Сколько крови на Армии Крайовой?

Сколько крови на Армии Крайовой?
01.08.2014 - 06:09

Помимо сказок о том, что во время восстания Красная Армия якобы бездействовала во время восстания в польской столице (см. «Как Красная Армия под Варшавой «бездействовала» в «Сегодня Ру»), распространен миф о каком-то загадочном «предательстве» со стороны советских войск.

Увы, история человечества полна примерами предательства. Предавали друзей, предавали союзников. Но вот чтобы врага «предать»…

Любители обличать Красную Армию стараются не вспоминать о систематическом терроре, которым Армия Крайова занималась в отношении советских партизан в Западной Белоруссии и на Западной Украине, а с 1944 года против солдат и офицеров наступающей Красной Армии. Свидетельств тому множество. Вот лишь некоторые из них.

Леонид Исаакович Окунь, советский партизан, воевавший на территории Западной Белоруссии, до сентября 1939 года оккупированной Польшей, в интервью так ответил на вопрос, насколько были опасны для советских партизан польские отряды АК:

«- Это были звери. Долгое время они сохраняли определенный «нейтралитет» по отношению к советским партизанам, но в 1943 году очень много партизан погибло от рук этих «аковцев», и с ними началась война. Польские отряды АК были объявлены «вне закона». У нас к этим полякам-легионерам, из группы поручика Нуркевича, известного палача, как-то попали в плен двенадцать человек из отряда. Поляки долго мучили и избивали пленных партизан, а потом расстреляли в лесу. Поляки торопились. Двоих они не успели добить, и эти два человека, раненые, но выжившие при расстреле бойцы, добрались до отряда и рассказали партизанам об этой трагедии...».

Еще раз придется напомнить, что большинство подразделений Армии Крайовой старалось избегать боев с немцами, предпочитая коротать войну по принципу «держать оружие у ноги». Зато после того, как Красная Армия изгоняла немцев, «крайовые» принимались охотиться на советских бойцов, предпочтительнее из тыловых подразделений, желательно женских.

Антонина Максимовна Комарицына воевала на территории Польши в подразделении ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь). Вот что она вспоминает:

«- Вдруг звонок: «Товарищ дежурный, в ружье! У вас часового ранило!» За какие-то 15 минут девка пришла, встала, шорох перешёл на дорогу, а потом сюда. Она сперва остановилась, потом в воздух выстрелила, а они ей разрывной пулей выстрелили и в пятку ранили. Все убежали, а я опять у телефона. Потом они пришли, рассказывают, как Лиза орёт: тут ли нога, тут ли нога... Война кончилась, и она написала письмо, командир роты нам его читал. Она писала: «Дорогие девушки! Вы, наверное, все живы-здоровы, а я всё лежу в госпитале. Сперва ногу отняли до колена, потом выше колена». Девчонка, можно сказать, совсем неграмотная, родители были старенькие, не знаю, были ли живы. Так больше и не знаю...».

Исповедь одноногой девушки Лизы тоже могла бы многое прояснить в тонкостях российско-польских отношений.

А вот отрывок из воспоминаний Бориса Элевича Рапопорта, в годы войны летавшего штурманом на «По-2», знаменитом «кукурузнике»:

«- Есть на моей памяти несколько вылетов, когда бомбить летели не по направлению к немецкой передовой, а в наш тыл. Летом 1944 года боевики польской Армии Крайовой вырезали в городе Минске-Мазовецком наш госпиталь, убив 200 раненых и весь персонал. После нападения поляки укрылись в лесу, войска по охране тыла фронта не могли их «выкурить» оттуда. Вот нас и привлекли к войсковой операции – бомбить этот злополучный лес...».

200 раненых и весь персонал (в госпиталях он по большей части был женским)… Вспоминает ли об этом «подвиге» кто-нибудь в современной Польше? Скорбит ли, кается ли? Или предпочитает возмущаться тем, что злые москали не спасли Армию Крайову от капитуляции во главе с ее варшавским предводителем – генералом Бур-Комаровским?

Самое забавное, что эта массовая сдача в плен у поляков и русскоязычных либералов обозначается так - «восстание утонуло в крови». «Утонуло», аккуратно сдав оружие немцам и отправившись в лагеря военнопленных дожидаться освобождения Красной Армией. Генералу Бур-Комаровскому было очень уютно в плену, его подчиненные получили статус военнопленных – их не уничтожали, как попавших в плен советских или югославских партизан, и советской победы над немцами большинство из них дождалось.