Часть четвёртая.

Влюблённость у меня всегда вызывает картинку: человек на побережье у кромки моря. Застывает на какое-то время, вглядываясь в горизонт, ступнёй поглаживает набегающую волну, примериваясь – достаточно ли прозрачна вода, комфортна ли температура, войти и плыть, или погреться на солнышке ещё.

Любовь - она не такая.
Любовь – это когда тебя никто ни о чём не спрашивал: столкнули с палубы и … спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Но оказывается вдруг, что и под водой с любовью - дышится, и на красоту глубинную глядеть-не наглядеться, и выныривать и не можется, и не хочется.

Перед тем, как окунуться во влюблённость, главное – присмотреть буйки, за которые «не заплывать» и голову держать над водой непременно. Недостатки избранника (в виде буйков) должны хорошо просматриваться и быть отмечены в навигаторе. С их помощью потом возвращаться на берег легче.

Я в прозрачной, чистой и комфортной воде чувства к Алексею уже стояла, как минимум, по колено, и готова была окунуться по самые плечи, спасаясь от палящего солнца, а толковых буйков всё не просматривалось.

****…

- У Вас есть любимые места в Симферополе, Наталья? Давайте поедем туда поговорить?

Я ненадолго задумалась.

- Знаете… Странно выходит. Если бы Вы попросили меня показать что-то интересное в Симферополе, то мне совсем нечего Вам было бы предложить, кроме полуразрушенной кенассы на ужасной неуютной и пыльной улице. Не оттого, что тут ничего толкового нет. Просто потому, что для меня лично все эти памятники и прочее очень мало значат. Есть места, по которым я люблю прогуливаться, но вам я их показывать не стану. Потому что все они – память. Навряд ли Вам захочется гулять среди призраков моего прошлого…

- Спасибо, - искренне улыбнулся мне мой спутник. – вы правы. Не захочется. Тогда я предложу Вам прогуляться в полюбившиеся мне места. Я ещё не успел нагулять там призраков.

Он вырулил с парковки и мы отправились к центру.

Я пыталась угадать, какие места и местечки моей маленькой родины запомнят его шаги, но тут позвонил мой бывший босс.

- Наталья! – не поздоровавшись, прорычал он – Что у тебя там за шуры-муры с Самохиным?

Я спешно перебросила смартфон в правую руку, подальше от Алексея и торопливо проговорила:

- Тарас Леонидович, а давайте я Вам попозже перезвоню, а? - почти жалостливо.

Но остановить разгневанного Тараса не удавалось ещё никому. Даже бульдозеру. Они когда-то даже на Ютуб попали: Тарас и бульдозер. «Битва Титанов».

- Наталья! Я тебя предупреждаю! Я эти гульки по Пушкинской знаю чем заканчиваются!

Мда. Мы тоже хороши – давеча провожались между памятниками Дыбенко и Пушкину раз пять, всё расстаться не могли, будто нарочно глаза мечтали намозолить всем, у кого рабочий день закончился.

- Мммм… Эээээ… ну давайте позже, Леонидыч? – промямлила я, виновато поглядывая на Алексея.

Он поступил так, как никто ещё на моей памяти в такой дурацкой ситуации ещё не поступал. Он свернул в проулок, остановился и вышел из машины.

- Наталья. Ты же не глупая. – орал встревоженный босс. - Они ж все не просто так сюда понаезжали. Наталья! Букеты-конфеты, а ты уши развесишь, язык развяжешь, через неделю – глядишь, все головы послетали….

Небо в клеточку, штаны в полосочку. Наталья. Я тебе не папка, чтоб воспитывать, но ты не расслабляйся там. Молчи, как рыба об лёд. Ферштеен?

Я обречённо вздохнула.

- Йа, йа, натюрлих, майн херр Тарас.

Я вышла к Алексею, разглядывающему витрину рыбацкой лавочки.

- Страстный монолог ревнивца из отдела транспорта и связи окончился восклицательными знаками, надеюсь? – ехидно улыбнулось мне его отражение.

- И «пи», которым цензура прикрывает эмоции. – ответила я. – Явка провалена, господин Самохин. Леонидыч за нас с Вами ответил на актуальный вопрос про мотивы и смысл наших встреч.

- Поделитесь со мной, пожалуйста, моими планами, госпожа Лисицына! – хитро подмигнул он.

Я придала лицу максимальную серьёзность и проговорила скороговоркой:

- Вы планируете меня обольстить, выпытать все страшные тайны провинциальных коррупционеров и бросить меня заплаканную и виноватую! Коварный хитрец, Алексей!

Алексей театрально пошарил в пальцами по ремню и произнёс:

- Блин, ампулой отравил бухгалтера – заговорщицким шёпотом, - Не обольщалась никак. А пистолет отобрал вахтёр на проходной. Остаётся разбиться об стену, но удочек жалко.

- Не надо трагедий, проваленный Алексей. Просто пропустим «обольщение» с последующим «бросанием» и за триста тысяч деревянных и должность в комитете социальной политике я рассказываю на Ваш диктофон, - я постучала по пуговице на куртке, - всё, чем занимались эксукраинские пройдохи.

- Нет уж. Без обольщения нельзя. Так в методичке написано. Вы ж потом, предприимчивая Наталья, и меня продадите. За миллион и какое-нибудь кресло. С обольщением – мне хоть будет что вспомнить в камере с Тарасом Леонидовичем.

Мы рассмеялись, и я, вздохнув, предложила:

- А давайте за город, милый шпион Самохин? Подальше от… - я многозначительно покосилась на окна зданий.

***…

- Я как будто дома, в Москве, - произнёс Алексей, указывая на номера с тремя семёрками.

- И пробки почти такие же, - буркнула я, рассматривая очередь автомобилей, застрявших у автовокзала.

- Нет. Не такие же. Разве это пробки? – и он неожиданно спросил: а Вы в Москве-то были, Наташ?

Я соврала, что не была. Нигде не была, сказала я, кроме Киева. Соврала как-то поспешно и растерянно. То ли мне хотелось оставаться в формате провинциальной, слегка наивной, барышни. То ли что-то внутри меня молниеносно наглухо закрыло личное и всё ещё болезненное, связанное с путешествиями.

Но было видно, что он мне не поверил, покачал головой только, замолчал вдруг и включил музыку.

There'll be nowhere to go

Just oblivion, we're so close to reach out

Close to fall, make up or break up or crawl