Сентябрь, полный музыки

Роберт Плант

Весь сентябрь каждый вечер в лондонском клубе The Roundhouse идет iTunes Festival, концерты которого может бесплатно смотреть каждый, у кого есть эппловский планшет. Это не фестиваль музыкального направления или какой-то одной страны, это фестиваль планеты Земля, музыканты которой подключены к нашему общему небосводу, питаются энергией улиц и чувствуют всемирные вибрации воды, асфальта и песка. В ежедневном потоке звука меняют друг друга жесткие интонации рока, страдания соула, африканские гонги, навязчивые ритмы техно.

The Roundhouse — это бывшее железнодорожное депо, где 150 лет назад ревели и маневрировали паровозы. После паровозов тут ревел без всяких маневров Джим Моррисон. The Doors дали тут четыре концерта 6 и 7 сентября 1968 года. Когда-то в этом зале на приставном стульчике сидел режиссер Антониони, смятенный и потрясенный Pink Floyd и разодетой в пестрые хипповые шмотки толпой, а молодой Пол Маккартни танцевал с рыжей Джейн Эшер. Ему 150 лет, этому много раз заброшенному, не раз перестроенному, умершему и воскресшему круглому залу, где теперь палец диджея во тьме крутит винил и теплым золотом набухает свет в огромных прожекторах.

Тут бывают потрясающие вечера, и мы видим их, как в окне, на дисплее наших планшетов. Такой был 6 сентября, когда в 22.45 на сцену вышла Имельда Мэй, а в полночь Тони Бенетт. Имельда Мэй, ирландская красавица с подкрашенным коком, заводная, как первичный рок Билла Хейли, эротичная, как девушка пин-ап, учившаяся быть резкой и сильной в пабах Белфаста, — и джентльмен Тони Бенетт в пиджаке цвета топленого молока и в голубой рубашке цвета неба на Среднем Западе, где его так любили в блаженные 50-е годы. Тони Бенетт — удивительный человек, пехотинцем побывавший в аду Второй мировой войны, учившийся у Синатры и успевший спеть дуэт с Эми Вайнхаус, прежде чем она допила свой последний стакан и отправилась прочь.

А он остался здесь и теперь во всем очаровании своих благородных манер выходит в интернет, чтобы спеть нам в ночи классические вещи давней американской эстрады.

А есть еще Kiesza, девушка-балерина, прежде чем начавшая петь, служившая в военно-морском канадском флоте. Эта статная девушка с голыми руками и плечами выдает такие спортивные танцы, что иногда перестаешь понимать, зачем ей микрофон. Местами похоже на утреннюю зарядку на крейсере. Она в белоснежных кроссовках с турбоподошвой. За ее спиной в синей баскетбольной форме с номерами выдают сто мелких движений в минуту темнокожие парни с бритыми головами. Чистейший голос Кайзы витает в танцевальном угаре и взрывах света. Ее тонкий, лишенный переливов навязчивый голос вобрал в себя интонации автоответчика и тоску андроида, которому никогда не стать человеком. Контраст между человечным Тони Бенеттом и плечистой роботообразной Кайзой потрясает. Какие они разные. Но они живут на одной сцене и в одном человечестве.

Это удивительный фестиваль. Он струится по оптоволокну во все страны света. Трансляции концертов начинаются в 22.45 и продолжаются далеко за полночь. Впереди концерты Placebo, Blondie с Деби Харри и, в последний день сентября, Пласидо Доминго. Это фестиваль в ночи, которая бережно закутывает его в свой непроницаемый кокон и уносит прочь от дневных забот. И отлетает куда-то, хотя бы на эти ночные часы, смута и суета жизни, и стихает заполонивший всю жизнь бред с пеной безумия на губах, и санитары бережно привязывают к кровати в ласковом доме депутата, который только что выступил с инициативой запретить ввоз в Россию планшетов Apple как враждебных нам.

Но есть еще Роберт Плант. В полночь 8 сентября этот рок-н-ролльный дредноут вышел на сцену Roundhouse и в океан интернета. В розовой рубашке с цветами и расстегнутыми настежь манжетами и в темно-малиновых брюках, с хипповой гривой до плеч, с бубном в руках, Плант был хорош, как старый друг, которого вдруг встречаешь в ночи или в Сети. Нечеловеческая, преувеличенная оптика трансляции дала его лицо крупным планом, так что были видны морщинки на лбу и тонкие линии на узком медном браслете на левой руке. Плант не держится за прошлое. То, что он играет, ново по звуку, по вкусу и настроению. В круглом зале для паровозов его голос, которым он когда-то резал стекло и крушил кирпич в Led Zeppelin, успокоился, спустился вниз и вобрал в себя горечь утреннего кофе, синь осеннего моря и счастье долго жить.

Автор: Алексей Поликовский