Как обстоит дело с любовью в российской глубинке

Одной из тем, обсуждавшихся на недавно прошедшем в Москве Всемирном русском народном соборе, было «единство народа». Российская власть вместе с Церковью ищет новую «формулу любви» между народом и её «слугами»?

Действительно, на собор помимо церковных иерархов были приглашены представители парламентских партий, высшее руко­водство страны. Звучали слова о русской духовности, соборности, справедливости, солидарности и, конечно, единстве России и народа. Единодушие партийной и церковной элиты гремело «как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных».

Кто услышал?

Но донеслись ли эти слова до глубинной России? Воспринимают ли простые русские люди - прихожане скромных церквей в малых русских городах и селеньях - те высокие слова о единстве и братстве, которые звучали в столице?

В этой связи мне вспоминается одно событие, участником которого я был, будучи российским послом в Ватикане. Мне довелось однажды встречать группу русских паломников, приехавших в итальянский город Бари поклониться мощам Николая Чудотворца.

Паломники прибыли на пароходе и шли от порта до базилики Св. Николая (а это несколько километров). Шли женщины, почтенные старцы, приходские священники, молодые матери с младенцами на руках, молодые парни с иконами. Видно было, что все утомлены дальней дорогой и ослаблены долгим постом. Это была первая группа русских паломников, попавших за границу после многих десятилетий гонений на православную веру в коммунистической России. И в путь их снарядила не богатая Москва, а глубинная, скромная Россия. Паломники никак не походили на участников нынешних торжественных соборов, а скорее на персонажи с полотен Михаила Нестерова или Павла Корина. Сбитые ботинки, поношенные платья и пиджаки, дешёвенькие ситцевые косыночки. А на глазах слёзы радости и истинной веры…
где Забытая Россия?

Судя по письмам, которые приходят в редакцию «Аргументов и фактов», эта исконная Россия и сегодня никуда не делась. О ней просто мало говорят. Может быть, потому, что в стране снова вошли в моду «рапорты об успехах» и об этой забытой России как-то неловко вспоминать? Эта Россия (с плохими дорогами, обветшалым жильём, полупустыми деревнями и заросшими полями) плохо вписывается в представления новой элиты - и светской, и духовной - о том, какой «должна быть» страна. На форумах, съездах, соборах, слётах, митингах, народных фронтах ведутся нескончаемые речи о сильной, вставшей с колен России. И мало кто вспоминает о той пропасти, которая отделяет народ от элиты и центр от периферии.

Столичная пресса жарко обсуждает «тревоги» московского бомонда: из-за падения цен на нефть пустеют шикарные бутики, падает качество креветок в ресторанах. Гламурные газеты с тревогой пишут о падении спроса на элитную недвижимость: особняк в Жуковке, который два года назад стоил 10 млн долл., теперь можно «легко» взять за 5 млн. Большая удача для тех, у кого есть миллионы! А как чувствуют себя те, кому не на что купить подорожавшее лекарст­во, кого интересуют цены не на яхты, а на гречку, молоко и бензин?!

Как Велика пропасть?

Выступая на соборе, патриарх Кирилл упомянул о «пропасти между барином и мужиком», которая существовала в царской России. Как бы давая этим понять, что в нынешней-то России нет ни барина, ни мужика, а есть единение и любовь между властью и народом. По поводу господ - нынешних и бывших - интересные наблюдения можно сделать, прогуливаясь по центру Москвы. Вот скромный одно­этажный домик с мансардой на Остоженке, где некогда жил большой русский писатель и барин И. Тургенев. А вот домик Л. Н. Толстого на Пятницкой - в один этаж и четыре окна. А вот скромный особняк на Старом Арбате с табличкой «Здесь останавливался у своих друзей» «наше всё» А. С. Пушкин. Не поражает богатством и домик на Садовом кольце, где жил великий певец Ф. Шаляпин. А если выехать из Москвы и прокатиться по округе, то можно оценить на глазок и подмосковные имения (многие, увы, полуразрушены). Куда им, тогдашним барам, до размаха нынешних господ с их подмосковными «Версалями» за десятки миллионов долларов.

Да, в старой России жизнь мужика действительно сильно отличалась от барской. И, встречая барина в поле верхом на жеребце, мужики ломали шапку. «Страшно далеки от народа» были и народолюбивые декабристы (многие из богатейших семейств России). Так говорил Ленин. Но в царской России, по крайней мере, не врали с таким упоением: никому и в голову не приходило говорить о «гармонии» между барином и крепостными, о духовной близости обитателей Зимнего дворца с мужиками из некрасовских Заплатово или Неелово. Заметим к тому же: былые господа владели землями и богатствами, которые накапливались веками и передавались по наследству. А служивые люди получали земли, крестьян, дворянство или даже княжеское звание за реальные заслуги перед Отечеством - за раны, полученные в походах и баталиях, а не по итогам позорной приватизации или сомнительного аукциона. Обитатели нынешних оскудевших деревень шапку перед новыми дворянами, понятно, не ломают, но и в их «заслуги перед Отечеством» тоже не верят. Вот и ходят не на избирательные участки, а в кабак.

*   *   *

Рассуждая о вспышке любви между народом и властью, политологи теряются в догадках. Наблюдается какой-то новый социальный феномен, проявившийся, в частности, на недавних региональных выборах, - резкое падение участия населения в «народном воле­изъявлении». Феноменом этим интересуются и читатели «АиФ». «Что это такое? - спрашивают они. - Любовь к власти как бы есть, а голосовать за неё идти не хотят». И в самом деле: в большинстве регионов представители власти собрали 75-80% голосов, а в иных и более 90%. Ну прямо как в Северной Корее! А вот явка на избирательные участки - где-то 40% от списка избирателей, а где-то даже и 20%. В чём дело? А может, прав был Сталин? «Неважно, как голосуют, важно, как считают»…

Депутаты Госдумы, вещающие о единстве народа и власти, были настолько озадачены ленью нееловских мужиков, что тут же стали требовать, чтобы Иванов Несознательных за неучастие в выборах облагали штрафом. Хорошо, что не предлагают пороть мужиков на конюшне. И за то спасибо, господа!