Гибель линкора

20 (7) октября 1916 года погиб первый линкор-дредноут Черноморского флота «Императрица Мария».

 <img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 415px; height: 280px;" src="http://uwd.ru/uploads/posts/2013-05/1369486531_1369337320_flot_20_1.jpg" alt="Военно-Морская Коллекция - Галерея">

ТТД:
Водоизмещение: 23 413 т.
Размеры: длина - 168 м, ширина - 27,43 м, осадка - 9 м. 
Скорость хода максимальная: 21,5 узлов.
Дальность плавания: 2960 миль при 12 узлах.
Силовая установка: 4 винта, 33 200 л.с.
Бронирование: палуба - 25-37 мм, башни - 125-250 мм, казематы 100 мм, рубка - 250-300 мм. 
Вооружение: 4х3 305-мм башни, 20 130-мм, 5 75-мм орудий, 4 450-мм торпедных аппарата.
Экипаж: 1386 чел.

 <img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 647px; height: 365px;" src="http://foto-transporta.ru/main.php?g2_view=core.DownloadItem&amp;g2_itemId=93275&amp;g2_serialNumber=2" alt="Компоновка линкора Императрица Мария">

История корабля:
Решение об усилении Черноморского флота новыми линейными кораблями было вызвано намерением Турции приобрести у Великобритании три современных линкора, что гарантировало подавляющее превосходство турецкого флота на Черном море. Для сохранения баланса сил российское Морское министерство настаивало на безотлагательном усилении Черноморского флота. Для ускорения постройки линейных кораблей проектные решения принимались в основном по опыту и образцу заложенных в 1909 году в Петербурге четырех линкоров типа "Севастополь», что позволяло значительно ускорить их появление в составе флота.

Постройку дредноутов (и других кораблей черноморской программы) поручили двум частным заводам в Николаеве (ОНЗиВ и Руссуд). Руссуд получил заказ на два корабля, третий (по его чертежам) поручили строить ОНЗиВ.

Все три линкора, «Императрица Мария», «Император Александр III» и «Императрица Екатерина Великая» были заложены в один день – 11 июня 1911 года. «Императрица Мария» была спущена на воду первой, 6 октября 1913 года, 2 апреля 1914 года за ней последовал «Александр», 6 июня - «Екатерина». Затем последовала достройуа кораблей.

К вечеру 23 июня 1915 года после освящения корабля, на линкоре «Императрица Мария» были подняты окропленные святой водой флаг, гюйс и вымпел. 25 июня в 4 часа утра линкор дал ход. В готовности к отражению минной атаки  корабль вышел на Очаковский рейд. На следующий день провели испытательные стрельбы, и 27 июня под охраной авиации, миноносцев и тральщиков линкор прибыл в Одессу. При этом главные силы флота, образовав три линии прикрытия (вплоть до Босфора!!!), держались в море.

Приняв 700 т угля, днем 29 июня "Императрица Мария" вышла в море вслед за крейсером «Память Меркурия» и в 5 часов утра 30 июня встретилась с главными силами флота...

Днем 30 июня 1915 года "Императрица Мария" вошла на Севастопольский рейд. Весь флот с нетерпением ожидал того момента, когда Императрица Мария, выйдя в море, выметет за его пределы изрядно осточертевших "Гебена" и "Бреслау". Уже этими ожиданиями "Марии" отводилась роль первой любимицы флота.

Появление в августе 1914 года на Черном море немецкого линейного крейсера «Гебен», поднявшего турецкий флаг и принявшего новое имя «Султан Селим Грозный» (Yavuz Sultan Selim) дало турецкому флоту качественный перевес над русским, в состав которого входили устаревшие броненосцы. Теперь этот перевес "Императрица Мария" ликвидировала, а вступление в строй последующих линкоров давало явный перевес Черноморскому флоту. Правда, темпы постройки остальных кораблей замедлились. С началом войны особенно обострилась потребность в эсминцах, подводных лодках и необходимых для будущей Босфорской операции десантно-высадочных средствах. Их заказ затормозил постройку линкоров.

На "Императрице Марии" изо всех сил старались ускорить начавшуюся с уходом из Николаева программу приемных испытаний. На многое, конечно, приходилось закрывать глаза и, полагаясь на обязательства завода, откладывать устранение недоделок на время после официальной приемки корабля. Так, много нареканий вызвала система аэрорефрижерации погребов боезапаса. Оказалось, что весь "холод", исправно вырабатывавшийся "холодильными машинами", поглощался разогревавшимися электродвигателями вентиляторов, которые вместо теоретического "холода" гнали в погреба боезапаса свое тепло. Поволноваться заставили и турбины, но сколько-нибудь существенных неполадок не произошло.

9 июля линкор ввели в сухой док Севастопольского порта для осмотра и окраски подводной части корпуса. Одновременно измерялись зазоры в подшипниках дейдвудных труб и кронштейнов гребных валов. Через десять дней, когда корабль находился в доке, комиссия приступила к испытанию подводных торпедных аппаратов. После вывода линкора из дока аппараты испытывались стрельбой. Все они были приняты комиссией.

6 августа 1915 года линкор Императрица Мария вышел в море для испытаний артиллерии противоминного калибра. На борту находился командующий Черноморским флотом А.А.Эбергард. Стрельба из 130-мм орудий велась на ходу 15 - 18 узлов и закончилась успешно. 13 августа приемная комиссия собралась на борту линкора для испытаний механизмов. Линкор снялся с бочки и вышел в море. Средняя осадка корабля составляла8,94 метра, что соответствовало водоизмещению 24400 тонн. К 4 часам дня число оборотов турбин довели до 300 в минуту и приступили к трехчасовому испытанию корабля на полный ход. Линкор совершал галсы между мысом Ай-Тодор и горой Аю-Даг, на расстоянии 5 -7 мильот берега на глубокой воде. В 7 часов вечера испытания механизмов на полный ход были закончены и 15 августа в 10 часов утра линкор возвратился в Севастополь. Комиссия отметила, что в течении 50 часов непрерывной работы главные и вспомогательные механизмы действовали удовлетворительно и комиссия нашла возможным принять их в казну. В период с 19 по 25 августа комиссия приняла в казну торпедные аппараты, все системы корабля, водоотливные средства и шпилевые устройства.

К 25 августа приемные испытания завершились, хотя доводка корабля продолжалась еще долгие месяцы. По указанию командующего флотом для борьбы с дифферентом на нос пришлось сократить боезапас двух носовых башен (со 100 до 70 выстрелов) и носовой группы130 ммпушек (с 245 до 100 выстрелов).

Все знали, что с вступлением в строй Императрицы Марии "Гебен" без крайней нужды теперь из Босфора не выйдет. Флот смог планомерно и в более широких масштабах решать свои стратегические задачи. Тогда же для оперативных действий в море, сохранив административную бригадную структуру, образовали несколько мобильных временных соединений, названных маневренными группами. В первую вошли "Императрица Мария" и крейсер "Кагул" с выделенными для их охраны эсминцами. Такая организация позволяла (с привлечением подводных лодок и авиации) осуществлять более действенную блокаду Босфора. Только в сентябре-декабре 1915 года маневренные группы десять раз выходили к берегам противника и провели в море 29 дней: Босфор, Зунгулдак, Новороссийск, Батум, Трапезунд, Варна, Констанца у всех берегов Черного моря можно было видеть тогда стелющийся по воде длинный и приземистый силуэт грозного линкора.

Сведения о выходе "Бреслау" для новой диверсии у Новороссийска были получены 9 июля, и новый командующий ЧФ вице-адмирал А.В. Колчак сразу же на "Императрице Марии" вышел в море. Все складывалось как нельзя лучше. Курс и время выхода Бреслау были известны, точка перехвата рассчитана без ошибки. Гидросамолеты, провожавшие "Марию", удачно отбомбили караулившую ее выход подводную лодку UB-7, не дав ей выйти в атаку, эсминцы, шедшие впереди "Марии", в намеченной точке перехватили "Бреслау" и связали его боем. Охота развернулась по всем правилам. Эсминцы упорно прижимали пытающийся уйти германский крейсер к берегу, "Кагул" неотступно висел на хвосте, пугая немцев своими, правда, не долетавшими залпами. "Императрице Марии", развившей полную скорость, оставалось лишь выбрать момент для верного залпа. Но то ли эсминцы не были готовы взять на себя корректировку огня "Марии", то ли на ней берегли снаряды сокращенного боекомплекта носовой башни, не рискуя бросать их наугад в ту дымовую завесу, которой "Бреслау" немедленно окутывался при опасно близких падениях снарядов, но того решающего залпа, который мог бы накрыть "Бреслау", не получалось. Вынужденный отчаянно маневрировать (машины, как писал немецкий историк, были уже на пределе выносливости), "Бреслау", несмотря на свою 27-узловую скорость, неуклонно проигрывал в пройденном по прямой расстоянии, которое уменьшилось со 136 до 95 кабельтовых. Спасла случайность налетевший шквал. Укрывшись за пеленой дождя, "Бреслау" буквально выскользнул из кольца русских кораблей и, прижимаясь к берегу, проскочил в Босфор.

<img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 575px; height: 398px;" src="http://flot.h17.ru/Germ/Goeben/maria-battle.jpg" alt="Черноморский флот в Великую войну. Часть 4 Военная история">

К вечеру 6 октября 1916 года линкор «Императрица Мария» завершил экстренную подготовку к выходу в море: имея полный штат команды,  принял топливо, пресную воду, боекомплект. К 24 часам, загруженный углем бункеров с плотно набитыми пороховыми погребами, корабль перешел на рейд Северной бухты близ Инкерманского выходного створа. Линкор был готов принять на борт адмирала Колчака с походным штабом и выйти в море.

Ранее утро 7 (20) октября 1916 года в Севастополе не предвещало беды. Над Северной бухтой как обычно была дана побудка экипажам кораблей. Начинался новый день и на линкоре «Императрица Мария» все шло по определенному распорядку. Внезапно воздух сотряс мощный взрыв. Перепуганные жители высыпали на набережную и стали свидетелями ужасной картины. Стоя на рейде в родной бухте  погибаллинкор «Императрица Мария». Раненых складывали прямо на берегу и здесь же начинали оказывать первую медицинскую помощь. Над городом стоял едкий черный дым. На линкоре в недрах палуб кричали и горели заживо сотни людей. К вечеру стали известны размеры катастрофы: 228 моряков погибло, 85 тяжело ранены (в разных источниках цифры разнятся).

<img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 469px; height: 345px;" src="http://www.airgroup2000.com/gallery/albums/userpics/10062/Marya1.jpg" alt="Генеалогия и родословие. Новости генеалогии &quot; история">

Прибывший на аварийный корабль Командующий флотом, вице-адмирал А.В. Колчак, спустя четверть часа, сошёл с «Императрицы Марии».

Гибель линкора «Императрица Мария» вызвала большой резонанс по всей России. Потеря одного из двух новейших дредноутов, которыми в то время располагал Черноморский флот, про­исшедшая не в открытом бою с противником, а в хорошо защищённой главной базе, причём без какого-либо воздействия извне, потрясла всю Россию и была сравнима разве что с национальным бедствием. Одна только постройка этого линкора обошлась казне бас­нословной по тем временам суммой — 29 млн. рублей, что соответствовало тогда 28 тоннам зо­лота. Для получения таких средств государству необходимо было продать за границу не менее 500 тысяч тонн зерна, либо отобрать у крестьян не менее 400 тысяч лошадей (см. Яковлев И.И., Корабли и верфи.. — Л., «Судостроение», 1973г., Изд. 2-е, с. 217).

Поэтому естественно, что вице-адмирал А.В. Колчак как командующий флотом, при котором произошла эта грандиозная катастрофа, подлежал суду за гибель дредноута. Морскому Министру И. К. Григоровичу удалось убедить царя отложить суд над ним до окончания войны.

На следующий день поездом из Петрограда в Севастополь выехали назначенные высочайшим повелением две комиссии — техническая и следственная. Председателем их был назначен адмирал Н. М. Яковлев (член Адмиралтейского совета, бывший командир тихоокеанского эскадренного броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на японских минах в 1904 году). Одним из членов технической комиссии стал генерал по поручениям при морском министре академик А. Н. Крылов — выдающийся корабельный инженер.

Полторы недели работали комиссии. За это время перед ними предстали все оставшиеся в живых офицеры, кондукторы, матросы и очевидцы трагедии с других кораблей, давшие показания об обстоятельствах случившегося.

Выводы, к которым пришла следственная комиссия достаточно подробно исзложены в книге Крылова «Мои воспоминания». Посмотрим наиболее важные моменты.

«Комиссия, сопоставив показания командира, офицеров и нижних чинов об обстоятельствах гибели линейного корабля «Императрица Мария», пришла к следующим заключениям.

I. Последовательность событий, сопровождавших эту гибель, устанавливается показаниями как экипажа самого корабля, так и записью в вахтенных журналах других судов.

7 октября (1916 г), приблизительно через четверть часа после утренней побудки, нижние чины, находившиеся поблизости с первой носовой башней, услышали особое шипение и заметили вырывавшиеся из люков и вентиляторов около башни, а также из амбразур башни дым, а местами и пламя.

Одни из них побежали докладывать вахтенному начальнику о начавшемся под башнею пожаре, другие, по распоряжению фельдфебеля, раскатали пожарные шланги и, открыв пожарные краны, стали лить воду в подбашенное отделение. Пробили пожарную тревогу. Но через 1½ или 2 минуты после начала пожара внезапно произошел сильный взрыв в районе носовых крюйт-камер, содержащих 12-дюймовые заряды, причем столб пламени и дыма взметнуло на высоту до 150 сажен (300 м). Этим взрывом вырвало участок палуб позади первой башни, снесло переднюю трубу, носовую рубку и мачту. Множество нижних чинов, находившихся в носовой части корабля, было убито, обожжено и сброшено за борт силою газов. Паровая магистраль вспомогательных механизмов была перебита, электрическое освещение потухло, пожарные насосы прекратили работу.

В районе позади носовой башни образовался как бы провал, из которого било пламя и сильный дым, прекратившие сообщение с носовою частью корабля. Взрыв этот отмечен в записях вахтенных журналов других судов и произошел в 6 ч20 мутра.

По записи в журнале линкора «Евстафий» дальнейшее развитие пожара на линкоре «Императрица Мария» представляется так

6 ч 20 м — На линкоре «Императрица Мария» большой взрыв под носовой башней.

6 ч 25 м — Последовал второй взрыв, малый.

6 ч 27 м — Последовали два малых взрыва.

6 ч 30 м — Линкор «Императрица Екатерина» на буксире портовых катеров отошел от «Марии».

6 ч 32 м — Три последовательных взрыва.

6 ч 34 м — Три последовательных взрыва.

6 ч 35 м — Последовал один взрыв. Спустили гребные суда и послали к «Марии».

6 ч 37 м — Два последовательных взрыва. 6 ч 40 м — Один взрыв. 6 ч 45 м — Два малых взрыва.

6 ч 47 м — Три последовательных взрыва.

6 ч 49 м — Один взрыв.

6 ч 51 м — Один взрыв.

6 ч 54 м — Один взрыв.

7 ч 00 м — Один взрыв. Портовые катера начали тушить пожар.

7 ч 01 м — Один взрыв. «Императрица Мария» начала погружаться носом.

7 ч 08 м — Один взрыв. Форштевень ушел в воду.

7 ч 12 м — Нос «Марии» сел на дно. 7 ч 16 м — «Мария» начала крениться и легла на правый борт.

На линкоре «Императрица Екатерина» записано: 

6 ч 19 м — На линкоре «Императрица Мария» пробили пожарную тревогу.

6 ч 20 м — На линкоре «Императрица Мария» сильный взрыв в носовой части корабля. Команда начала бросать койки и бросаться и воду.

В дальнейшем идет запись, отмечающая приблизительно те же моменты последовательных взрывов, как и на «Евстафии».

На самом корабле «Императрица Мария» в это время были приняты следующие меры: сделано распоряжение и приведено в исполнение о затоплении погребов 2-й, 3-й и 4-й башен; приняты шланги с подошедших портовых баркасов, и струи воды направлены в место главного пожара, подан буксир на портовый пароход, и корабль повернут лагом к ветру, затушены небольшие пожары, возникшие в разных местах на верхней палубе от падавших горящих лент пороха, выбрасывавшихся отдельными взрывами из места главного пожара. Около 7 часов утра пожар стал как бы стихать, корабль не имел ни заметного диферента на нос, ни крена, и казалось, что он будет спасен, но в 7 ч02 мраздался взрыв значительно более сильный, нежели предыдущие; после этого взрыва корабль стал быстро садиться носом и крениться на правый борт.

Носовые пушечные порты, а затем носовая часть верхней палубы ушли под воду, корабль, утратив остойчивость, стал медленно опрокидываться и, перевернувшись вверх килем, затонул на глубине 10 сажен (18 м) в носу, 8 сажен (14,5 м) в корме, причем носовая его оконечность ушла в ил на25 футов(7,6 м), кормовая — на 3–4 фута (0,9–1,2 м), и корабль лежит на дне, с небольшим креном в указанном положении.

Из экипажа корабля погибли: инженер-механик, мичман Игнатьев, два кондуктора и 225 нижних чинов; кроме того, было спасено 85 ранеными и обожженными. Остальные офицеры и нижние чины были спасены портовыми катерами и шлюпками с других судов флота.

Таким образом, причиною гибели корабля служит пожар, возникший в носовой крюйт-камере 12-дюймовых зарядов, повлекший за собою взрыв пороха, находившегося в этой крюйт-камере, а затем и взрывы боевых запасов, т.е. пороха и частью снарядов и расположенных в смежности с указанной крюйт-камерой погребах130 мморудий.

По-видимому, взрывом одного из этих погребов был или поврежден наружный борт корабля, или им сорваны клинкеты минных аппаратов, или же произошел взрыв зарядных отделений мин Уайтхеда, или сорваны кингстоны, служащие для затопления погребов; корабль, имея разрушенные на значительном протяжении палубы и переборки, этого повреждения уже вынести не мог и быстро затонул, опрокинувшись от утраты остойчивости.

При разрушенных на значительном протяжении палубах и переборках, после повреждения наружного борта, гибель корабля была неизбежна, и выравниванием крена и диферента, затопляя другие отсеки, что совершается медленно, предотвратить ее было невозможно.»

Комиссия выдвинула 3 основные версии причины взрыва

1. Самовозгорание пороха.

«Свойства нашего бездымного пороха за двадцать лет пользования им изучены столь хорошо, что представляется мало вероятным, чтобы могла существовать какая-либо доселе неизвестная причина, могущая вызвать его самовозгорание при тех условиях хранения, которые имели место на линейном корабле «Императрица Мария».

Таким образом, предположение о самовозгорании пороха мало вероятно.»

2. Небрежность в обращении с огнем и неосмотрительность в обращении с порохом.

Тоже была признана маловероятной, но с рядом оговорок.

«Но время возникновения пожара как раз тогда, когда в крюйт-камеру должен был идти дневальный для измерения температуры, а также и то, что в этот день после полудня предстояла приборка крюйт-камер и погребов, ряд известных случаев предотвращенных или совершившихся: взрывов от грубой неосмотрительности низшего персонала при работах или надзоре за взрывчатыми веществами на заводах или лабораториях, — суть обстоятельства, которые дают некоторую допустимость предположению о возможности возникновения пожара от небрежности или грубой неосторожности со стороны бывшего в крюйт-камере, не только без злого умысла, но, может быть, от излишнего усердия.

Комиссия не может не отметить на линкоре «Императрица Мария» существенных отступлений от требований устава по отношению к доступу в крюйт-камеры.

На линкоре «Императрица Мария» имелось два комплекта ключей от крюйт-камеры, причем один комплект хранился, как полагается по уставу, а второй, так сказать, расходный, хранился у старшего офицера и утром разносился дежурным по погребам артиллерийским унтер-офицером и выдавался на руки старшинам башен или дневальным у погребов, у которых и находился весь день до 7 часов вечера или до окончания работ, после чего вновь сдавался дежурному по погребам унтер-офицеру, а этим последним — старшему офицеру.

Первый же комплект, как уже сказано, хранился «под часами» и считался неприкосновенным.

Порядок этот был установлен как бы обычаем, ибо о нем не было отдано приказа по кораблю, и в показаниях относительно него бывших командира корабля, старшего офицера, старшего артиллерийского офицера, башенных командиров и старшин башен есть разногласие, указывающее на то, что в этом отношении не было твердо установленных правил применительно к современным требованиям судовой жизни.

По отношению к самому устройству крюйт-камер существовал ряд отступлений, делавший возможным доступ в крюйт-камеры даже без всяких ключей, во всякое время.»

3. Злой умысел (диверсия).

При рассмотрении этой версии всплыло много фактов, говорящих о крупных недостатках в организации системы безопасности корабля, в результате чего на корабле вполне могли находиться посторонние лица.

«На линкоре «Императрица Мария» при стоянке его на якоре производился ряд работ, причем общее число мастеровых, бывавших на корабле, доходило до 150 человек, разделенных на небольшие партии от разных заводов.

Работы производились и по артиллерийской части; между прочим, и в бомбовом погребе 1-й башни работало 4 человека мастеровых Путиловского завода по установке лебедок.

Мастеровые являлись на корабль около 7½ ч утра и кончали работу в 4 ч дня, кроме тех, которые оставались для экстренных работ, продолжавшихся до 9 ч45 мвечера, или даже на ночные работы.

Проверка мастеровых, приезжавших на корабль и съезжавших с него, была организована так, что она не давала полной уверенности в том, не остался ли кто из мастеровых на корабле и не прибыл ли кто на корабль самовольно под видом мастерового, ибо правильной поименной проверки на берегу мастеровых, отправляющихся на корабль и возвращающихся с корабля, не велось, вся проверка возлагалась главным образом на судовой состав.

При прибытии мастеровых на корабль им правильной переклички не делалось, а проверялось общее число людей каждой партии и по вахте сдавалось общее число мастеровых, считавшихся на корабле; поименные же их списки представлялись старшим из мастеровых в каждой партии каждый день вновь при входе на корабль.

Таким образом, показание мичмана Мечникова, на вахте которого съехали последние четыре мастеровых Путиловского завода, работавшие в бомбовом погребе 1-й башни, находится в противоречии с показаниями нескольких нижних чинов, которые утверждают, что в ночь с 6 на 7 октября после 10 ч вечера они видели двух мастеровых. Установить в точности справедливость этого показания или опровергнуть его не представляется возможным.

Отметив, таким образом, недостаток проверки мастеровых, несоблюдение требований по отношению к доступу в крюйт-камеры, комиссия считает необходимым разобрать и третье предположение о возможной причине возникновения пожара, повлекшего за собой гибель корабля, а именно: Злой умысел, — вероятность предположения не может быть оцениваема по каким-либо точно установленным обстоятельствам. Комиссия считает лишь необходимым указать на сравнительно легкую возможность приведения злого умысла в исполнение при той организации службы, которая имела место на погибшем корабле. 
а) Крюйт-камеры заперты не были, ибо в них всегда был открыт доступ из самой башни. 
б) Башня вместе с зарядным отделением служила жилым помещением для ее прислуги в числе около 90 человек, следовательно, вход и выход из башни кого-либо, особенно в форменной одежде, не мог привлечь ничьего внимания. 
в) Чтобы поджечь заряд так, чтобы он загорелся, например, через час или более после поджога и чтобы этого совершенно не было видно, не надо никаких особенных приспособлений — достаточно самого простого, обыкновенного фитиля. Важно, чтобы злоумышленник не мог проникнуть в крюйт-камеру; после же того как он в нее проник, приведение умысла в исполнение уже никаких затруднений не представляет. 
г) Организация проверки мастеровых не обеспечивала невозможность проникновения на корабль постороннего злоумышленника, в особенности через стоявшую у борта баржу. 
Проникнув на корабль, злоумышленник имел легкий доступ в крюйт-камеру для приведения своего замысла в исполнение.

Сравнив относительную вероятность сделанных трех предположений о причинах возникновения пожара, комиссия находит, что возможность злого умысла не исключена, приведение же его в исполнение облегчалось имевшими на корабле место существенными отступлениями от требований по отношению к доступу в крюйт-камеры и несовершенством проверки являющихся на корабль рабочих…».

Командующий флотом вице-адмирал А.В. Колчак и командование линкора, спасая честь мун­дира, отрицали возможность диверсии и считали, что пожар на «Марии» произошёл по одной из двух причин, фигурировавших в выводах комиссии. В частности, бывший старший офицер линкора капитан 1-го ранга А.В. Городысский, отводя от себя обвинения в вопиющих отступле­ниях от устава в вопросах допуска на корабль и доступа в артиллерийские погреба, и вовсе свалил всю вину за пожар на корабле на погибшего при этом дежурного 1-й башни старшего комендора Воронова. Находясь в эмиграции после ухода из Севастополя врангелевской армии и флота в ноябре1920 г., он поместил в 12-ом номере за1928 г., издававшегося в Праге русского «Морского журнала» свою статью под названием «Гибель линейного корабля «Императрица Мария». Вот что Городысский в ней написал:

«...После многих расспросов, размышлений и сопоставления разных фактов я пришёл к убеж­дению, что около 6 час. ю мин. 7-го октября с одного из неубранных полузарядов 1-й башни; произошло это вот как и почему: побудка 7-го октября была в 6 часов, так как накануне поздно кончили погрузку угля; одновременно с побудкой ко мне в каюту постучался дежурный по ар­тиллерии, кондуктор (он же кондуктор 1-й башни) и спросил ключ от погреба своей башни; ключ я выдал и ждал сигнала «На молитву», чтобы, наскоро одевшись, выйти к команде и объявить о моём назначении командиром эскадренного миноносца «Федониси» (приказ пришёл накануне вечером), о сдаче должности старшего офицера и сделать по этому поводу некоторые распоряжения...

Сигнала «На молитву» я не дождался, так как по моему предположению, вот что произошло: дежурный по 1-й башне, старший комендор Воронов (погиб), получив свои ключи, спустился в погреб, чтобы записать температуру и, увидев неубранные полузаряды, решил, не беспокоя «ре­бят», убрать их сам; по какой-то причине он уронил один из полузарядов, он начал гореть, обжёг Воронова и зажёг соседние заряды..» (см. «Морской журнал», №12, декабрь,1928 г., Прага, с.с. 15 /275/).

Морское министерство приступило к разработке срочных мер по подъему корабля и вводу его в строй. Предложения итальянских и японских специалистов были отклонены из-за сложности и дороговизны. Тогда А. Н. Крылов в записке в комиссию по рассмотрению проектов подъема линкора предложил простой и оригинальный способ. Он предусматривал подъем линкора вверх килем путем постепенного вытеснения воды из отсеков сжатым воздухом, ввод в таком положении в док и заделку всех разрушений борта и палубы. Затем целиком загерметизированный корабль предлагалось вывести на глубокое место и перевернуть, заполнив водой отсеки противоположного борта. За исполнение проекта А. Н. Крылова взялся корабельный инженер Сиденснер, старший судостроитель Севастопольского порта. К концу1916 г. вода из всех кормовых отсеков была отжата воздухом, и корма всплыла на поверхность. В1917 г. всплыл весь корпус. В январе—апреле1918 г. корабль отбуксировали ближе к берегу и выгрузили оставшийся боезапас.

1-го мая1918 г. Севастополь был захвачен германскими войсками. Работы приостановились. Поэтому только в августе того же года портовые буксиры «Водолей», «Пригодный» и «Елизавета» отвели линкор в док имени Николая II. С корабля сняли 130-мм артиллерию, часть вспомогательных механизмов и другое оборудование (при опрокидывании линкора во время катастрофы многотонные башни главного калибра сорвались с боевых штыров и затонули).

<img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 647px; height: 369px;" src="http://pics2.pokazuha.ru/p442/6/o/7227449wo6.jpg" alt="Архив фотографий кораблей русского и советского ВМФ.">

Шла гражданская война. После ухода немцев в ноябре1918 г. в Севастопольскую бухту вошла англо-французская эскадра, а вслед за ней в город вступили деникинцы. В конце апреля1919 г. интервентов и белогвардейцев выбили из города красноармейские части, но в конце июня того же года Севастополь снова был занят частями генерала Деникина. После разгрома его войск, Деникин 4-го апреля1920 г. передал командование белогвардейскими войсками юга России ге­нералу Врангелю. Но и тот продержался в Крыму недолго — чуть более семи месяцев.

Разгромленные красными войсками врангелевцы в сере­дине ноября1920 г. бежали за границу. 15-го ноября1920 г. в Севастополь вошли части 51-й дивизии В.К. Блюхера и 1-й Конной армии С.М. Будённого.

Во время Гражданской войны ни белым, ни красным было не до подъёма «Императрицы Марии». В положении вверх килём линкор продолжал оставаться в доке до 1923 года.

За четыре с лишним года деревянные клетки-блоки, на которых покоился корпус корабля, подгнили. Изменения на­грузки вызвали трещины в подошве дока. В 1923 году «Марию» вывели из дока и поставили на мель у выхода из бухты, где она простояла вверх килём еще три года.

В 1926 году корпус линкора вновь был введён в док в том же положении и в следующем году окончательно разделан на металл. Работы выполнял ЭПРОН. При опрокидывании линкора во время катастрофы многотонные башни 305-мм орудий корабля сорвались с боевых штыров и затонули. Незадолго перед Великой Отечественной войной эти башни были подняты эпроновцами, а в 1939 года 305-мм орудия линкора установили под Севастополем на 30-й батарее, входившей в состав 1-го артдивизиона береговой обороны. Пушки погибшего линкора продолжали защищать родину.

<img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 420px; height: 263px;" src="http://s8.uploads.ru/t/TIarn.jpg" alt="Загадочная гибель линкора &quot;Императрица Мария&quot;">

Батарея героически защищала Севастополь, 17 июня 1942 г. во время последнего штурма города она вела огонь по немецким войскам, прорвавшимся в Бельбекскую долину. Израсходовав все снаряды, батарея стреляла холостыми зарядами, сдерживая натиск врага до 25 июня. 

 <img class="preview__thumb preview__thumb_pattern_transparent" tabindex="0" style="opacity: 1; width: 521px; height: 398px;" src="http://pics2.pokazuha.ru/p442/y/u/7133773duy.jpg" alt="Форум DogsWar.ru - Всё о стрелковом оружии и военной технике…">