Наивность подданных

Я понимаю зачем выборы нужны избирающимся –партиям и отдельным лицам, неважно, насколько они провластны. Отыскать себе место в системе – святое дело, карьерочка... Еще больше выборы нужны тем, кто их обслуживает – разного рода PR- и прочим агентствам и индивидуальным предпринимателям. Это просто хлеб. При удаче – очень приличная краюха с толстым слоем масла и что там еще поверх масла накладывают.

Но зачем выборы нужны всем остальным, я не понимаю.

Выстроена определенная политическая система. У таких систем есть свое название. Это название – "монархия". Причем монархия абсолютная, самодержавие: Путин у нас отнюдь не английская королева. Назвать конституционной эту монархию можно только в том смысле, что для нас сумели написать, а мы сумели проголосовать за монархическую констититуцию, конституцию, которая позволяет устанавливать монархию. А раз позволяет, то ее неизбежно и должны были установить. И установили. Никакой иной конституционности монархии, которая в Западной Европе ограничивает королевскую власть, у нас нет. Самодержавие в чистом виде.

Монархия наша не наследуемая. Но передача власти кровному родственнику не обязательный атрибут монархии. Римская империя прекрасно обходилась без этого. Только необязательность наследования по крови никак не делает наш политический строй лучше по сравнению, скажем, с царством Гольштейн-Готторп-Романовской династии. Просто у нас еще меньше ограничений на власть верховного правителя: захотел передал власть родственнику, а захотел – кому-то еще. Полное самодержавие.

Выборы в таких условиях – декорация, своего рода маскировка: монархия надевает маскарадный костюм республики. Но суть от этого не меняется: выбираются всегда те, кто надо. Приемы для этого используют разные, но сути дела это не меняет: политическая система пирамидальна с самодержцем наверху. И она неизменяема.

Это не первый такой опыт в истории, хотя для конца 20-го и начала 21-го века в таких масштабах он уникален: царств сопоставимых размеров уже сто лет как никто не видел. С СССР сходства, конечно, много, но советские "цари" наследников не назначали.

Ни один. И в этом смысле царями их назвать все-таки нельзя. Максимум – диктаторы. Так что Борис Второй (если считать первым Годунова) своим актом от августа 1999-го года открыл в русской политической истории новую главу. Кто мог подумать в 90-м, какой пророческой окажется шутка "Бориску на царство!".

Судьба такого рода государств хорошо известна. И весьма печальна. Лишенное возможности жить умирает. И размеры его не спасают. Помните у Лао Цзы? "Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеют того преимущества, какое имеют нежное и слабое". Ну, конечно, помните.

Но я не о печальной судьбе самодержавия. И не о кормящихся с политической кухни. Я о нас с вами – тех, кто нет-нет, да и накушается этого варева. Кто глотает материал за материалом о перепетиях предвыборной борьбы.

С одной стороны, понятно: мы и спортивным состязаниям уделяем своей души не меньше. А здесь ведь тоже своего рода скачки. И не беда, что один скачет стреноженным, а другой просто ржет запертый в конюшне. Всё-таки развлечение. Ставку, правда, не сделаешь: не принимают букмекеры "Яблоко против ЕР: 200 к 1". Но можно своего поддержать. Своим голосом. Покричать ему что-нибудь. Духоподъемное.

Всё это могло бы показаться даже забавным. Если бы не одно "но". А "но" это заключается в том, что растрачивая душевную энергию на ерунду, мы остаемся без энергии для более серьезных дел.

Нам даже подумать об этих делах времени нет. Многие и не догадываются об их существовании: зачем, когда есть выборы; вот на выборах и надо побеждать. А то, что дохлой кляче вкатили допинг, а ее соперников стреножили – то это всё отговорки, инсинуации: настоящий чемпион и стреноженным кого хочешь обскачет.

Другие же всё мечтают о революции – вот выйдет в Москве сто тысяч, а потом еще сто, и еще – и всё, заживем отлично.

А серьезные-то дела – это вовсе не выборы. И не революция. Это прежде всего, а сегодня и исключительно – наведение порядка в головах.