ПРИМОЧКА МЕРТВОМУ МОЗГУ или НАСУЩНАЯ ТЕМА СОРТИРА

Если человек умер – это надолго. Если он дурак – это навсегда.

Из парадоксов бескомпромиссной студенческой юности.

Чем больше я пишу статей, тем яснее понимаю, что занимаюсь абсолютно бесполезным делом. Наших сторонников ни в чем убеждать не надо, они уже убеждены, потому и наши сторонники. Стучаться при помощи статей и воззваний в мозг майдауна – все равно что пытаться оживить мертвого при помощи припарок. Дело безнадежное и бесполезное.

То, что кажется нам ясным и очевидным, и настолько простым, что – только объяснить - и все будет нормально, для темной стороны вовсе не понятное и ясное, а предмет маниакальной и патологической ненависти.

Для них мир – поток дерьма, которое им видится сияющим потоком истины.

Поэтому в соцсетях, выбирая ник, они обязательно добавляют ругательный эпитет к названию собственного города, а вступая в полемику с идейным противником, немотивированно изливаются потоком ругательств вместо каких-либо доводов.

Фекалии в их представлении – одна из основных составляющих их мировоззрения. Один из центров их мироздания. Одна из осей, вокруг вращается их вселенная. Они легко превращают в помойку то место, в котором обитают, и легко смешивают с дерьмом некогда почитаемые понятия, особенно, если эти понятия остаются святыми для других.

Когда пропал журналист Стешин, наивысшим удовольствием майдауна было написать, что его утопили в выгребной яме.

Когда они захватывали общественные здания, любимым удовольствием было гадить в захваченных помещениях.

Когда оккупировали города, первое, что они делали – уничтожали то, к чему жители города относились с наибольшим пиететом. Мемориалы, памятники, места прогулок граждан, исторические знаковые площади.

Поток желто-синей краски –это тоже, своего рода, акт дефекации. Там, где животное метит территорию, майдаун оставляет жовто-блакытный след. Пожалуй, сравнивая майдаунов с животными, я оскорбляю животных. Потому что для животного это врожденный инстинкт, а для майдауна – акт вселенской ненависти.

Пока я пытался донести до людей чувство кошмара и невосполнимой утраты, угроз в свой адрес практически не получал.

-Тебя замочат в сортире – написал мне один герой, едва я стал делиться негодованием и предостерегать.

-Пойди повесься в сортире – посоветовал другой – таким мизантропам не место на земле.

-Мы разогнали гнездо сепаратистов- отозвался экземпляр с Нацистской Ленты Макспарка (не верите, что таковая есть, посмотрите сами). –Мы все сделали правильно. Заткнули поток гавна!-И славный модератор сообщества удалил комментарии негодующих, оставив в целости и сохранности комментарий нациста. Видимо, совершенно безобидный. А может, отвечающий его мировоззрению.

Но постоянные фекальные упоминания – это еще и отзвук великого культа утробы. Отзвук тех далеких голодных времен, когда корова в семье у соседа была и признаком непомерного достатка, и предметом неукротимой зависти, и кормилицей и поилицей.

Наблюдая, как достоявшие до последнего яблока, уроженки Винницкой области вмертвую стоят с этим последним яблоком, пока оно не сгниет, лишь бы не уценить, устраивают себе пир куском брынзы с хлебом, я явственно вижу в них гены прабабок, для которых молочные продукты были предметом роскоши, а любимая утроба постоянно страдала от недоедания.

Упоминание фекалий всегда связано с тем, насколько человек озабочен любимой утробой. Остап Бендер, сказавший Паниковскому : «Не делайте из еды культа», и не подозревал, насколько близок он будет к анализу сегодняшней ситуации. Ибо вовсе не духовные ценности и не культурное наследие великих укров заботит тех, кто зарабатывает деньги на майдане и войне, а всего-навсего жалкая собственная Утроба, которую нужно набить до отказа, вызвав тем самым, акт дефекации. Отсюда и насущная тема сортира. Ибо есть люди, которые могут с достоинством терпеть состояние голода и утолять его по мере финансовых возможностей (есть, чтобы жить), а  их оппоненты не согласны с таким подходом к любимой Утробе (жить, чтобы Есть).

И когда доминирующим является второй признак, моральные принципы вырабатывать некогда. Их легко усваивают от того, кто платит деньги на Хавло для Утробы.

В 2004 у меня был только один знакомый, стоявший на Майдане с целью «сшибить бабла» и не видевший в этом ничего предосудительного.

Зато в ноябре 2013, особенно среди неместных, очень часто можно было услышать -Стояла на майдани, заробыла висим тысяч.  И им не казалось диким, что в это же самое время по телевизору стоявшие на майдане уроды еще и охотно принимали вещи, продукты и сигареты (и денюшки, разумеется, тоже) от тех эпически наивных придурков, которые верили в бескорыстных бойцов майдана.

Отмирание мозга началось в тот момент, когда появилась возможность совместить зарабатывание денег стоянием на Майдане с глянцевой картинкой олигархических укроканалов, на которой стоявшие маргиналы убеждали весь мир в собственном бескорыстии и идейной  убежденности.

Загадочное отключение мозга у части интеллигенции, не увидевшей ничего удивительного в умении «студентов и художников» ловко метать арматуру и разливать коктейли Молотова, выбивать глаза бойцам Беркута и расковыривать булыжники. И уж тем более не увидеть ежечасное и ежедневное опекунство различных приезжих деятелей, выдававшееся за всемирную поддержку «борцов против диктатуры».

Помню пресловутую катапульту, чертеж которой неведомо откуда взялся на майдане. Ни у кого даже мысли не возникло в чем-либо усомниться, хотя раздавались в прессе одинокие недоумевающие голоса : -Откуда у них чертеж катапульты? Да все оттуда же, откуда и деньги, и речевки, и вооруженные боевики, и печеньки.

Но поклонники Утробы из разных социальных слоев были так ослеплены эувропейской перспективой жрать, ничего не делая, и так заманчиво реял перед ними флаг Евросоюза, где люди сексуально свободны, тротуары моют с мылом и зарплату платят в евро, что отмирание мозга стало процессом привычным и даже в чем-то приятным.

Поорать в десятитысячной толпе на Майдане, когда свершился антиконституционный переворот – процесс гораздо более захватывающий, чем просто жить в спокойной и стабильной стране. Мы тут недавно с вами толковали о зомбировании и раззомбировании, и некоторые критики скептически отвечали мне в ироническом тоне. Но я, на собственной шкуре испытывающий последствия этого массового насилия над сознанием, уверен в своей правоте.

Страшный эксперимент, который производится над населением Украины, выбил из психической адекватности мою мать. После смерти отца она как-то отдалилась от нас, все больше смотрела сериалы, и мы с уважением относились к ее горю, до тех пор, пока не обнаружилось, что вместо сериалов она жадно смотрит 1+1 с утра до вечера, а, выходя в люди, вдохновенно начинает вещать о негодяе Путине и российской агрессии.

Русская, член КПСС, выросшая и воспитанная в Советском Союзе. После месяца долгих доверительных бесед с женой она добровольно перестала смотреть укроканалы. Еще через месяц стала терять пространственную ориентацию, забывать написание букв, название  самых простых вещей. Теперь она спокойно ставит электрический чайник на газ, ищет ботинки в мусорном ведре и называет камушками таблетки, которые прописал ей на всякий случай врач, не обнаруживший никакой видимой патологии.

Единственное, от чего она всячески открещивается, так это от просмотра телевизора.

Даже когда включаешь ей кино, она с ужасом говорит : - Мне нельзя это смотреть. -Особенно тяжело воспринимаются новости на украинском языке.

Психиатр предположил, что применяемая кодировка сознания сдвинула что-то в мозге, ослабленном потерей близкого человека. Предположительно, сдвиг необратим. И все чаше у меня перед глазами околомайданные старухи, радостно пляшущие перед неадекватной толпой. И их примерно такое же полубезумное, потерянное выражение глаз. И поселившиеся на майдане в Киеве маргиналы, которым некуда стало идти, потому что смысл их жизни оказался в толпе, речевках, факелах, выковыривании булыжников и поджигании шин. Пришел недавно очень хороший приятель. Никогда в нем не сомневался, да и не оставил я в друзьях ни одного из майданутых. В ноябре, правда, был звоночек, когда жаловался он на сына, собиравшегося в Киев с друзьями «Зарабатывать деньги и бить ментов». Но, вроде,  с сыном он поговорил и убедил не ехать.

Но ноябрьский звоночек получил продолжение. И вряд ли я узнал бы об этом, если б друг мой бывший не был в сильном подпитии, особенно странном после долгих лет трезвости.

Змееныш, родившийся на пару месяцев позже моей дочери, оказывается, пошел добровольцем на АТО. Видимо, представлялось ему с друзьями это такой же веселой и прибыльной игрой, как стояние на майдане.

Обмундирование приобрели за свой счет.

В тренировочном лагере им выдали портянки, предварительно отобрав носки, и по три патрона на рыло. Этими патронами каждый из них произвел по три выстрела : из положения стоя, из положения лежа и с колена. На этом подготовку к войне сочли законченной.

Потом их несколько суток везли в поезде к месту боевых действий. Непонятно, почему так долго. Непонятно, почему им не выдали воду. Вполне понятно, ввиду тотального воровства украинской верхушки, почему им выдали по буханке хлеба и две банки консервов на четверых в качестве пайка на все время пути.

В лагере, где их разместили, было около трех тысяч человек. В большинстве своем жители Одессы, Николаева и Херсона.

Ночью, когда вокруг лагеря поднялась стрельба, оказалось, что они в котле. Командир – одессит – пошел договариваться о сдаче. После того, как выяснили, откуда родом горе-вояки, им открыли коридор для побега из котла и приказали выходить бегом.

Через десять минут бегущих воинов ВСУ накрыли минометы нацгвардии.

Приятель нашего хероя получил осколочные ранения, сам херой чудом уцелел. Домой вернулся черный и несколько дней не разговаривал. Да и сейчас с трудом идет на контакт. Из трехтысячного лагеря наивных сторонников едыной, страна-людоедка оставила в живых около восьмисот человек.

Я ничего не говорил об этом рассказе жене. Я знаю, как она к этому отнесется. Мне в какой-то мере жаль двадцатилетнего дурачка, потому что я понимаю, откуда взялось его скудоумие. Но вряд ли я смогу по-прежнему относиться к приятелю и считать его приятелем, после того, как я узнал, как воспитаны его дети.

Потому что говорить что-либо человеку, воспитавшему своего сына так, что даже Дом Профсоюзов и замордованные одесситы ничего не затронули в его сознании – все равно, что ставить примочки на голову трупа.

И поскольку даже самые отпетые майданутые патриоты начинают понемногу роптать и прекращают смотреть укроканалы, наш хитрый и умный враг изобрел новое средство воздействия на массы.

Это марши мира.

Замаскированные благими намерениями пацифизма и сохранности людей, маршмиры по сути своей являются минимайданами. Четкая тема фекалий в виде пропаганды мира, одобрения деятельности киевских властей, как сторонников сохранения едыноукраины, пресловутая поддержка так называемых борцов за свободную Украину без пресловутого российского агрессора есть ничто иное, как одобрения фашизма и осуждение народа, сражающегося за свою жизнь и свободу.

Я с недоверием отношусь к любому маршмиру. Как к московскому, проплаченному Америкой, так и к такому же одесскому, на котором правосеки требуют оружия.

Как к апрельским одесским, расцвеченным жовто-блакытным, так и к сентябрьскому одесскому, который, по слухам, оплачивали уже другие заказчики.

Будь прокляты люди, предлагающие сто гривен за стояние в массовке на таком мероприятии, и немного больше – за флаги, транспаранты и лозунги.

Будь проклят мэр Одессы Труханов, за которого немногочисленные голосовавшие наивные отдали голоса в надежде на его поддержку одесситов, заказавший 5000 укрофлагов специально для акций такого рода.

Будь прокляты те, кто выходит за жалкие сто гривен, ничего в наше время не стоящие, в поддержку тех фашистов, которые убивают, сжигают и расстреливают их мирных сограждан. Ибо никакие припарки их мертвым мозгам не вернут способность мыслить.

И никакие идеи единой и независимой не оправдают убийц, в которых не осталось ничего человеческого. Ибо даже марши с требованием самого святого для человека – мирного неба над головой, они используют как средство задушить тех, кто сражается против фашизма, за свою свободу и жизнь.

Это еще один глас вопиющего в пустыне, еще одна тщетная попытка достучаться до человеческого разума. И я предпринимаю ее, хотя прекрасно знаю, что примочками мертвый мозг не оживить.

Потому, что человечество условно делится на две категории : живущих, чтобы Есть, и едящих, чтобы Жить.

При том, что выжить хочет каждый.

Виктор Гром.