Люмпен-креаклиат и социология московского бунта

Прошедший на выходных марш евромосквичей в поддержку евроукраинцев и против Новороссии с Россией стоит рассматривать не только в идеологическом и политическом, но и в социологическом контексте.

Собственно, то, что происходило 21 сентября на московских улицах, бессмысленно анализировать как завершенное политическое действие или самостоятельный акт.

Это всего лишь манёвр — первая тренировка работы с обществом нового типа, которое совсем скоро образуется в Москве. И рассматривать это общество стоит исключительно в контексте экономических изменений, которые неизбежно ожидают российскую и союзную экономики.

Социология толпы

Итак, с социологической точки зрения вчерашний марш евромосквичей — это марш завтрашних безработных и деклассированных.

Потому что смена социально-экономической модели и интеграционный разворот в сторону Азии неизбежно приведёт к массовой безработице в среде креативного класса и выталкиванию офисных работников на улицы.

Так образуется новая социальная группа - московский люмпен-креаклиат. С айфоном, аккаунтом, модной челкой, кредитной хондой, но голодный и без реальной профессии.

Каждая отозванная лицензия у очередного банка, занимавшегося финансовыми спекуляциями — это новая тысяча в толпу люмпен-креаклиата.

Каждый запрещенный товар к ввозу из Западной и Центральной Европы — это еще несколько безработных менеджеров, которые ненавидят Кремль и Путина лично.

Каждое закрытое НКО и СМИ с иностранным капиталом — это агитатор бунта.

Санкционная война, в которую играет США в России, на самом деле ведется не в экономическом, а в общественном пространстве. Причём под ударом санкций оказывается в первую очередь общество Москвы — потому что никто так не интегрирован в мировую экономику, как интегрирован в неё московский средний и премиум класс. Причем интегрирован на всех уровнях: начиная от потребительских кредитов, продуктов питания, одежды — и заканчивая  валютной банковской картой и отпуском в Испании.

Социология элит

Социальной группой, которая станет инвестором бунта, следует считать московскую буржуазию и финансовых спекулянтов и посредников, которые в ходе построения суверенной экономики индустриального типа и интеграционного поворота в Азию, попросту останутся без привычных сверхдоходов. Финансово-биржевой бизнес по схеме «взял под 3% в Австрии, продал под 12% в России» уже заканчивается. Очень скоро биржевая прослойка московских элит столкнется даже не с финансовыми, а с уголовными проблемами.

Поэтому элиту ожидает раскол на биржевиков и промышленников. Государство, естественно, выступит в поддержку промышленников — потому что другого выбора сохраниться у государства не будет.

И в этом случае у биржевых элит тоже не останется выбора, кроме как выступить против государства.

Социология госаппарата

Учитывая, что государственный аппарат современной России интегрирован с деловыми элитами по евроатлантической схеме, когда сложно понять, где заканчивается чиновник и где начинается предприниматель, — раскол на биржевые и промышленные элиты произойдет и на уровне госаппарата.

Причём если в регионах будут представлены преимущественно промышленно ориентированные чиновники, то как раз в Москве стоит ожидать ожесточенной борьбы за власть со стороны биржевиков.

Прослойка чиновников, ориентированная на эмиссионно-биржевую модель экономики, будет связующим звеном между элитами, готовыми финансировать бунт, и толпой люмпен-креаклиата, готового выходить на улицы за сохранение текущей социально-экономической модели Москвы.

При этом не стоит сбрасывать со счетов загнанные в тень, но не уничтоженные элиты 90-х, которые, собственно, и являются проводниками эмисионно-биржевой модели экономики. В конфликте внутри московского общества элиты 90-х будут видеть свой шанс на реванш.

…Так что уличные бунты в Москве будут. Но не потому что Украина, Путин и Новороссия.  А потому что ущербна и паразитарна социально-экономическая модель Москвы. Поэтому будут и хороводы, и скачки, и креативный протест. Раскачка будет не быстрой, но с каждым новым экономическим решением в пользу восстановления индустриально-промышленного суверенитета на московских улицах будут прибавляться новые деклассированные элементы. Которым просто не оказалось места в новой России (по крайней мере, в прежней роли).

Поэтому ответ на московский Майдан лежит не столько в плоскости спецслужб, сколько в плоскости общественного устройства Москвы.

Государству необходимо играть на упреждение и задавать параметры нового общества, чтобы у каждого нового представителя люмпен-креаклиата была возможность найти себя в новых социально-экономических координатах. В конце концов, большинство наших сограждан, которые могут стать топливом для московского бунта, являются не субъектами, а объектами политики и зачастую даже не понимают, что за политэкономические силы ими движут. Иллюзия протеста лучше всего разрушается возможностью выбора новой социализации, а не полицейскими методами. Разрушительная энергия толпы может быть направлена в созидательное русло масштабных государственных проектов. Только для этого государству придется доказать, что новая экономика и новое общество это всерьез и надолго — и предъявить новый тип гражданина. Такой тип, на который должны ориентироваться те, кто потерялся в новых социально-экономических условиях.