Даниил Хармс

  Несколько слов о жизни и творчестве Даниила Хармса

Жизнь Даниила Хармса трагически завершилась в роковые 37 лет в роковом феврале 1942 года в Ленинграде в застенках НКВД. Его жене Марине Малич сказали, что он умер от истощения, т.е. от голода, а уж как оно было на самом деле, нам узнать не дано. Но драматичен не только финал жизни этого необычного человека, а сама его жизнь.

     Даниил Юрвачев остро чувствовал свою необычность. "Я хочу быть в жизни тем, чем Лобачевский в геометрии", - записал он в дневнике. И это внутреннее ощущение своей самобытности, непохожести, ясно осознанное и не только не задавленное, а наоборот, всячески пестуемое стало его путеводной звездой.

   Он придумывает себе псевдоним - Хармс. Он сочиняет мало кому понятные стихи и читает их со сцены, сидя на шкафу. Он пишет рассказы, истории и другие тексты, которые удивляют, или смешат, или отталкивают своей абсурдностью. Он выделяется на улице своим странным видом и одеждой, которую шьют ему по заказу. Все, все в своей жизни Хармс превратил в способ проявления своей незаурядной индивидуальности.

   Хармса практически не публикуют. Много лет он свои произведения для взрослых даже не перепечатывал на машинке: знал, что это впустую. Можно себе представить, что значит для поэта сочинять, заранее зная, что его творение не найдет своего читателя...

     Нужда была постоянным спутником Хармса. В его дневнике можно найти целые списки кредиторов, начиная от Маршака и кончая кассой взаимопомощи. Кстати, Маршак ценил творчество Хармса и не только одалживал ему деньги, но и содействовал организации выступлений поэта перед детьми, причем Хармс не только читал свои детские стихи, но и показывал фокусы, которые детям страшно нравились.

   "Он был странным. Слишком глубоко вошел в придуманную им роль. Его поведение определялось внутренней маской". Эти слова Марины Малич помогают понять Хармса.

Хармс не носил "внешнюю" маску, его поступки не были одной только демонстрацией своей оригинальности, т.е. "выпендрежем". Свою своеобразность, непохожесть он чувствовал каждой клеточкой и стремился выразить-воплотить ее в реальной жизни.

Беда в том, что это не всегда приносило радость и ему, и другим. Необычно одетого мужчину не раз принимали за немецкого шпиона, и его знакомым приходилось в милиции удостоверять его личность. Но он все равно одевался именно так, по-своему. Его произведения для взрослых не печатали. Но он все равно писал так, по-своему. Его жизненную философию иллюстрирует еще одна дневниковая запись: "На замечание: "Вы написали с ошибкой", - ответствуй: "Так всегда выглядит в моем написании".

   Относясь с уважением к человеческой незаурядности и таланту Даниила Хармса, и искренне восхищаясь его верности себе, своей неповторимости, выражающейся в стремлении ее воплощать-реализовывать, нельзя не видеть, как оригинальность человека оборачивается против него самого - и от этого делается грустно. Еще печальнее сознавать, что человек не мог жить иначе, чем он жил, будучи таким, каким он был...

   Таков удел и каждого из нас. Постараемся же ценить наше характерологическое богатство, но не будем бездумно выпячивать свою индивидуальность всюду, всегда, везде, при любых обстоятельствах. Ведь и из депрессии можно выходить не только убивая десятки выдуманных персонажей, а, например, помогая вполне живым и настоящим людям, живущим рядом...

                                                                                                                           Шабшин  И.И.

Теперь я расскажу о том, как я родился, как я рос и как обнаружились во мне первые признаки гения. Я родился дважды. Произошло это вот как.
Мой папа женился на моей маме в 1902 году, но меня мои родители поизвели на свет только в конце 1905 года, потому что папа пожелал, чтобы его ребенок родился обязательно на Новый год. Папа рассчитал, что зачатие должно произойти 1-го апреля и только в этот день подъехал к маме с предложением зачать ребенка. Первый раз папа подъехал к моей маме 1- го апреля 1903-го года. Мама давно ждала этого момента и страшно обрадовалась. Но папа, как видно, был в очень шутливом настроении и не удержался и сказал маме: «С первым апреля!». Мама страшно обиделась и в этот день не подпустила папу к себе. Пришлось ждать до следующего года.
В 1904 году, 1-го апреля, папа начал опять подъезжать к маме с тем же предложением. Но мама, помня прошлогодний случай, сказала, что теперь она уже больше не желает оставаться в глупом положении, и опять не подпустила к себе папу. Сколько папа ни бушевал, ничего не помогло. И только год спустя удалось моему папе уломать мою маму и зачать меня.
Итак мое зачатие произошло 1-го апреля 1905 года.
Однако все папины рассчеты рухнули, потому что я оказался недоноском и родился на четыре месяца раньше срока. Папа так разбушевался, что акушерка, принявшая меня, растерялась и начала запихивать меня обратно, откуда я только что вылез.
Присутствующий при этом один наш знакомый, студент Военно-Медицинской Академии, заявил, что запихать меня обратно не удастся.

Однако несмотря на слова студента, меня все же запихали, но, правда, как потом выяснилось, запихать-то  запихали, да второпях не туда. Тут началась страшная суматоха. Родительница кричит: «Подавайте мне моего ребенка!»
ей отвечают: «Ваш, говорят, ребенок находится внутри вас». «Как! — кричит родительница.— Как ребенок внутри меня, когда я его только что родила!»
«Но,— говорят родительнице,— может быть вы ошибаетесь?» 
«Как! — кричит родительница,— ошибаюсь! Разве я могу ошибаться! Я сама видела, что ребенок только что вот тут лежал на простыне!»
«Это верно,— говорят родительнице.— Но, может быть, он куда-нибудь заполз». Одним словом, и сами не знают, что сказать родительнице. А родительница шумит и требует своего ребенка.
Пришлось звать опытного доктора. Опытный доктор осмотрел родительницу и руками развел, однако все же сообразил и дал родительнице хорошую порцию английской соли. Родительницу пронесло, и таким образом я вторично вышел на свет.
Тут опять папа разбушевался,— дескать, это, мол, ещё нельзя назвать рождением, что это, мол, ещё не человек, а скорее наполовину зародыш, и что его следует либо опять обратно запихать, либо посадить в инкубатор. И они посадили меня в инкубатор.
В инкубаторе я просидел четыре месяца. Помню только, что инкубатор был стеклянный, прозрачный и с градусником. Я сидел внутри инкубатора на вате. Больше я ничего не помню. Через четыре месяца меня вынули из инкубатора. Это сделали как раз 1-го января 1906 года. Таким образом, я как бы родился в третий раз. 
Днем моего рождения стали считать именно 1 января. 
 
 Днем моего рождения стали считать именно 1 января. 

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Коратыгин пришёл к Тикакееву и не застал его дома.

А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы.

Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писать записку, вдруг смотрит, идёт сам Тикакеев и несёт в руках клеёнчатую кошёлку.

Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему:

– А я вас уже целый час жду!

– Неправда,– говорит Тикакеев,– я всего двадцать пять минут, как из дома.

– Ну, уж этого я не знаю, – сказал Коратыгин, – а только я тут уже целый час.

– Не врите! – сказал Тикакеев. – Стыдно врать.

– Милостивейший государь!– сказал Коратыгин.– Потрудитесь выбирать выражения.

– Я считаю…– начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин.

– Если вы считаете..– сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеев и сказал:

– Сам-то ты хорош!

Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а другой сморкнулся в Тикакеева.

Тогда Тикакеев выхватил из кошёлки самый большой огурец и ударил им Коратыгина по голове.

Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.

Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах!

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Пушков сказал: - Женщина - это станок любви.

И тут же получил по морде. - За что? - спросил Пушков. Но, не получив ответа на свой вопрос продолжал: - Я думаю так: к женщине надо подкатываться снизу. Женщины это любят и только делают вид, что они этого не любят.

Тут Пушкова опять стукнули по морде. - Да что же это такое, товарищи! Я тогда и говорить не буду, - сказал Пушков. Но, подождав с четверть минуты, продолжал: - Женщина устроена так, что она вся мягкая и влажная. Тут Пушкова опять стукнули по морде. Пушков попробовал сделать вид, что он этого не заметил и продолжал: - Если женщину понюхать... Но тут Пушкова так сильно трахнули по морде, что он схватился за щеку и сказал: - Товарищи, в таких условиях совершенно невозможно провести лекцию. Если это будет еще повторяться, я замолчу. Пушков подождал четверть минуты и продолжал: - На чем мы остановились? Ах да! Так вот. Женщина любит смотреть на себя. Она садится перед зеркалом совершенно голая... На этом слове Пушков опять получил по морде. - Голая, - повторил Пушков. Трах! - отвесили ему по морде. - Голая! - крикнул Пушков. Трах! - получил по морде. - Голая! Женщина голая! Голая баба! - кричал Пушков. Трах! Трах! Трах! - получил Пушков по морде. - Голая баба с ковшом в руках! - кричал Пушков. Трах! Трах! - сыпались на Пушкова удары. - Бабий хвост! - кричал Пушков, увертываясь от ударов. - Голая монашка! Но тут Пушкова ударили с такой силой, что он потерял сознание и как подкошенный рухнул на пол.

http://www.livelib.ru/author/20847/top