ОБЫКНОВЕННЫЙ РАСПАД

О чем свидетельствуют, с точки зрения нашего обывателя, перестройка, гласность, распад СССР и социалистической системы, развал Югославии, мельтешения возглавляемых Штатами коалиций на Ближнем Востоке, «арабская весна» и гражданская война на Украине, не говоря уже о новой холодной войне и антироссийских санкциях? О том, что оный обыватель и страна, в которой он обретается со своими чадами и домочадцами, вопреки советам древних китайцев, на протяжении почти трех последних десятилетий живут в очень интересное время. Причем сделать он тут ничего не может, а конца и края этому времени не видно.

Обыватель, по свойственной нормальному человеку привычке, пытается уцелеть и заработать на кусок хлеба, ругает начальство, ищет причину сваливающихся на его голову приключений и находит утешение в теории заговора — неважно какого. Америка всем гадит или Израиль, который то ли ею руководит, то ли наоборот, сионисты или масоны (или жидомасоны), Ватикан или исламисты, православные патриоты или либералы-западники — не суть важно. Главное — найти кого-то, кто во всем виноват, и сразу становится легче на душе, груз ответственности за выбор пути можно передоверить начальству и вообще хоть что-то в этом мире становится понятно.

Глядя на то, как в стране разваливаются одна отрасль за другой, уходит в мир иной одно направление инфрастуктуры за другим и маразм громоздится на маразм прямо пропорционально объему вложенных в их поддержание денег, — в теорию заговора поверить легко. Население, в диапазоне от читателей газеты «Завтра» до слушателей «Эха Москвы», по крайней мере, верит. В то, что Горбачева и Яковлева купило ЦРУ, сильно пившего (быль молодцу не укор) Ельцина — олигархи, а Медведева — Обама. Или в чекистскую мафию. Про Путина пока чепухи такого рода не говорят, но кто знает, что придумается потом…

Действительность, однако, проще. Ее понимание не требует энциклопедических знаний. Нужен лишь здравый смысл и образование в объеме средней советской школы и такого же советского вуза.

Итак, разложим же по порядку пасьянс на тему того, что именно вокруг происходит с точки зрения человека, живущего в России. Пасьянс этот многое объясняет и, главное, делает существование в интересном времени не столь мрачным и даже во многом действительно интересным. Тоже хлеб.

Во-первых — распад империи. Как он у нас начался в 1917-м, так и продолжается. Пульсация географического пространства, смена политического строя и прочие опции имперской эволюции — не новость: сравнивай хоть с Римом и его наследницей Византией, хоть с Китаем, Персией, Оттоманской Портой или Халифатом — закономерности те же. И процесс этот не просто не закончен, он не имеет конца. Откуда неизбежный в ближайшей перспективе коллапс Украины и столь же закономерное воссоединение с Россией Крыма, большинство населения которого оказалось не готово класть собственные головы на алтарь истории.

Однако распад империи, помимо прочего, означает, что институты, которые в старой системе худо-бедно работали, в новой работают плохо или не работают совсем. А то и попросту не нужны, поскольку руководство не только получивших независимость провинций, но и метрополии, которая продолжает существовать в усеченном виде (случай России), имеет перед собой два варианта. Оно или понимает, что у него есть, но сделать с этим ничего путного не может, поскольку не умеет. Или вообще не понимает, на кой ему сдались все эти символы прошлого. Может, и великого, но не конкретно данной страны, а бывшего общего дома, воспоминания о котором, как правило, нужно выбить из памяти подведомственного народа. Отсюда — неизбежность разрушения технологических цепочек.

Автору довелось как-то в итальянском городе Лукка наблюдать городскую площадь времен Средневековья в форме идеального овала. В какой-то момент до него, по аналогии с отлично сохранившейся римской ареной в Вероне, дошло, что перед ним — бывший амфитеатр с трибунами, превращенными варварами в жилые дома. Что полностью соответствует идее рейдерских захватов зданий проектных и научно-исследовательских институтов, становящихся бизнес-центрами, и предприятий, замещаемых жилыми кварталами. И то правда — чем на сложном и высокотехнологичном для прорыва страны в цивилизованное будущее зубы ломать, можно быстро на простом заработать. Причем скирдуя конкретные результаты в конкретный карман конкретного начальства.

Если распад империи для нас — процесс номер раз, то интеграция страны в окружающий мир — номер два. Как это у нас получается? А вот как.

Свобода передвижения, нормальная банковская система, снабжение населения потребительскими товарами на мировом уровне, отток образованной части населения на Запад, приток мигрантов из республик бывшего СССР, превращение России в сырьевой придаток Китая, а также деградация практически всего отечественного, не имеющего отношения к нефти и газу, — закономерности одного порядка. К примеру, объяснить реформу образования и науки от ЕГЭ до «Сколково» ничем, кроме имитации модернизации в виде слепого копирования англосаксонской системы, которая в отличие от немецкой (сохранившейся в СССР со времен Российской империи) у нас толком не работает и работать не будет, под вывоз специалистов из РФ за рубеж, невозможно. Что, вкупе с фантасмагорической по объему и бессмысленности отчетностью, не нужной никому, кроме чиновников профильного министерства для имитации бурной деятельности, и называется «реформой образования и науки».

Плюс опять-таки освоение активов — зданий, земли и прочего, что можно продать, неважно кому и за сколько. Под что создано целое Федеральное агентство, одним из новаций которого стало введение отчетности ученых в «штуках». Фундаментальная монография — одна «штука». Десять статей — десять «штук». Десять лучше, чем одна. Хорошая логика. Переводя на простой русский язык: один авианосец для статистики этих новаторов хуже, чем десяток пистолетов.

Так что третий процесс, который мы имеем, — повальная бюрократизация и депрофессионализация всего и вся.

Результаты не просто провальны — сугубо гибельны. Но и это не новость: Византия учет и контроль выстроила такой, что Римской империи не снилось. И даже протянула на этом лишнюю тысячу лет. В процессе чего сгнила, усохла и сдохла в муках. Но когда и кого, тем более нас, уроки истории чему-то учили?

И вот тут — главное и основное. По классикам марксизма: «деньги — товар — деньги», а «вопрос о собственности — есть вопрос о власти». Старая партийная элита (не вся) и часть госаппарата (кто успел — урвал) с примкнувшими к ним разночинцами сформировали в России новый правящий аристократический класс, который, в полном соответствии с теорией, должен освоить страну.

Монетизация власти, ее сращивание с бизнесом и в конечном счете подчинение бизнеса власти — отнюдь не коррупционная схема, с которой можно что-то сделать (и кто-то будет что-то делать), а следствие объективного исторического процесса распада империи. По результатам чего и закрываются, в том числе в Москве, школы и больницы, ужимаются бюджеты и растет до несообразного нагрузка на профессионалов, а также идут масштабные процессы, связанные с землей, на которой еще что-то можно построить и продать. Хоть вырубив лес или засыпав реку. Неважно.

Теперь о «плебсе». Образование детей, здоровье и свое жилье — темы, на которых население можно бесконечно доить. И доить его будут. Кто может, тот заплатит. Прочие — подвинутся. Чего тут неясного?

Тем более что это ведь и есть демократия. Диктатор бы такого в жизни не позволил. Авторитарный лидер не позволил бы, монарх. Поскольку толпа безудержно выжимающих из подданных сок чиновников рушит любой трон и любое государство. А превращение в гражданское общество народа, который где-то внизу, и новых хозяев жизни, которые по тупости своей демонстрируют толпе, что они цари, боги и воинские начальники, идет чертовски медленно.

Что с этим делать — непонятно. Граждане — особая человеческая порода. Протестным голосованием и стоянием на Майдане она не формируется, как не создает ее и восстание Спартака. Делают из подданных граждан несколько веков работы на себя и страну. Это много времени занимает, требует много сил. Как правило, приходится долго терпеть несправедливость.

Такой вот эволюционный процесс. Но с ним, по крайней мере, все ясно.