Сила режима

Когда большевики так удачно пришли к власти (и почти бескровно) , началось  всем  известное триумфальное шествие Советской власти. Буквально за три месяца советская власть установилась от Мурманска до Хабаровска. Тут же возникает вопрос, а в чем причина такого ошеломляющего успеха. Наверное, этот же вопрос применителен и к современности. Правда задается он несколько в другой обстановке. Если откинуть идеологию и оставить сам процесс завоевания власти, речь конечно же идет  о так называемых оранжевых переворотах, здесь мы рассмотрим причину и стимулы, причем в совокупных размерах. Чтобы понимать природу активности и, самое главное, силу человеческого интереса.  Сила режима определяется этим самым интересом. И прежде всего, интереса так называемой  группы революционеров и так называемой  условной возбужденной ими толпы. Пушечное мясо революции или переворота само собой на баррикады не пойдет просто так  за здорово живешь. Должен быть стимул.

Итак, на  фоне  оранжевых путчей современности социалистический переворот  начала  XX века стоит особняком. Нельзя даже сравнивать эти события. Только для понимания механизма и эволюции мелкого интереса мы делаем это. Однако  сопровождался Октябрь 1917 года такими лозунгами: миру мир ( он же мир без аннексии и контрибуций) , земля - крестьянам, а фабрики рабочим. Представьте себе, как эти звуки отражаются в живых ушах свидетелей, же самых солдат, крестьян и рабочих. На самом деле перечислена одна и та же социальная категория, только в разных одежах, то есть в солдатской шинели и заводской робе  были  крестьяне царской империи. Одни крестьяне мобилизованные царем на империалистические разборки, другие наняты заводчиками империи для воспроизводства прибавочного продукта на фабриках и заводах.  Один и тот же уровень восприятия действительности умноженный на 150 миллионов. 150 миллионов крестьянских   душ, завернутых  в разные  одеяния. Если земля в собственном пользовании - это вековая мечта землепашца российского, как известно, вечно забитого и мечтательного, то фабрики и заводы в  коллективном пользовании - это уже новый, просто невиданный вид перспективной халявы для массового и подогретого пролетария  Касательно мира для всех воюющих стран, так  кто же будет против жизни вообще и собственной шкуры в частности. Если убрать символы - царя, веру и отечество, и, самое главное, элементы, механизмы поддержания дисциплины и наказания, то " своя  шкура" конечно же ставится  ближе к телу. Элементы антивоенной пропаганды попали просто на биологический уровень солдатского  чувства, и, конечно же, не могли не понравится.  Развитие этой халявной тенденции  из сказки в присказку конечно несколько растянуто на 2- 3 года и большевики здесь просто пришли на пир и возглавили гуляние. Отменили чины в армии и уравняли всех от рядового до генерала конечно не они. Не большевики. И лозунг "Земля - крестьянам" также не их, а эсеровский на самом то деле. Главное, в технике завоевания власти это не только знать стимулы, а уметь управлять интересами толпы,  надо знать, что толпа есть толпа только в самый критический момент она вспоминает только самое основное. До переворота толпа состоит из разных видов соучастников эгоистов. Поэтому сила  пропаганды большевиков не в одном каком то лозунге, а в целых трех. В основных лозунгах, собранных в один обещающий кисель рек с  молочными берегами. От великого до простого...

После завоевания  власти большевики конечно одумались, ибо это было неизбежно. Халява она то, получается, одна и большая, и ее еще надо поделить. И в этом делении вожделенном распределении наступили неприятные для всех действующих сторон моменты, несколько и явно антигосударственные моменты. Сегодня РЕВКОН может назвать их. И покрасить оранжевыми. Эта краска будет присутствовать везде отныне,  ибо стала общеизвестной.

В основе раздела любого добра, хоть вожделенного, хоть уже осязаемого предметного одно и тоже настроение, а именно нетерпение и жадность. Это настроение 100% оранжевое. Совершенно не красное. У большевиков оно красное только в перспективе построения великого общества справедливости. Но справедливость теоретическая это абстракция, а экономика она совершенно предметная. От этого раздираемый противоречиями новой заводской администрации (фабзавкомов)  некий завод  или несколько десятков подобных заводов впали в экономический он же производственный ступор. Какая то переодетая в костюмчики группка бывших крестьян, то есть в прошлом 100% зерефов очевидно решила, что завод, например Путиловский, это их, только их завод и путиловская вотчина. Прибыль делим поровну, но среди своих. Это кусочное на самом деле поведение, хотя и окрашено в цвета революции, на самом деле кусочное и снова оранжевое. С другого сниму, себе отдам.  С зимы  1918 года наступило время такой вот самопальной анархии , которая в масштабах новой красной империи       грозила огромной бедой. И большевики отменили фабзавкомы, потом и подрихтовали заодно и местные профсоюзы. В деревнях было еще проще. Самозахват помещичьей земли начался еще задолго до большевистской революции, еще с  сентября, когда сбегающие с фронта переодетые  в шинели землепашцы  пришли на село с ружьем. Человек с ружьем - это  сила. У кого не было ружья, тот также не сидел на печи сиднем. Он пошел по примеру за человеком с ружьем. Поделили, значит. Повоевали, побунтовали, в конце концов,  "революционные" крестьянские хозяйства чуть- чуть не привели к той самой контрреволюции через 10 лет, в 1927 году. То есть несколько опосля после фабзавкомов, а именно через 10 лет советской власти. Частники независимые отказались кормить городских дармоедов. По фиксированным государственным  ценам сдавать не будем! Над Советской Россией в ее  экономическом и марксистском показателе нависла угроза банального города. Пролетариат был взят за горло несознательным союзником.  В городах выросли километровые очереди за хлебом. А вот теперь отбери, что дал!

Воровать, так миллион, ..... так королеву.

К началу 80 - х годов в  СССР, как мы уже писали, подросло и вступило в активную стадию самовыражения поколение 50 -х годов рождения.

Время самоосознания окружающей обстановки развитого социализма  пришлось на так называемый застой. Обстановка очень благоприятная. Закрома Родины  полны. Люди довольные, сытые и дружелюбные. Обстановка всеобщего братства и неформального и формального - стараниями загнивающего аппарата. Все кажется хорошо и ценности со стимулами качественно выросли. Теперь только миру - мир, а земли как бы и не надо. И заводы с фабриками как бы и  нужны.

Теперь мы уже знаем, что зерефы (люди с первичной рефлексией) должы быть довольны. А ремиды ( люди статуса, авторитета  или просто  грамотные) создают и сами же преодолевают новые ступени престижности, то есть карьеры.

К концу 80 -х в СССР в подавляющем большинстве своем из  всего  разнообразия  перспективы  люди  выбирали  зерефно предметные символы, а именно - вещи!

То есть, чтобы иметь доступ к материальным благам  одного образования мало. Для престижа и социального статуса  уже в третьем городском  поколении (ремиды 3) должны были иметь исключительно дорогие импортные вещи. Вещи, вещизм - это мещанский код. Зерефо ремидный или переходный. Как же так получилось , что советский человек, житель города, внук и правнук крепостного, освобожденные революцией и получивший от советской власти все - образование и работу в первую голову, вернулся к первобытному восприятию действительности: на ком больше кости и перьев тотемных животных, тот и авторитет.

Мы уже знаем, что зереф в новой обстановке испытывает стресс и преодолевает комплексы. Он все время хочет доказать окружению собственную полноценность. Но ему все время придумывают всякие кликухи, даже если он и выбьется как бы в люди. Сын его, уже ремид, который не видел нужду, не знал ни голода, ни холода, боролся уже с подобными себе - ремидами 2 за место в кооперативе или за билет партии - за место под солнцем, но только с другими и чужими людьми.   Третье поколение или ремиды 3, ведающие про нужду  и битву за народное счастье только по  патриотическим фильмам     в реалии играют в патриотизм или идейность очевидно цинично. Ремид есть ремид - это гармоничный человек, он воспринимает действующие правила игры трезво. Для этого он основательно овладевает профессией, и партийного производственного функционера в том числе. Ремид 3 - чистый карьерист или такой же полный  нигилист. Самые одаренные и чуткие отрицают лицемерие, в том числе чтобы отделиться или даже выглядеть  одиноко на  общем сером фоне. Среди ремидов 3 появляются эстеты, точь -в - точь  как в буржуазном или торговом мире. Если они получат информацию о другом мире, они обязательно с ним встретятся, будут стремиться  получить эту информацию с жадностью и остервенением. Им претит свой мир "справедливости".   В буржуазном или торговом мире зерефный или мирской принцип  представлен в кубе. Это тройное выражение первичных или физиологических интересов. В еде ли, в сексе ли. Там ремиды 4 уже, и ремиды 5, и 6 и "личность" уже любой двуногий и прямо ходячий.  Все проявления человеческой страсти приветствуются, похоже, просто  от скуки. Все проблемы же решены. Вот этим самым западным ремида рефагам  ремиды 3 на востоке начнут яростно подражать. Потому что на них перья и кости особой природы.

Но те то прошли путь от совершенно чужих перьев и совершенно чужих же колониальных костей. Они уже в XVвеке дарили серебряные бусы американским дикарям. Но не завоевали их не зеркалами и стеклянными бусами, ибо от простого дикарского любопытства до страстного цивилизованного желания иметь  эти "ценности" надо пройти некий путь (от зерефа к ремиду - А.Б.) Только ремид может организовать систему. И только ремид  будет преодолевать ее ступени. Первобытные инстинкты ему в помощь. Оттого, чем ближе к традиционному миру, тем скорее выстраивается иерархия. При встрече с другой культурой и другой цивилизацией только ремиды 2 и ремиды 3 могут пародировать ее более правдоподобно. Зерефы или люди первой традиции будут исключительно все отрицать. От этого  все культурные и цивилизационные трансформации сопровождаются истреблением ремидов 1 или зерефо ремидов, это истребление называется ныне геноцидом. 

Таки образом, мы получаем следующую закономерность. Если с новой культурой сталкиваются ремиды 2 и ремиды 3 , а мы имеем в виду ее торговый аналог или мир запада с его ценностями, то в деидеологизированном мире, то есть буквально без очевидной халявы (типа "земля крестьянам", " фабрики рабочим"), произойдет обрушение системы. Гнилая конструкция будет обрушена мещанами даже с высшим образованием, потому что в кризисе зерефы ремидов не уважают, а ремиды деградируют до подражательства.  Конечно, обрушение социальной иерархии типа советской  не отменяет других вспомогательных процессов, которые ни на минуту  не прекращаются, и даже усиливаются. Вместе с  рыночной унификацией  и ликвидацией неликвидов усиливается и сельская миграция.  На периферии СССР только - только появляются ремиды 2.  О ремидах 3 и речи нет. В торговую цивилизацию эти области врываются совершенно радикально. Только партийная номенклатура и некая часть старой культурной элиты может догадываться, что такое "личность" не как понятие, а как они сами. Огромная же часть урбанизированных рынком только попугает про "личность" и весьма довольна новым обстоятельствам. Попугаить про личность и права человека это модно  и приятно.  Ведь вместе с "правами" они также потребляют или имеют перспективу потреблять точно такие  продукты, точно такие же вещи,  как  на  западе. То есть в первом и во втором поколении ремидности. А первое и второе поколение не дает эстетов. Оно дает патриотов. Патриотов неожиданной и невероятной халявы.