В пастыри... по МЗДЕ

   Церковное общество, в особенности в период 14-16 веков, представляет из себя мощную организацию, обладавшую значительными метериальными средствами и имевшую вместе с тем большую политическую власть. Богатая и сытая жизнь,довольство и покой, экономическая сила и политическое значение - вот чем характеризуется церковь в этот период.

   Ряды духовенства поэтому пополнялись прежде всего теми, кто искал «люгот себе и чести», кто стремился к обеспеченной жизни «покоя ради телесного», кто шел в монастырь «нищеты ради». Для этой массы посвящаемых и постригаемых основной причиной «посвящения себя богу» являлось стремление к обеспеченной жизни и неспособность к общественно полезному труду.

   Это устремление на священнические места совершалось тем легче, что церковная организация испытывала большой спрос на священников, ремесло это становилось выгодным и прибыльным делом.

   Наплыв на священнические места как на места легкого заработка заставляет летописца отметить:

-«Церквей много наставлено, а попы не хотящие рукоделия, но всякий в попы тем ся и кормяху и последоваху плотским похотем, зане бо не богу служити изволища, но лготу телу своему»

   Взгляд на священников как на лиц, занимавшихся своей профессией прежде всего в своих материальных интересах, укоренился в древнерусском обществе довольно рано и нашел себе отчетливое выражение в многочисленных памятниках древнерусской литературы.

   Так, в слове неизвестного автора 14 века мы встречаем следующую уничтожающую характеристику древнерусского духовенства:

«Каждый держит иерейство, чтобы тем кормиться, а не заботиться о духовных делах, чтобы приять мзду вечного живота: не преподаст правого учения во спасение, а больше снисходит, льстит и из за дара прощает без епитимии; все и делает и говорит ради чрева, чтобы не лишиться временной чести» (Мит.Макарий.История русской церкви.)

   Иностранец Флетчер («О государстве русском или образе правления русского царя») приводит свой разговор с Вологодским епископом, который на вопрос его, зечем он постригся в монахи, откровенно признался: «Чтобы есть хлеб в покое».

   В результате такого подбора «служителей божьих» даже высшее духовенство - епископы, как говорит митрополит Даниил, «только себе...упасоша, и расшириша чревы брашны и пьянствы... и вся дела пастырская презреша, и нимало не попекошася исцелити овца, но точию на славу и честь... и на восприятие мзды уклонишася».(Жмакин, митр.Даниил,стр 306)

   Подобную же оценку духовенству в его стремлении к сытой и покойной жизни даёт и Стоглавый собор, в следующих словах характеризующий духовенство: «Некоторые... теперь стригутся ради покоя телесного, чтобы всегда бражничать и ездить по селам для прохлады. Чернцы и черницы по миру волочатся и живут в миру, не зная, что такое монастырь. Старец поставит в лесу келью или церковь срубит, да идет по миру с ИКОНОЮ просить на сооружение, а у царя земли и руги просит... А архимандриты и игумены добываются сана ДЕНЬГАМИ, лишь бы получить власть; службы же церковные не знают и покоят себя в КЕЛЬЕ с ГОСТЯМИ: да племянников своих содержат в монастыре и удовлетворяют их всем монастырским, а монастыри опустошают, и вкладчиков изгоняют, так что братия обеднела, страдает голодом и жаждою и томится всякими нуждами, потому что богатство перешло к властям, а они его истощили вместе со своими родственниками».

  -Это стремление к священству «покоя ради телесного» увеличивалось в значительных размерах во время различных междуусобиц, войн и нестроений, когда пострижение в монастырь служило часто гарантией сохранения имущества, которое поступало в этом случае, как вклад, в монастырь...

   Освобождение священников от зависимости и тягостей необеспеченной жизни также вызывало значительную тягу в ряды духовенства тех, кто шел «нищеты ради»» наконец,духовенство принимало в свои ряды и просто преступников, укрывавшихся за священническим саном от наказания за совершенные преступления.(Жития Пафнутия Боровского)

   В результате такого отношения к священству как способу улучшить своё положение за счет эксплуатации народных масс, основное ядро духовенства подобралось такое, которое давало возможность говорить соплеменникам: Полон мир попов, да делателей мало».

   Ещё в Х1 веке, говоря о монастыре св. Дмитрия, летописец отмечает: «Мнози монастыри от князя и от бояр и от богатства поставлены, но не суть таци, каци суть слезами, пожением, молитвами, бдением»(Полное собр. Летописей.69)

   А митрополит Даниил, говоря о своих современниках,даёт следующую характеристику их «пастырской» деятельности: «Мы презираем и небрежем о пастве нашей, и колико погибает душ человеческих от ленности и небрежения нашего».

   Если такое было русское духовенство в общей своей массе, то недостатки его особенно были заметны в высшем духовенстве. Оно смотрело (и сейчас смотрит!(с)) на свои должности как на доходные места, которые должны были вознагродить их за неизбежные временные лишения до достижения высших иерархических степеней. Духовенство меньше всего стремилось к высшим должностям для того, чтобы «наставлять иных ко спасению», оно думало лишь о том, чтобы самим «в отраде и славе и всяком покое всегда жить»(Соч М.Грека, 1,стр 140)

   Достигнув любыми путями,а особенно «дарами сребра», высших церковных дожностей.эти представители духовенства не упускали случая вознаградить СЕБЯ за своё временное «смирение» и приобретали «стяжания всякие и стада скотские и всякие сладкие пищи»(М.Грек,стр 230)

   «Докупившись власти», высшее духовенство предавалось «упиванию» безмерному и жило «во всяком бесчинии»(Стоглав,5 вопр.7)

   В своём продвижении по церковной иерархической лестнице духовенство пользовалось двумя орудиями - подкупом и лестью. Подкуп при поставлении НЕ СЧИТАЛСЯ даже ПРЕСТУПЛЕНИЕМ.

   По свидетельству Максима Грека русское духовенство «тщалось взыти на некий сан церковный, не точию ицемерствующе житие благоговейно и дружбы составляюще с сущими во власти. И всяким образом угождающе им и ласкающе, но многажды и дары, ова приносяще им, оважа и обещаще, аще довершат искомое и желаемое»(М.Грек,сочин.11,стр 127)

   В другом месте, говоря об игуменах, домогающихся власти «дарами серебра», максим Грек клеймит их как «бесчинников житием,в пьянстве всегда и пищи всякой упражняющейся сами, а сущии под рукою их братья презираемы телесне и небрегоми духовые скитаются, якоже овцы, не имущие пастыря»(М.Грек,3,187)

   Также Иоанн Грозный, в своем послании в Кириллов монастырь, отмечает отрицательные явления при избрании иегумена: «Умершу бокоему игумену, или иконому. Мнози из них (монахов) встанут, на место его тщащеся прияти(и се таяще один от другого, а всем ведомо сердце) овии МЗДАМИ,неимущие же ласками, яко змия,яд хотяще излити на испренних? Что же се? Яве. яко имения ради»(Акты исторические,1 н.204)

   Симония, т. е. Поставление на духовные должности за деньги, достигло таких размеров, что уже в 13 веке Владимирский собор пытался 1274 года пытался «упорядочить» торговлю церковными местами, ограничив плату за места небольшими суммами.

   Это постановление Владимирского собора успеха, однако, не имело, и СИМОНИЯ продолжала процветать в течении ряда столетий.

   Поставление священников ЗА МЗДУ ставилось в вину русскому духовенству уже при возникновении первых «ересей». Московские «еретики» обосновали свой отказ от таинства причащения тем, что «ино деи у когопричащатися, так как попы ставятся по мзде, и митрополит ставит владык по мзде».(М.Грек. Ист.Рус.Церкви 6, стр 117-118)

   Торговля церковными должностями приняла столь значительные размеры и производилась так беззастенчиво, что уже собор 1503 года вынужден был внести специальное постановление, которое ограничивало право торговли церковными должностями: «Впредь нам святителям, мне митрополиту, и нам, архиепископам и епмскопам, и нашимпреемникам, от поставления архиепископов, епископов, архимандритов и игумнов, попов и дьяконов,и всего священического чина ничего никому не брать и поимков никаких не принимать» (там же стр 119)

   Собор принимает даже такие постановления, чтобы виновных в симонии лишать сана: «Если кто нерадение дерзнет приступить настоящее уложение, тогда будет лишен своего сана и да извергнется сам и поставленный от него без всякого извета».

   Однако «отцы» собора, которые выносили это постановление, сами его же и нарушали, поэтому реального значения это постановление НЕ ИМЕЛО. Понадобилось вмешательство многих лиц, чтобы один из деятелей собора, ревностный поборник «православия» против еретиков, епископ новгородский Геннадий был лишен кафедры за своё корыстолюбие, достигшее невиданных даже для того времени размеров.

   Стоглавый собор вновь столкнулся с этим больным вопросом и попытался его упорядочить хотя бы ВНЕШНЕ, так как, по существу, все деятели собора были сами заинтересованы в симонии из-за «страсти к наживе», «ради прибытков».

  (Из брошюры Е.Грекулова "Нравы русского духовенства")

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Продолжение следует о «выжимании из низшего духовенства денег...»