Маруселла и Луизелла или средство от млости

Боже мой, приголубь этот возраст дивный -
не маразм то, не глупь, просто люд наивный!

(Владимир Люсин)

Прочитал недавно выставленную здесь в МП серьёзную статью о первых женских дуэлях, начало которым положили высокопоставленные итальянки ещё в XVI веке. Увы, мне пришлось быть свидетелем забавных дуэлей между нашими современницами и соотечественницами, к удивлению, тоже наречённых итальянскими именами, которых я с доброй улыбкой вспоминаю по сей день.

Посвящаю Елене Ненашевой

Боря нудно упрашивал меня пожить две недели на его квартире, при забитом плотно деликатесами холодильнике и красиво размещённых початых бутылках всевозможных типов алкоголя в настенном баре. Ему, видите ли, срочно понадобилось навестить дальних родственников, по материнской линии в буйно разыгравшуюся весеннюю пору (хотя такая срочность даже мне показалось мутно подозрительной). Дело в том, что приятелю было не на кого оставить беспородную псину (некая помесь Бурбуля с неизвестно чем) - барбосa мощнообразной комплекции и «нордически» преданного Боре. А так как мы с Бориком работали в аэропорту, занимаясь техническим обслуживанием самолётов, то были напитаны одинаковыми специфическими «авиа-аромами», поэтому только меня Бур воспринимал доверительно. Других людей не подпускал к себе. Уговор закончился словами: «…потому что если не ТЫ, то кто?»

Жил Борька в одном из типовых двухэтажных, двухподъездных домиков, заботливо построенных после войны пленными немцами и составлявших красиво спланированную, в германском понимании, и удобную, во всех отношениях, улицу. Квартира ему досталась в наследство от бабушки, которая с пелёнок его воспитывала, так как его родители добывали «длинный рубль» на Северах необъятной Родины. Рубль оказался таким длинным, что Боря вырос, окончил школу, институт, похоронил бабушку, а конец и край этого длиннющего рубля как и самих родителей, ему иногда приходилось видеть, фигурально говоря - на горизонте. Жильцы этих уютных домиков были примерно одного возраста, получивших в своё время квартиры от номерного завода, на котором честно и по-стахановски проработали до пенсионного возраста. Поэтому все обитатели этой улицы облуплено знали друг друга - всем было известно обо всех и обо всём на местном уровне.

На этой, неофициально называемой, «Немецкой улице» большинство составлял женский контингент. Сказывалась война с её последствиями. Поэтому, помимо пса, Борькины функции в оказании мелких услуг бабулям, непроизвольным образом были переданы мне. Это было даже приятно: помочь снять и вновь повесить выстиранные гардины, отремонтировать утюг, заменить перегоревшую лампочку и … множество другой мелочёвки. Между мною и добрыми да всезнающими бабушками-соседками возникло эдакое ненавязчиво-обязательное знакомство. А их рассказы об обитателях улицы, выдаваемыми на своеобразным жаргоне, меня чрезвычайно забавляли. Бабушки тонко секретничали со мною, создавая вокруг себя туман из важности. Старушки рассказывали подноготную всех скелетов вытащенных из шифоньеров нашего и соседских домов.

Примечание: шифоньер - сугубо харьковское слово обозначающее шкаф.

Так, например, энергичная в отношении мужчин женщина Лена с третьего дома, первого подъезда, второго этажа - раньше жила и работала с мужем в Египте, где её благоверный и бросил за это самое… и за своё сексуальное египетское прошлое она получила революционную кличку Ленка-Ебиптянка. Мне сразу же посоветовали: ни в коем случае не идти на сближение с ней, и не приведи господи сорвать с её уст якобы невинный ебиптянский поцелуй – гарантировано, что она от меня после этого не отстанет и будет дальше охмурять трепетным танцем живота!

Во втором доме, во втором подъезде, на втором этаже слева, живёт домашняя гадалка- прорицательница, бывшая любовница зам директора завода по быту. Она не переносит мужчин, потому, что ей и так стоит огромных усилий сдерживать свою внутреннюю энергию КИ.

Баба Вера у которой нос как клубень картофеля - её никто не любит, потому как ворует половички возле входных дверей и пишет доносы на партийных.

А старушка с революционной кличкой Лина Репях – эта как подойдёт, как заведёт разговор, как пристанет – слушать не переслушать её можно до вечера. Хоть в рот ей плюй, а она всё какает человеку в уши.

Дедушка Лёня с подпольной кличкой «Смердяк». Он, конеш-ш-шно, мужчина видный во всех отношениях, но чтобы жить с таким - женщина должна находиться в противогазе днём и ночью. Причём дух такой невозможно тяжёлый, как он, вроде бы, исключительно мертвечиной питается. Какая женщина такое выдержит, сам посуди? Потому он и холостяк по жизни.

Доложили мне о бывшем главредакторе заводской многотиражки по кличке «Брехло». Он всем рассказывает шёпотом, по очень большому секрету, что писал речи всем великим партийным деятелям… И тому, который сейчас наверху тоже-е…

Сообщили мне и о бабе Паше - майорше в отставке, дохтурше-ветеринарше и об её «идейной - в половом смысле» и беспутной личной жизни, а также о её соседях-оборотнях с ядовитыми прыщами на харях.

А Бабка Жирная и Бабка Полная – оказались, ну, совершенно разные бабки. 

Но более всего меня интересовала информация о двух старушенциях, о которых предупреждал Боря, которые живут в нашем доме, но, по счастливой случайности - в разных подъездах. Они ведут громкие и давние междуОсобные войны с небольшими перерывами на усталость.

Боря настрого проинструктировал, что во времена ярых баборазборок, Бура нужно держать на коротком поводке потому, что «пёс его знает» почему, но Бур проявляет бурную самоагрессивность и ему нет дела выяснять: кто в данный момент нападающий, а кто отважно защищающийся – может цапнуть любую.

Так вот, из сведений полученных от моей бабушки-соседки (и ее агентуры), я заимел по этим двум странным старушенциям конкретные данные.

- Ту, которая живёт в нашем подъезде, зовут Маруселла и муж у неё дед Миша, а в другом подъезде обитает Луизелла с мужем Лукой. Легко запомнить М-М и Л-Л. Дедушки Миша и Лука двойняшки – в противовес жёнам очень дружны между собой: всегда вместе - на рыбалку, в лес за ягодой и грибами, вместе и выпивают да свободно заходят друг другу в гости, в то время, как их жёны никогда не переступали порога квартир своих вражин. Это всё казалось мне очень странным, но похоже, что дедушек такой расклад жизни устраивал.

- Никакие они не сёстры, не смотря на то, что внешне довольно похожи, и уж никак не иностранки. - Сразу после войны они по вербовке приехали на завод работать и устроились в один и тот же цех завода паяльщицами.

Луизелла – это настоящее имя бабули из соседнего подъезда, родом она из Молдавии. Уж очень была поначалу заносчива и терпеть не могла, когда её пытались назвать Лизой. Каждый раз поправляла народ, в том, как правильно её кличут.

Маруселла - она Маруся или Муся, курянка, но тоже с характером таким, что – будь здоров. Начальник цеха и даже директор завода старались ей не попадаться на глаза.

Несмотря на схожесть, а впрочем, может благодаря тому, что были похожи внешне и в повадках - между женщинами изначально разыгралось жесткое соперничество. Каждая старалась доказать передо всеми, что она лучшая. Обе были постоянно в передовиках производства, их портреты всегда находились на заводской доске почёта. Достойные во всём соперницы. Вот поэтому Маруську, в те пятидесятые годы, когда в обеденный перерыв, заводской радиоузел ежедневно прокручивал популярную итальянскую песенку Maruzzella, в противовес и в шутку или даже в пику заносчивой Луизелле - нарекли Маруселлой. Такие дивные имена с восторгом воспринимались всеми как кликухи и по другому, и в шутку и всерьёз, их уже никак не называли. Даже грамоты подписывали такими именами.

Начал присматриваться и на всякий случай познакомился с бабульками являющимися потенциальными раздражителями Бура.

Глядя на их щербатые мумиисто-суровые и пожёванные до глубоких изюмообразных морщин личики, трудно было представить, что, согласно рассказам соседок, эти особи женского полу, в молодости были отчаянно красивы, а в давнишнем детстве, их мамы ласково гладили своих деток по головкам и называли Машенькой и Луизеллочкой.

Словесные перепалки между ними нередко заканчивались рукопашными схватками, которые выглядели со стороны неожиданно смешными для их возраста. В этот момент они были похожи на увеличенных по вертикали девчушек из детского сада. Но, чёрт подери - разнимать их в момент баталий было чрезвычайно опасно, ибо они, как две очумевшие фурии вымещали всю свою злость на человеке встрявшему между ними и пытавшемуся их развести. Единственные, кто безопасно для себя мог их на раз разнять – были их мужья, два крепких и добрых по натуре старика. В такие моменты каждая из бабулек получала оплеуху, после чего они молча и шустро улепётывали по квартирам, где, возможно, получали добавку для окончательного успокоения.

Неприязнью было пропитано все их существование. Даже появившийся в те времена телевизионный бразильский сериал про рабыню Изауру был для старушек не так важен.

Бабушками их назвать можно было по возрасту, а так это были настоящие оторвы. Чем старше они становились, тем бесшабашнее себя ощущали. Говорят, когда кошки стареют, то теряют зубы, но не характер – это целиком относилось к этим двум бабушкам – короче говоря, по заключению их мужей, путних старух из Муси и Лизы - не получилось....

Возвращался я как-то вместе с дедушками Мишей и Лукой, мужьями обозначенных старушек, из гастронома. Спрашивают, что слышно от моего друга Бори?

- А что может быть слышно? - отвечаю, - к родственникам уехал, отдыхает на природе, насколько я знаю у него бабушка была родом из под Мурома.

- Какой Муром, какие родственники? - возразил мне дед Миша и посмотрел на меня как на доверчивого простака. – Сарафанное радио давно сообщило всем, что в Иркутск он улетел забирать взад свою горе-жёнушку Клавку или Клавиадуру, как прозвали её нашенские бабули. Неделю назад ему домой тесть звонил, очень просил простить его дочку, что, мол, выпендристая-идиотка. Вся подурнела от слёз, потому как страстно любит Борю, но характер упёрто-ослиный, так как в мамочку вся удалась - всё ждёт, что Боря оттает и заявится сам первый. Ему, Борьке-то, все здесь домашние советовали: «Держи паря форс, пущай сама возвратится и прощения попросит у порога, иначе толку не будет и всё снова повториться со временем. Но не утерпел, видать. Чего уж тут поделаешь – весна-а-а...

- Борьку мы все знаем, он парень бедовый, вырос у нас на виду, - поддержал беседу дед Лука, - когда у его бабушки ноги отказали и старенькая уже не могла передвигаться самостоятельно, Борька и куховарил, и обстиривал, и кормил её с ложечки. Соседки старались ему помочь, да куда там, он сам успевал всё сделать в безукоризненной форме. То-то! Но вот таким мужикам, как Борька, всегда жизнь подсунет, по закону подлости, какую-нить бестолковую зазнобу.

- Ну, вам то с жёнами очень повезло! - Съязвил я своим собеседникам и заухмылялся.

- Зря лыбишься ибо дурак ты, Сашка. Вроде бы как мужчина толковый, наблюдательный, а ни фига в жизненных ситуациях не петраешь! – Сообщил мне предельно откровенно дед Миша. – Слышь, Лукаша, - обратился он к брату, - давай заберём Санька к нам на погреба, да посвятим его в премудрости жизни, а то ведь он без наших наставлений так и помрёт олух-олухом.

- А что и вправду, пошли с нами Сашка, и бутылку нам пришлось взять 0,8 литра. Поллитровок в магазине не было. Поллитровка как раз на двоих, а 0,8, то есть, по 0,4 на нос, нам это по-стариковски, уже и лишнее будет. Попробуешь помидорок бочковых у Мишки. Это же нечто бесподобное. Ох и умница у него бабка Маруселла. Где она таких размеров удивительных томатиков накупила. Да вкуснющие! Представляешь, потянешь стопку водочки в 50 грамм, положишь холодненький помидорчик в рот, как раз по размеру и языком об нёбо раздавишь. Удовольствие неописуемое!

- Членский билетик, костюм, ордена брать с собой или не надо? – сострил я соглашаясь и намекая, что с моей стороны в таком случае будет доставлена приличная закуска.

- Вход свободный, без членских взносов, потому как все предусмотрено житейской обыденностью, - отыграли мои намёки улыбающиеся добрые старики.

Мне всегда было интересно посидеть со стариками да послушать их плавные, неторопливые, простые до смешного суждения и удивительно бескомпромиссные философствования.

Когда мы уселись на удобных ящиках в прохладном погребе и опробовали три раза по назначению действительно вкуснющих в таком употреблении помидорок – начал завязываться разговор, для какого я и был позван, то есть, искоренения из меня олуховатости.

- Вот скажи, Санька, известно ли тебе, слышал ли ты когда-либо такое слово как Млость? - спросил меня дед Лука, - знаешь ли его значение? А если не слышал и не знаешь, то попробуй сам догадаться о его смысле, подобрать схожие слова.

- Как не сложно догадаться, радиопередачу «В мире слов» вы, в отличие от меня, слушаете регулярно. Но попробую… Млость, млосно — дурно, не по себе, изнемогать, пребывать в гнетущем состоянии, ощущать злую тоску, бессильствовать, томление, изнурение…

- Хитрец, ну, всего наплёл в одну корзину, но в целом почти угадал, - хитровато и с улыбкой произнёс дед Лукаш и продолжил. - Так вот, в душах людей, особливо женских, накапливается эта самая Млость. На восточный манер - это как накопление чёрной (негативной) энергии, от которой им надо избавляться.

По природе своей, белая энергия у женщин расходуется на семью, детей, дом, то есть содержание очага. А вот чёрная энергия или Млость, должна каким-либо образом исходить из них, рассеиваться. Лучше всего, когда эту Млость им удаётся выплеснуть враз. Конечно же выплёскивать эту дрянь нужно не на мужа, не на близких, не на соседей.

Вот Маруселла и Луизелла нашли такой нейтрализатор - делать выброс на самих себя, как на заядлых соперниц по жизни. Для них это как спортивное соревнование своего рода. Ты же видишь, обходятся, как ни странно, без синяков. Скорее, игра на публику – кто из них ловчее и техничнее. А главное, посмотри во времена их разборок на окна нашего домика и людей собравшихся у дверей подъездов, - чем не древнеримский Колизей? Всем необычайно интересно посмотреть на бесплатно-весёлящие спектакли. Ну, в каком цирке, где ты такое бесподобство увидишь? И из соседних домов поспешают стар и мал за позитивными эмоциями. Главное всем хорошо! Надо уметь из негативного вытащить позитив. Поэтому пускай себе бабульки собачатся между собою, главное это им самим, и другим от сего польза.

Зато опосля какими они милыми и добрыми становятся – прям источники доброты Божьей для всех окружающих.

Ты думаешь, что мы их как жён сами выбирали? - с хитровато крестьянским улыбоном спросил дед Лука, - да чёрта с два - они нас окрутили. Сначала Маруселла Мишку охмурила, а после Луизелла меня от зависти и соперничества, что ли? О чем никто из нас нисколько не жалеет, потому как далее они устраивали соревнования между собой: кто лучше ухаживает за собственным мужем.

И наконец философское заключение в погребе, которое я так ждал и услышал от деда Луки: «Привыкай, Санёк, смотреть на привычные вещи под разными углом. Сверкай перед людьми своим золотым зубом и незамшелыми идеями да неожиданными решениями, которые порою будут вызывать у твоих соседей разумное чувство тревоги и желание накрутить 02…»

- Как сказано, друзья? Попробуйте возразить стариковским мыслям.

По странным случайностям Дедули, словно богом назначенные носители мира, всегда поспевали к началу беспредельного перерастания конфликта между их жёнами в жестокую драчку.

Подходим с дедами к дому – слышим крики.

- Вот, Санёк, похоже, что сейчас ты сможешь наблюдать первые выплески Млости из наших старух, с пониманием дела произнёс дед Миша. Когда мы в поспешном порядке появились из-за угла дома, то увидели стоящих друг перед дружкой в петушино-боевых позах Маруселлу и Луизеллу, злобно кидающихся оскорблениями.

Баба Луизелла во всю обзывает сношенницу:

- Сама ты сука крокодилья! И рожей уж точно на сенбернара смахиваешь.

- Опять начинаете, матьвашу? Лобешники зачесались что ли? – процедил свой вопрос сквозь зубы дед Лука и строго посмотрел на каждую из женщин.

- Она меня сенбернаром обозвала, - скромно и как бы невинно пожаловалась Луизелла.

- Дура она и тетеря глухая, - оправдывалась Маруселла, - я лишь сказала, что она вырядилась как Сара Бернар – известная дореволюционная актриса, а ей послышалось сенбернар - чучело она недоразвитое. Одной ногой в могиле, поди, а упаковалась, как хиппующая хунвейбинка.

- Заткнись старая плесень. Сс-вволочь такая! Я всё отлично слышала. Оделась, потому как плохо себя чувствую и собралась в поликлинику.

- Так, Луиза, молча и даже без шёпота, шагом арш в поликлинику, - скомандовал старшинским голосом дед Миша, - а ты, Маруся - Старая Бернар, трусцой в дом и в покоях вне наряда вымыть ещё раз полы.

Бабульки тотчас послушно развернулись и зашкрябали в разные стороны.

- Надо быть начеку, это только ягодки, - подмигивая мне и с пониманием дела произнёс дед Лука.

Следующее уже настоящее сражение, ждать пришлось недолго – до утра.

В наш микрорайон из подшефного заводу колхоза, каждое утро привозили бочку с молоком 3,6 - 3,8 процентов жирности. Указанная жирность в самом деле имела место, потому как ни разу я не видел магазинное молоко, чтоб отстоявшись, в нём образовывались сливки толщиной в один сантиметр. Народ подымался с утра пораньше, и с привычными бидончиками для молока устремлялся занять очередь в ожидании бочки, чтобы успеть прикупить отличное молоко. А раскупалось оно в момент.

В средине ночи прошёл небольшой тёплый дождик и предутрие было нежно-туманным. В ещё темную рань я собрал Бура на прогулку и при выходе из дома пропустил вперёд бабушку Маруселлу с бидончиком для молока. Выйдя из дому, заметил, что из соседнего подъезда вышла и бабуля Луизелла со своим заветным бидончиком и обе женщины набирая скорость устремились в одну сторону по асфальтовой дорожке. Но педантичные немцы проложили дорожки строго под углами в 90 градусов. Умная Маруселла, зная, что сумма двух катетов больше длины гипотенузы в прямоугольном треугольнике, решила опередить впереди идущую Луизеллу и рванула по подмокшей земельке напрямик и таки вырвалась вперёд с налипшей на обувь грязью, прямо перед не ожидавшей такого подвоха сношенницей. Обозленная таким поворотом событий, Луизелла сразу же нанесла карающий удар бидончиком по спине сопернице с возгласом: «Ты что, падлюка, грязь наносишь на дорожки!»

Что случилось далее – вполне предсказуемо.

Бабушки так размахались бидончиками, что похоже внезапно разогнали туман.

Свет падающий от фонарей на столбах отбрасывал длинные тени от движущихся старушьих фигур с ввысь поднятыми бидончиками. Создавалось величественное визуальное и звуковое впечатление о сражающихся геронтических амазонках. Крепко сцепились они в отчаянной схватке сопровождая её негромкими мычаниями и стонами при громораскатных звуках исходящих при крепких соударениях пустых бидончиков, подобно звону коротких мечей древних греков.

Услышав шум битвы, мужья воительниц, которые были начеку, словно архангелы вмиг явились перед рыцарско-бидонным побоищем и остановили его, обезоружив от пришедших в полную непригодность орудий.

Особо пострадал алюминиевый бидончик, видать он был сделан из мягкого сплава. Эмалированный бидончик оказался покрепче и остался почти без вмятин, но зато поскалывалась безнадёжно эмаль.

Местные шебутные пацаны, подобрали на месте боя выброшенные бидончики и каким-то образом навесили их на столб с фонарём под которым постоянно ставили бочку с молоком, как, своего рода, призыв ко всем бабулькам соблюдать благоразумие.

Незадолго до окончания моей, так называемой, "вахтовки", произошёл ещё один незабываемый спектакль с участием этих неподражаемо-удивительных бабушек.

Дело в том, что между входами в подъезды всех домиков были небольшие палисаднички. Луизелла по утрянке решила вскопать земельку для дальнейшей посадки цветов. Маруселла, в это же время, сидя на лавочке возле своего подъезда с удовольствием щерилась на солнышко глазами без ресниц и нахваливала в беседе с соседкой погоду, опираясь руками на палочку, потому как её подмучивал радикулит.

- Здравствуйте, бабушка Маруселла, - приветливо молвил я выводя на прогулку Бура.
- Здоровей не видать, - ответила старушка с язвинкой в голосе и кивнула на копательницу.

Возможно, что Луизелла несколько увлеклась и вскопала несколько за середину участка. Это же сразу было замечено Маруселлой. Радикулит на нервной почве из-за вскопанной противницей клочка почвы, излечился чудным образом. Маруселла, как в мульфильмах, в доли секунды предстала пред захватчицей, обвинив в непомерной алчности, пригрозила ей клюкой, помахивая ею перед носом противницы. Луизелла с такой же мультяшной скоростью исчезла в подъезде и в миг предстала с клюшкой деда Лукаша нос к носу с обидчицей с рукоятью трости перед глазами Маруселлы.

Я сдерживал собаку рвущуюся и лающую на бабушек. Пожилые женщины ни на что не обращали внимания.

Назревал крупный скандал. На шум и крики начали собираться обитатели улицы.

Воительницы отступили на шаг друг от друга и со знанием дела начали занимать исходные позиции сделав несколько оборотов по кругу и изготовив клюки держа их на уровне пояса, корча друг дружке злые рожи да делая противные хорьковидные гримасы на своих фейсах. Пару раз Маруселла и Луизелла обменялись на клюках скрещивающимися «сабельными» ударами, следя не за оружием, а за глазами друг друга, словно стараясь угадать и предупредить намерения в действиях каждой. Все их жесты походили на начало старинной сабельной дуэли со всеми тонкостями. Можно было диву даваться, откуда и на каком уровне пришла к ним сия техника. Дети могли позавидовать их мастерству, а главное необычной природной изобретательности применяемых приёмов и доселе мною неподозреваемых боевых финтов… Такого в кино, где культивировались различная показушная и продолжительная, а посему неправдоподобная фехтовка, ничего подобного не дано увидеть, ибо никто из режиссёров и их консультантов такого себе представить не мог. Ну, настоящие воительницы, сражающиеся не на жизнь, а на смерть.

Местная пацанва и взрослые зеваки подзадоривали соперниц весёлыми криками.

И вот началось, Маруселла, неожиданно для своего возраста, начисто позабыв об радикулите, сделала резкий и внезапный оборот на 360 градусов, причем сместилась при этом в сторону, извернулась, и с размаху хлестанула Луизеллу клюкой по двухполовинчатому месту. Луизелла же палкой сделала отвлекающий жест и в ответ отвесила Маруселле смачный пендель.

Такой технике боя, могли позавидовать и французские мушкетёры.

Детвора глядя на такой блестящий обмен ударами и внезапными для всех финтами – ликовала, раздались аплодисменты. Сражение продолжалось.

Маруселла ткнула палкой Луизеллу в грудь и та приземлилась на пятую точку. Но не так-то просто было победить Луизеллу, она изгибом клюки зацепила ногу Маруселлы и поддёрнув её к себе также заставила соперницу шлёпнуться на задницу. Маруселла набрала горсть земли и зашпулила противнице прямо в лицо и рот. И пока Луизелла отплёвывалась, Маруселла кряхтя вскочила на ноги, воинственно прокричала сопернице: «Вставай падлюка! Я лежачих не бью!», но при этом своей тростью пару раз перетянула Луизеллу по «горбу».

Толпа неиствовала от восторга. СИрожа, сын Ленки-Ебиптянки, утонченный эстет, бывший работник сцены драматического театра, сквозь ржач, поправляя трясущейся от безпохмелья рукой шикарнецкие кудри по бокам полулысой головы, выкрикивал фразы из спектаклей: «Луизелла! Вы проиграли, сударыня! Сдайте шпагу и отсыпьте победительнице семь луидоров, как условились».

- Ах так! – вскричала Луизелла, - вскочив на ноги и нанесла серию молниеносных коротких ударов клюки по рукам заслоняющейся от ударов Маруселлы. Луизелла ткнула своей палкой в живот Маруселле и когда та согнулась, кулаком дважды стукнула противницу по «кумполу». Но, затем Маруселла, нанесла головой таранный удар в живот Луизелле и словно испанский торо, ринулась вперёд упёршись головой, пока Луизелла не упала на спину. Здесь на земле в лежачем положении, женщины сцепились как две змеи, не переставая при этом пинать противницу ногами и руками.

Но тут, как два молодца из ларца, появились архангелы, вселившиеся в телеса мужей воительниц, которые схватив за шивороты дуэльянток, разъединили их магическими пинками под зад и потащили в полусогнутом состоянии по квартирам.

Собравшиеся зрители спектакля ещё с полчаса обсуждал со смехом в мелких группах тактические приёмы фехтовальщиц и нехотя разошлись в хорошем настроении.

Перед написанием этого записона, я связался по с Борей, чтобы узнать о дальнейшей судьбе этих бабушек воительниц, о том помирились ли они, в конце концов. И он мне сообщил следующее.

Спустя год после моей "вахтовки", бабушка Луизелла умерла. Маруселла организовала добрые поминки, посещала каждый день её могилку; плакала и просила Бога простить её за нелепые публичные представления под названием "нетерпимость". В ее наполненных печалью желтовато-карых постоянно влажных глазах была вся глубочайшая тоска жизни по самой себе и по Луизелле. Никто более не мог помочь в её горе и успокоить, даже пёс Бур, который подходил к печально сидящей на лавочке Маруселле, прислонял свою крупную голову к её коленям и сочувственно, как бы, понимающе пытался заглянуть ей в глаза. А через пару месяцев скончалась и Маруселла. По завещанию её похоронили рядом с соперницей по жизни, якобы для того, чтобы на том свете простить им друг дружке всё плохое и никогда не враждовать более.

К сожалению, почти всегда к нам приходит желание простить обидевшего нас, после того когда бывает поздно, когда человека не стало, затем ловим себя на мысли, что и сами виновны в том случае. Научиться бы прощать, не воздавая за обиду.

Послушайте, пожалуйста, итальянскую песенку Maruzzella, очень модную в самом начале пятидесятых годов. Собственно, благодаря ей молоденькая и симпатичная курянка Марусенька и получила, неожиданно приставшее к ней неаполитанское имя.

Смысловой перевод песни без претензий на точность

Ой! Слышится чей-то голос? Кто же сейчас поёт со мной? Ой, Сейчас выглянет луна, и я увижу кто это. На всём побережье от городов Прочеда до Резины все говорят: "Взгляни туда, и ты увидишь чем занимается эта женщина!"
Марусселла, Марусселла, твои глаза глубиной как море, но душу мою ты наполнила горем... Ты заставляешь моё сердце биться сильнее, чем волны бьются о берег в бурю. Сначала говоришь мне: "да". А после нежно-нежно убиваешь меня, Марусселла, Марусселль!
Ой! Кто поможет мне, если ты сама не придешь мне на помощь? Ой! Во мне вспыхнуло страстное желание поцеловать тебя. Приди сюда, красавица и подставь мне свои губки, которые, способны отравить меня сладким сахаром...
Марусселла, Марусселла, твои глаза глубиной как море, но душу мою ты наполнила горем... Ты заставляешь моё сердце биться сильнее, чем волны бьются о берег в бурю. Сначала говоришь мне: "да". А после нежно-нежно убиваешь меня, Марусселла, Марусселль!

Да прибудем к вам сила добра!

Finita la commedia o dramma