Дневник беженки из Луганска

Наташа Глазунова пришла в редакцию «КП» - Волгоград» в начале октября. Журналистка, работала в луганской «Комсомолке». Дальше можно не объяснять. Из осажденного Луганска вместе с семьей они вырвались в августе.

- Почему же ты сразу к нам не пришла?

- Надеялись вернуться, - тихо говорит Наташа.

Но надежда таяла с каждым днем, на семейном совете решили обосноваться в Волгограде.

Начиная с июня Наташа вела записи в соцсетях. Получилось «Как я провел это лето», но без моря, солнца, радостных теплых вечеров. Лето, черное от дыма, с грохотом снарядов, метанием между жизнью и смертью.

Часть этих записок мы публикуем.

2 июня: «А экзамен по русскому сегодня будет?»

Подпрыгнула на кровати от грохота пулеметной канонады. Одно мгновение - и понимаю, что стреляют недалеко от дома. Стянула вместе с одеялом ребенка на пол в коридор. Уже сидя на полу с ноутбуком, из соцсетей узнала: ополченцы штурмуют погранчасть. Сказать, что было страшно, ничего не сказать. 15-летний сын, проявляя наружное геройство, метался от балкона к лоджии, всматриваясь в бой на горизонте. С 16-го этажа нашей высотки на краю Луганска обзор города прекрасный.

Когда самолет-штурмовик пролетел в нескольких метрах от дома и окна содрогнулись от вибрации, я заплакала. В городе взвыла сирена, наводя еще больший ужас.

- Интересно, а экзамен у нас сегодня будет? - внезапно спросил сын.

И ты уже не знаешь: плакать или смеяться. В этот день мой выпускник 9-го класса должен сдавать первый экзамен - диктант по русскому языку. Все-таки по РУССКОМУ, который несколько раз за полгода, начиная с военного переворота в Киеве, пытались отменить или заменить английским.

Такими осколками усыпан весь Луганск Фото: Наталья ГЛАЗУНОВА

Естественно, ни в какую школу ребенок не пошел, как, впрочем, и я на работу.

Все затаились в квартирах. Смотрю в окно: во дворе один невозмутимый дедушка вышел выгулять собачку. Кажется, люди еще не осознали, что война вдруг стала реальностью.

Через несколько часов опять вой сирены и снова взрыв: самолеты выпустили несколько ракет по зданию Луганской облгосадминистрации.

22 июня: «Развелись из-за политических убеждений»

Война, война, кругом война. Напряжение зашкаливает, безысходность сменилась агрессией. Люди буквально разделились на два противоборствующих лагеря. И это коснулось не только коллег, друзей и знакомых. Соседи развелись в загсе из-за противоположных политических убеждений с формулировкой «не сошлись взгляды на жизнь». Она с детьми уехала к маме в Полтаву, он записался в ряды ополчения.

Мы же на семейном совете решили никуда не уезжать.

- Здесь мой дом, и я не собираюсь бежать. Пусть бегут те, кто придет к нам с оружием, - сказал муж, как отрезал.

Взрывы стали чаще, страх уже накатывает, переходя в панический ужас, звонят друзья, плачут подруги, укладываем детей спать в коридорах и ванных. Но наступает новый день, ты выглядываешь в окно, а там дворники метут улицу, подстригают траву на обочинах дорог, сажают цветы в клумбах, дорожники обновляют разметку, стертую гусеницами танков.

5 июля: «Так быстро малину я никогда не собирала»

Вырвались на дачу. Пыталась собрать малину, но раздался грохот танков. Как оказалось, колонна заблудилась и случайно по полям въехала в дачный кооператив. Наша соседка, завидев военных, бросилась целовать солдатика, который остановился спросить дорогу на Стукалову балку.

- Родненькие, вы только не сдавайтесь!

И тут она увидела украинский флаг в машине сопровождения. Лицо ее резко поменялось, она отпрянула назад.

Это ж как надо было довести людей, чтоб они так возненавидели свой флаг, свою Украину, которой гордились еще год назад?

Солдаты, видимо, прочитали истинные чувства в глазах женщины, потому тут же уехали. Так быстро я малину еще никогда не собирала.

Ужин в «блокадном Луганске» Фото: Наталья ГЛАЗУНОВА

10 июля: «Нашей школы больше нет»

В первый раз у меня по-настоящему дрожали колени во время обстрела.

Я зажимала уши руками и, не переставая, молилась. Снаряды свистели мимо дома и ложились совсем рядом. Слышно, как осыпается здание. Это была наша школа. В нее попали сразу четыре снаряда. Погибла уборщица. Услышав свист, она кинулась бежать в убежище. Не добежала сто метров.

К вечеру мы с сыном рискнули осмотреть место трагедии.

- Сволочи! - только и смог выдавить из себя мой маленький мужчина и сжал зубы, чтоб не заплакать.

Я испугалась его взгляда - раздавленного, но в тоже время обозленного волчонка, который точно не простит тех, кто уничтожил его второй дом.

15 июля: «Отличу миномет от гаубицы на слух»

Я уже знаю, как стреляет установка «Град» в ста метрах от дома. Я видела, как из-за горизонта в ответ летят такие же молнии в сторону моей высотки, как выглядит выжженная земля после этой «отработки». Вот кто мне ответит: зачем мне эти познания?

26 июля: «Блокадное братство»

Город сильно опустел, его покинули почти все мои друзья. Но в то же время оставшиеся луганчане стали заметно сплоченнее. Настоящее «блокадное братство». Люди стали добрее, отзывчивее и сильнее. Они бесстрашно переносят все тягости и невзгоды, никто не скулит, не охает... Соседская бабушка, увидев мои перепуганные глаза при звуках взрывов, говорит мне:

- Не бойся, доченька, я возле дома поставила иконку и помолилась - у нас все будет хорошо!

И так уверенно она это сказала, что я даже мысли не допустила засомневаться. Во дворе папа играет с ребенком, на лавочке дедульки режутся в домино, женщина поливает клумбу возле дома (сегодня нам дали воду!), вдали слышатся взрывы, но никто даже глазом не моргнул - жизнь течет.

А вечером мой город снова поставили к стенке и безжалостно расстреляли в упор.

1 августа: «Из-за комментариев пришлось поменять аккаунт в соцсетях»

В городе исчезли радио и связь. Пишу, пока есть электричество и работает интернет. Мои посты комментируют: «мы тебя выведем на чистую воду». Обвиняют, что я зомбирована российской пропагандой. Отвечаю всем этим комментаторам: у меня нет телевизора, я пишу о том, что вижу за окном.

2 августа: «Туалетный утенок»

Спать я перебралась в ванную. Сказали, что это самое безопасное место в квартире. Перенесла сюда диванные подушки, ночник, подставку под кофе, ноутбук... Провожу тут практически весь день, высовываясь только в магазин и на кухню, чтоб покормить семью. Муж называет меня «туалетный утенок».

В этой школе учился Наташин сын

8 августа: «Эта ночь была похожа на преисподнюю»

С 3 часов ночи и до утра нас бомбили, как мне показалось, из всех видов оружия. Чтобы не кричать, я зажимала рот ладонями. Я решила: если мы доживем до утра, уедем из города.

10 августа: «Теперь я знаю, как пахнет смерть»

Бои идут на всех въездах-выездах из города. Связи нет, электричества и воды тоже. Лишь самые отчаянные таксисты вывозят людей из военной зоны.

Одного такого экстремала мы поймали на остановке у нашего дома. Выезжать договорились утром следующего дня. Кто ж знал, что именно на 10 августа батальоны украинской армии запланировали любой ценой взять Луганск в кольцо. С утра в Новосветловке (по дороге Луганск - Изварино) неспокойно. Громыхает почти непрерывно. Таксист долго метался в сомнениях - ехать или нет. Несколько раз откладывал поездку на час-другой. Во второй половине дня мы таки рискнули.

Я повязала пояс с охранительной молитвой, который мама вручила мне в поездку (сама она осталась в блокадном Луганске), перекрестилась, и мы помчались по громыхающей трассе. Я никогда не забуду пылающий дом у дороги в поселке Самсоновка, разбитые, сгоревшие машины у обочины, дым с полей и грохот с металлическим отливом, разрывающий тишину.

Вот и все. Несколько слов напоследок. Сначала мы думали вернуться, особенно, когда начали возвращаться земляки. Первыми в «мирный» Луганск ехали те, кто бежал еще на заре военных действий. «Майские» беженцы. Они не застали всех ужасов войны и сохранили в памяти тихий родной город. Шок им еще предстояло испытать, вернувшись в развороченный Луганск. А вот такие, как я, кто заглянул войне в глаза и успел впитать каждой клеточкой своего организма страх и боль отчаяния, сегодня боятся своего дома. Он остался для нас родным, но с гнетущим горьким привкусом.

Я уезжала лишь на время, а оказалось, что навсегда…