Инфантильность расизма

Почему-то израильтяне считают, что меня можно впечатлить, пробормотав мне в лицо: "Скажи, "кибенимат" и "билат" — это по-русски? Да? А научи меня ещё!" И не понимают, почему я отказываюсь.

Ученик, видя, что я купила сэндвич в школьной закусочной, решает предупредить меня: "не ешь, его вонючая русская трогала своими руками". Я говорю — не обижай мою общину! Немая сцена. Потом бормочет : "Я думал, ты американка…" А если бы и так? Тогда — можно?

Всё-таки мы — другие. У нас своя пресса, дети, читающие Пушкина, и представления о достойном поведении. Или — водка с криминалом? А может — и то, и другое? Мы разные, и это держит израильтян настороже. Представления о "русских" — от классической картины маслом — "ребёнок со скрипочкой" и до "исчадия ада, привезшие сюда всё самое худшее".

А может, мы уже и не другие? Второе — третье поколение здесь часто даже не может назвать город, откуда приехали предки. Но я вижу, как им не дают забыть, что они — не такие. Не настоящие. "Исраэлиюта" нам не хватает, понимаете ли. И если мы об этом забудем, нам напомнят. Может, сами израильтяне сначала определятся с тем, что же это такое? "Настоящим" от этого легче жить, наверное. Так приятно, наверное, почувствовать себя лучшим уже благодаря факту рождения от "нужных" родителей. Если больше гордиться нечем, гордятся размерами. Ну, а если уж это подкачало, а денежек на пластическую операцию нет, то давайте гордиться расой, происхождением. Главное — назначить чужака, врага народа. Это очень древний и очень примитивный рефлекс, ровесник самого человечества. Это мы, а это уже не мы. Давайте их съедим. Неужели ничего не изменилось?

Этноцентризм — вера в то, что собственная нация лучше и возвышеннее других — это некий рефлекс, способствовавший первичному делению человеческого общества на группы. Но как любой младенческий рефлекс, он неуместен во взрослом возрасте.

Эта вера принималась как аксиома до того, как в 20 веке наука доказала нам через генетику и наследственность, что все мы люди. Да ну! Кто бы мог подумать? Антропологи и археологи изучили десятки цивилизаций, бодро веривших в то, что они — лучшие. И где они все сегодня?

На определённой стадии развития нации становятся перед выбором: отказ от младенческих рефлексов расизма и ксенофобии — или конец развития. Отсюда видно, что выбрала Россия, и отсюда предельно ясно, что это — конец. Если не произойдёт чуда, конечно.

Чувство собственного неоспоримого превосходства заставляет переоценивать свои силы, и никакие гуси уже не смогли спасти Рим от презираемых варваров, да и мы чуть было не поплатились за головокружение от успехов 67 года в году 73. За презрение к врагу приходится платить. На неком континиуме расизм/ксенофобия -политкорректность/ полное принятие всего и всеми, необходимо ценить свою культуру, но и найти в себе мужество услышать чужака. Многие ненавидят Ханин Зуаби (и даже называют её крокодилом. "Ханин" созвучно слову "танин" — крокодил.) А зря. Она у нас есть, чтобы кое-чему нас научить. Это наш местный арабский Жириновский, шут гороховый, экспонат музейный, которого все обходят десятой дорогой, но внимательно прислушиваются, потому что это — голос толпы. Общественное мнение — в данном случае арабское — в некоем выпаренном виде. Концентрат на сцене. Слушайте-слушайте, и смотрите на свой "исраэлиют" в кривом зеркале. Карикатура расистская, живая и кусачая. Продолжите кормить ксенофобию — будете иметь вот таких вот зубастых в товарных количествах.

Можно поругать школу, это совершенно бесплатно и приносит чувство глубокого морального сползания в некую грязную яму. Обращения детей друг к другу — "грязный курд" или "тупой марокканец" — к этому привыкнуть невозможно. Но учителя действительно пытаются научить неким манерам и правилам поведения в обществе, и непонятно, почему это не работает. Факт — у нас могут прирезать за акцент или цвет кожи. Возможно, вложенная в детстве программа пересиливает школьные усилия? Или тотальная безнаказанность поощряет всё дикое, что есть в человеке? Почему примитивный рефлекс ксенофобии настолько силён внутри одного народа?

А может, потому, что мы и не видим себя в качестве одного народа. Может, мы вспомним об этом, прячась в бомбоубежище вместе с евреями всех цветов и оттенков (да и с неевреями). Уж не поэтому ли нас обстреливают? Чтоб не забывали? Чтобы увидели друг друга вблизи?

Может, перед праздниками раскаяния и прощения, напомним детям, и самим себе, что надо прежде всего быть людьми. Уважать тех, кто от нас отличается. Гордиться тем, над чем работал, а не цветом кожи. Да, мы дали миру много чего и кого. Да, Израилю есть чем гордиться. Но всё это теряет всякий смысл, если мы не будем одним народом. Давайте не дичать.

Шана това!

Оригинал публикации