церковный писатель С.А. Нилус, находившийся в ссылке в Чернигове с апреля 1926 г.^[10]

В 1927 г. «за антисоветскую агитацию и пропаганду», то есть, за непризнание Сергиевой Декларации и активное противление ее введению в церковную жизнь, игумен Алипий был арестован и направлен в Харьковское ГПУ^[11]. По свидетельству протоиерея Иоанна Пращура, чекисты ворвались к о. Алипию в дом на праздник Покрова, плевали ему в глаза, затем сбили с ног и стали жестко избивать прикладами винтовок. После издевательств, окровавленного, они бросили его в машину и увезли. Как о. Алипий сам о себе свидетельствовал^[12], в тюрьме от него требовали подписания Декларации.

К сожалению, у нас нет сейчас доступа к следственным документам по делу о. Алипия, но очевидно, что чекистам не удалось добиться от него того, чего они хотели. Репрессивная машина в то время еще не набрала таких оборотов, как в 1930-1937-е годы. В это время сроки еще давали небольшие, и расстрельных приговоров почти не было. В 1928 г. отец Алипий вернулся в Чернигов.

Пребывание в тюрьме и издевательства там над ним еще больше укрепили о. Алипия в убеждении, что советская власть попирает не только христианские, но просто человеческие нравственные нормы, и что лояльность к такой власти в той форме, как этого требовал от Церкви митр. Сергий, неприемлема для совести православного христианина. С этого времени он становится одним из убежденных идеологов ИПЦ на Черниговщине.

Примерно в это время в с. Свинь власти закрывают построенный о. Алипием храм. Иконы местные комсомольцы-активисты вынесли на свинарник и там сожгли, а церковь превратили в зернохранилище. Созданная игуменом Алипием монашеская община уходит в подполье, переходит на нелегальную форму служения. Это была первая катакомбная община в Чернигове.

В 1928 г. освобождается из заключения архиепископ Пахомий (Кедров) и возвращается в Чернигов. В это время он еще не прекратил общение с митр. Сергием, пытаясь примирить «сергиан» и «непоминающих» ради сохранения, как он полагал, «церковного мира». Однако, приехав в Чернигов, архиеп. Пахомий встретился с организованной оппозицией своему «просергиевскому» курсу со стороны духовенства и паствы. Характерно, что именно игумен Алипий, чей пастырский авторитет к тому времени был в Чернигове очень высок, убедил своего преосвященного в пагубности для Церкви сергиевского пути: «(Л. 202)^[13] Попытки Пахомия Кедрова перетянуть монахов на сторону легализованной патриаршей ориентации успеха не имели, т.к. Корма Михаил, один из первых, ссылаясь на “неправославие” Пахомия Кедрова отказался с ним совершать религиозные обряды, а остальные монахи, как Чернецкий (Л. 202 об.) Смарагд, Тышкевич Малахия, Проскура Лаврентий и другие продолжали доказывать Кедрову неправоту митрополита Сергия, в результате открытого против Пахомия Кедрова выступления со стороны монаха Алимпия, осужденного за контрреволюционную деятельность, Пахомий Кедров стал сдавать свои позиции и в результате примкнул к оппозиции»^[14].

В конце 1929 г. арестован епископ Дамаскин (Цедрик), в октябре 1930 г. — архиепископ Пахомий (Кедров), в 1931 г. — игумен Алипий. В это время репрессивная машина еще не затронула основной костяк черниговских ревнителей. Аресты духовенства ИПЦ в Черниговской епархии начнутся к середине 30-х гг., пока же были арестованы ее наиболее авторитетные идеологи.

Игумен Алипий был этапирован в концлагерь в Архангельской обл. и провел свой 4-х летний рок на лесозаготовках, выполняя изнурительную физическую работу вместе со своим сотаинником иеромонахом Иннокентием (фамилию установить пока не удалось). Вернулся он из заключения в 1935 г. тайно, присоединившись к своей катакомбной монашеской общине в с. Свинь. В 1936 г., когда в Чернигове был начат большой судебный процесс и арестованы все священники и монахи, принадлежавшие к ИПЦ (почти все они погибли в концлагерях), о. Алипий тайно переезжает в Чернигов, поскольку в небольшой деревне в это время находиться на нелегальном положении было труднее, чем в городе. Да и к тому же нужно было окормлять осиротевшую истинно-православную паству. Он организовывает тайный монашеский скит на Лесковице (пригород Чернигова в районе Антониевых пещер), где в катакомбном храме ежедневно совершает божественную литургию. В это же время его друг и сотаинник игумен Лаврентий (Проскура) также переходит на катакомбное положение, организовав на Лесковице несколько тайных монашеских общин. По его благословению в Холодном яру (ул. О. Десняка на Лесковице), во дворе благочестивой прихожанки тайно была вырыта небольшая тесная пещера, где о. Лаврентий по ночам совершал божественную литургию. Вход в пещеру шел через коридор дома в кладовую, а из кладовой через погреб прямо в храм. Здесь же, во дворе, жило несколько тайных монахинь; они следили за порядком в катакомбном храме, а в отсутствие о. Лаврентия сами вычитывали службу мiрским чином^[15].

Так и служили катакомбные отцы-исповедники до начала советско-германской войны.

Вероятно, неслучайно именно они — создатели и вдохновители еще в дореволюционное время в Чернигове кружка монахов-исихастов, создатели знаменитых «Алипиевой» и «Лаврентиевой» пещер, где предполагали добровольно уйти в затвор для молитвы «за весь мiр, во зле лежащий» — создали тайные монашеские общины из своих последователей в самые жестокие годы коммунистических репрессий. Они ушли в затвор, хотя и вынужденный, и предались углубленному молитвенному деланию, как мечтали об этом в юности. Но и в своем вынужденном затворе, невзирая на опасность быть раскрытыми органами НКВД (что означало неминуемую гибель), они продолжали окормлять униженную и запуганную православную паству, тайно, по ночам принимая у себя не только монахов, но и мiрян.

С оккупацией Украины Германией в 1941 г. отцы Алипий и Лаврентий вышли из катакомб. Новая власть была такой же человеконенавистнической и безбожной, как и прежняя, но на первых порах, ради пропагандистских целей, оккупанты позволили открыть уцелевшие храмы. Игумен Лаврентий занялся восстановлением своей «alma mater» — Троице-Ильинского монастыря, правда, теперь уже как женского, ибо монахов-мужчин в живых практически не осталось (их уничтожали наряду со священниками, потому что любой мужчина-монах — потенциальный священник). Отец Алипий вернулся в с. Свинь, в свой оскверненный храм, восстанавливать зачахшую при Советах церковно-приходскую жизнь.

В 1943 г., 20 сентября, когда Красная армия вела бои за Чернигов и военные вошли в с. Свинь, отец Алипий был убит одним из красноармейцев брошенной под ноги гранатой. Это был один из тех активистов-комсомольцев, жителей деревни, кто принимал участие в осквернении построенного о. Алипием храма, сжигал иконы и ненавидел священников за их верность христианским идеалам^[16]. Характерно, что убийство произошло по окончании литургии, которую отец Алипий совершал в храме несмотря на усиленную бомбардировку деревни советской авиацией. Как истинный исихаст, он не оставил молитву даже в минуту опасности, и ушел в мiр иной, причастившись Христовых Таин.

Отец Алипий предчувствовал свою близкую кончину. Известно, что за некоторое время до дня гибели он говорил своим монахиням и прихожанам, что «скоро покинет их». Он знал, что с возвращением советской власти вновь начнутся массовые аресты, ссылки в концлагеря и расстрелы^[17] и, конечно же, понимал, что ему, священнику ИПЦ, чудом избежавшему ареста в 1936-м и гибели в советском концлагере (где погибли почти все его единомышленники), ареста в 1943-м не миновать. Понимал о. Алипий и то, что в свои 62 года, больной сахарным диабетом, он не выдержит допросов и нового лагерного срока. Поэтому он готовился не только к аресту, но и к смерти.

По окончании литургии о. Алипий, испросив прощения у монахинь за возможные прегрешения, отправил их в укрытие в вырытый неподалеку от храма окоп, а сам направился в деревню по мосту, чтобы причастить кого-то из больных прихожан, как он это делал обычно после каждой литургии. Монахини, опасаясь за жизнь своего пастыря, стали убеждать его укрыться вместе с ними, однако он, вторично испросив у них прощения, со словами: «Не беспокойтесь, на все воля Божия. Простите меня за все еще раз, я покидаю вас...», продолжил свой путь. В этот момент вдоль моста пробегал отряд красноармейцев, среди которых был упомянутый Пантелеенко. Он остановил солдат и начал громко, сквернословя, оскорблять о. Алипия, обвиняя его в «сотрудничестве с немцами»^[18]. Все «сотрудничество» о. Алипия заключалось в том, что он восстановил в родном селе И. Пантелеенко оскверненный большевиками храм и служил в этом храме, окормляя свою паству, унижаемую и оскорбляемую новыми оккупантами. Больше предъявить священнику было нечего, но и этого оказалось достаточно. Для таких как Пантелеенко священнический сан сам по себе — уже преступление против советской власти. Со словами: «Расправимся с контрой…», он бросил в о. Алипия гранату. По свидетельству протоиерея Иоанна Пращура и М.А. Атрощенко, игумену Алипию оторвало ногу, а тело его было искромсано осколками. Похоронил о. Алипия его друг и духовный сподвижник, священник ИПЦ Алексий Ткаченко, который служил в с. Киселевка. Вскоре после гибели о. Алипия, в 1944 г. храм в с. Свинь был закрыт.

Так прошел свой земной путь один из лучших представителей Черниговщины. Возросший на нравственных идеалах Святой Руси, поколебавшись в молодом возрасте, он затем сохранил им верность до конца своих дней. В трудные годы он сам твердо стоял и помог устоять другим. За эти идеалы он страдал и за них принял мученическую смерть, взойдя на свою Голгофу.

Похоронен игумен Алипий (Яковенко) на церковном кладбище в деревне Свинь (Ульяновке), неподалеку от построенного им храма. «Алипиевы пещеры» по-прежнему зарыты, а на их вершине молодежь устраивает пикники.

***

«Праведник погибает, и никто не принимает этого к сердцу, […] и никто не помыслит, что праведник восхищается от зла» (Исаии 57,1)^[19].

Примечания