Переслегин 7 - Военное будущее России

Военное будущее России.

(написано в 1993 году)

"Внешняя политика России исходит из того, что у нашей страны нет врагов в мире", — так сказал министр иностранных дел некто Козырев.

"Это самая большая глупость, произнесенная когда-либо ответственным министром Его Величества", — отозвался об одном предложении У. Черчилль.

Ох, и нелегкая это работа — прогнозирование абсурда, но полезная чрезвычайно. Итог виден. Иначе говоря, "чем же кончится все и какая в финале пребудет мораль"...

Что до России, то раз она стала самой миролюбивой страной в долгой истории цивилизации: у нее нет врагов, нет собственных интересов, которые надо защищать, вся ее политика, внешняя и внутренняя, проникнута теперь духом альтруизма, — то не совсем понятно зачем ей вооруженные силы? Надо думать, у наших демократических руководителей просто не дошли руки ликвидировать армию, объявив "о полной и окончательной победе общечеловеческих ценностей на российской земле".

Утопией, как писал Феликс Кривин, является попытка перевернуть землю с головы на ноги, не установив предварительно, где у нее голова, а где ноги. Уж если мы решили, что после 70 лет строительства коммунизма следует перестроить построенное в капитализм, полезно выяснить, что, хоть, это такое. Иначе говоря, зачем капитализм существует, на чем держится и как устроен.

Если исходить из того, что "основным законом капитализма является закон товарищества и взаимопомощи", тогда, конечно, у России нет и не может быть врагов, а государство должно отмереть. Если же законом капитализма является конкуренция, стремление к наибольшей норме прибыли, то неизбежны торговые войны и столкновения из-за рынков сбыта. Функцией государства является в этом случае поддержание национальной промышленности и валюты в их борьбе против промышленности и валюты остального мира.

Каким бы мирным путем не достигались государственные цели, правительства всегда опираются на военную мощь, которая во все времена отражает экономические возможности страны. Поэтому экономическая реформа и построение правового, демократического, народного, буржуазного (нужное подчеркнуть, недостающее вписать) государства требует не только разумной финансовой, но и адекватной военной политики.

1. СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА: ДА, ТАК ЕСТЬ.

Точнее, так нет.

У нас нет единства народа и правительства. Нет дисциплины в армии. Техника устарела. Дорожная сеть в известном состоянии. Личный состав не квалифицирован, а моральный дух — его просто нет. Ко всему, у страны нет союзников. Так что, практически, мы беззащитны.

Итак, нам угрожает завоевание? Ни одно уважающее себя европейское государство не пойдет на войну с Россией (из соображений экономической целесообразности), но Федерацию окружают не только европейские государства.

Хотим мы этого или нет, надеемся на это или боимся этого, как диавольского искушения, но в ХХI веке России предстоит собирать свои территории. Это объективная реальность, а вот как будет оформлено воссоздание империи: в виде завоевания, в виде экономической интеграции или создания единой информационной сети, или еще каким-то, пока неизвестным, образом, — зависит от общего контекста мировой политики и интеллектуального уровня руководства России и "стран ближнего зарубежья".

Распад огромной советской империи не был обусловлен "чьей-то злой волей". Объективные причины или, говоря совсем уж научным языком: динамика информационных/материальных/энергетических потоков вызвало создание "мелкопоместных государств". Так вот, та же самая динамика приведет к воссозданию многонационального государства. Потому что в "княжествах", отдохнувших в смутное время от власти Центра и наевшихся нищей свободой появится необходимость в кредите или вдруг — в реализации того, что достигнуто другим независимым кусочком бывшей державы. Связи начнут восстанавливаться. Однако, сеть этих связей перестанет носить пирамидальный характер с вершиной в Москве. Это будет действительно выгодно экономически и иллюзорно оправдано политически. Иллюзии скормят отделившимся народам, назвав их равными партнерами.

Поэтому прекращение кровавого хаоса на бывших советских территориях неизбежно. Вопрос лишь в том, произойдет это раньше или позже, и с какими человеческими жертвами.)

Далее, соответствует это нашим интересам или нет, но в начале века США ждет серьезный экономический и политический кризис. Это означает, что мировое равновесие, уже сломленное распадом советской системы, будет разрушено окончательно.

В этом случае произойдет резкое обострение вялотекущего конфликта "развитые страны — третий мир", причем развиваться этот конфликт будет весьма неблагоприятно для европейского менталитета. Вероятно, Иранский кризис 1980 года, Иракская война 1991 г, Алжирский кризис 1992 г., современные события в Югославии соотносятся с будущими событиями так же, как Итало-Турецкая война 1913 года с Первой Мировой Войной.

Надо отдавать себе отчет, что крушение европейской цивилизации (в форме политического или военного краха, или, что вероятнее, в форме остановки развития) обернется катастрофой, сравнимой по числу жертв со всеми военными конфликтами ХХ столетия, вместе взятыми.

России не удастся остаться в стороне от конфликта Европы со странами Ислама. Хуже того, она окажется на острие этого конфликта, и основные военные действия развернуться на ее южных границах.

Собственно, с южных границ России война, скорее всего и начнется. События в Югославии позволяют понять, какие именно методы будут использовать исламские страны и какие цели поставят они перед собой. Легко предвидеть, что общественное мнение Европы долгое время будет в этой войне на стороне противников России, а ее немногочисленные союзники (та же Сербия) окажутся полностью дезориентированными предвоенной российской внешней политикой. Приходится предположить, что события на юге приведут к обострению внутренних проблем страны и усилению конфликта с Украиной и, возможно, с государствами Прибалтики.

Иными словами, в ожидающемся конфликте России грозит международная изоляция.

Что касается чисто военной стороны дела, то инициатива безусловно окажется у противника. Количество сил на южной границе России останется недостаточным, а боеспособность их будет весьма сомнительной.

Таким образом, старая русская традиция "заманить врага вглубь страны и ждать великих русских морозов" в очередной раз возобладает. Выводы:

1. Внешними противниками РФ являются:

1) страны Ислама, прежде всего — Иран, Пакистан, Афганистан;

2) страны ближнего зарубежья, в первую очередь — Украина и Прибалтика;

3) экономические конкуренты России — страны восточной Европы, в меньшей степени западноевропейские страны и США;

2. В настоящее время Россия не имеет союзников даже среди государств СНГ.

3. Прогнозируемый конфликт —"европейская цивилизация" — "третий мир" — начнется с южных границ России. Военные действия будут развиваться по "югославскому сценарию" и сложатся неблагоприятно для федерации.

2. АРМИЯ ДЛЯ РОССИИ.

Пока существуют государства, каждому из них нужна армия. России нужна армия, адекватная своим задачам, то есть способная защитить правительство от внутренних врагов, народ от внешних врагов, экономику — от конкурентов. Вместо этого Россия имеет...

Немного истории. Все строительство вооруженных сил в период после второй мировой войны было проникнуто идеей неограниченной ядерной войны с системой капитализма, прежде всего — с США. В результате на территории России и сейчас находится огромное количество ядерных боеголовок и весьма разнообразные средства их доставки. Увы, в предстоящих войнах применить это оружие не удастся, следовательно, польза от него сомнительна. (Уже во время вьетнамской войны один из американских генералов задал вопрос: а зачем, собственно, мы тратим столько денег на совершенствование оружия, которое нельзя применить, практически, ни при каких обстоятельствах?)

В настоящее время России прежде всего необходима армия, конкурентоспособная с точки зрения европейского менталитета: небольшая по численности, но дисциплинированная, боеспособная и оснащенная современной техникой. Такая армия может быть только наемной. (Если хотите, можете использовать термин "профессиональная" — суть дела от этого не меняется.) Ситуация на территориях бывшего СССР благоприятствует накоплению боевого опыта и практики ведения реальной войны. Вывод: правительство России должно поощрять наемничество и стремиться легализовать его.

Следует свертывать практику призыва — отказ от воинской повинности, как от основы комплектования армии так или иначе неизбежен. Первым шагом на этом пути должно стать предоставление призывнику права выбора места службы и рода войск, создание системы юридической защиты срочнослужащего.

Российская армия должна возглавляться хорошо подготовленными офицерами. Следовательно должны быть увеличены как права, так и обязанности этой категории населения. Материальное обеспечение офицеров необходимо поднять до среднеевропейского уровня. Подготовку офицеров может обеспечить система тренажеров, построенная по принципу мультимедиа, участие в реальных военных действиях на территории страны и за рубежом, строгий отсев.

Необходимо создать органы ведения информационной войны. (Информационная война есть обобщение психологической войны: управление противником путем модификации информации, находящейся в его распоряжении. Информационная война заставляет противника действовать не в реальном мире, а в мире-отражении, сконструированном специально для него.) Первым шагом на этом пути может быть осмысление поражения СССР в третьей мировой войне, поскольку это поражение носило прежде всего информационный характер. Совершенно необходимо обеспечить информационную защиту внутренних областей России.

Армия, созданная по такому сценарию, сможет надежно обеспечивать интересы России в конфликтах с ее экономическими конкурентами из Западной и Восточной Европы, Японии, США. Несколько меньшей будет ее ценность в борьбе со странами ближнего зарубежья. Что же касается основного противника России и всей европейской цивилизации — стран "третьего мира" то, как мы увидим, в борьбе с ним сверхсовременная профессиональная армия столь же бесполезна, как и аморфное образование, созданное в России по закону о всеобщей воинской повинности.

3. СЕВЕР ПРОТИВ ЮГА: АМЕРИКАНО-ИРАКСКАЯ ВОЙНА 1991 Г.

Наиболее значительным событием в конфликте "юг-север" явилась американо-иракская война. После захвата Ираком Кувейта мировое сообщество смогло договориться и начать совместные действия против агрессора. После долгого периода сосредоточения войск, после многомесячной бомбардировки, армии союзников перешли в наступление. Армады Хуссейна были разгромлены, независимость Кувейта восстановлена, потери европейцев оказались незначительными... Короче, полная победа, апофеоз и триумф.

Заметим, однако, что военная мысль агрессора была в этом конфликте явно не на высоте. Единственной творческой идеей Иракского руководства оказался ракетный обстрел Израиля. Мысль неплохая (превратить Ирако-Кувейтский конфликт в арабо-израильский), но явно недостаточная. Следует опасаться, что в следующем конфликте "Третий мир" окажется умнее.

Действия европейцев отличались медлительностью, массированным применением техники и маниакальной боязнью потерь. Рано или поздно из этого будут сделаны надлежащие выводы.

4. "ЮГ ПРОТИВ СЕВЕРА": ЮГОСЛАВИЯ.

Европа и "третий мир", авангардом которого являются страны Ислама, представляют собой сложные структурные системы, различающиеся господствующим мировоззрением, экономическими отношениями, формой и направлением развития. Само собой разумеется, что системы эти расслоены: состоят из подсистем, интересы которых не совпадают. Подсистемы конкурируют между собой, и их взаимодействие образует, собственно, политику. В глазах любого европейца несовпадение интересов Великобритании и Франции в каком-нибудь локальном торговом споре важнее национальной принадлежности Нагорного Карабаха. Равным образом, для жителя Востока многолетняя Ирано-Иракская война значительнее Кувейтского кризиса. Соответственно, основополагающий "вековой конфликт" цивилизаций не воспринимается политиками, как нечто реальное: он рассыпается в их глазах на ряд мелких столкновений, никак между собой не связанных.

Разумеется, искать "единое руководство исламскими странами", которое увязывает мелкие конфликты в единую систему, направленную на крушение европейского миропорядка, — паранойя, подобная поиску "масонского заговора". Нет и не может быть тщательно замаскированного центра, выдающего указания Арафату, Саддаму и Хомейни. Нет и "исламского генерального штаба, где законспирированные офицеры учатся на прошлых ошибках, используют накопленный опыт и готовят будущую "великую войну".

Однако, законы общей теории систем постулируют, что сколь угодно локальное столкновение систем, отрицающих друг друга (то есть, не способных в присутствии друг друга нормально развиваться), затрагивает взаимодействующие системы, как целое. (Подобно тому, как на удар реагирует человек, а не только его челюсть или затылок.) А это означает, что многочисленные локальные конфликты "Север" — "Юг", увязываются между собой, хотя никто не увязывает их сознательно. Это означает, что накопление опыта происходит, хотя никто специально его не накапливает. Накапливает система "третий мир", как целое, как информационный объект.

С этой точки зрения конфликты "Грузия — Абхазия" и "Сербия — Босния" представляют собой следующий после Кувейтского кризиса шаг "Юга" в овладении военным искусством. Достижением европейцев в Кувейтской войне было неожиданно достигнутое ими единство. Для разрушения этого единства можно использовать лозунг "прав человека" (ссылки на сербские концлагеря, как идеологическое оправдание действий против Югославии) либо лозунг права нации на самоопределение (та же Сербия, Абхазия). Эти два правовых принципа успешно противопоставляются принципу нерушимости границ. В результате, если Ирак оказался одиноким против всего мирового (читай: европейского) сообщества, то Абхазия сумела обеспечить себе помощь России, а Босния (при поддержке Турции) — даже организовала блокаду Сербии. В результате общественное мнение Европы оказалось расколотым.

Между тем, по сути перечеркиваются все договоры о границах в Европе, начиная со Сан-Стефанского, пересматриваются итоги Русско-турецкой и Первой Мировой Войны. Балканский полуостров рассыпается на мелкие враждующие государства, а "Третий мир" глубоко проникает в Европу, которая лет через десять оценит стратегическое значение "боснийского плацдарма".

Выше уже указывалось, что данный стратегический прием — разрушение европейского единства под флагом борьбы за "права наций" и политическая изоляция страны, подвергающейся исламской агрессии — будет широко использован социально-политической системой "третий мир" на первой стадии столкновения с Российской Федерацией.

5. "ЮГ ПРОТИВ СЕВЕРА". НОВАЯ СТРАТЕГИЯ.

Из Фоклендского кризиса и Кувейтской войны военная мысль Европы сделала определенные выводы. Рецепт победы новая военная доктрина нашла в оснащении малых армий дорогим сверхсовременным вооружением. (В настоящее время это — самолеты "стелс", организация разведки и управления войсками через искусственные спутники Земли, инфракрасная оптика, самонаводящиеся особо точные ракеты и снаряды.) Качество вооружений много важнее его количества, а превосходство в уровне подготовки личного состава более чем компенсирует численное превосходство противника.

Действительно, после Персидского Залива никто не может питать иллюзий, что классическая армия "образца второй мировой войны" может при каком бы то ни было соотношении сил противостоять современным европейским войскам.

Встает вопрос: пришло ли к этому выводу политическое и военное руководство стран "третьего мира"? По-видимому, да. Либо придет после следующего разгрома.

Но означает ли это, что современная "армия быстрого реагирования" непобедима, что не существует стратегии, позволяющей нанести европейцам поражение и заставить их заключить мир на условиях, выгодных для агрессора?

Мы уже отмечали медлительность действий коалиции в Персидском заливе вкупе с боязнью потерь. Нет оснований предполагать, что эти недостатки (или, скорее, особенности) будут изжиты к моменту следующего столкновения. Скорее, они усугубятся.

А что же "третий мир"? Вероятно, попытается обеспечить европейцам такие потери, которые общественное мнение сочтет чрезмерными. Не следует забывать, что собственные потери "правоверных" значения не имеют — такова у них религия или идеология. Многомесячный период дипломатической подготовки войны и сосредоточения войск предоставляет "третьему миру" возможность захватить инициативу и перенести боевые действия на территорию противника.

Надо отметить, что, хотя партизанская война и встречается в военной истории довольно часто, теория ее, как особого и весьма эффективного вида боевых действий, разработана недостаточно.

Так, до сих считается, что партизанские действия представляют собой оборонительную форму ведения войны, и вести их можно только на своей территории и при полной поддержке народом партизанских формирований. Однако, высокая транспортная связность, характерная для современных европейских государств, делает понятие "своей территории" весьма эфемерной, а поддержку народа можно с успехом заменить финансовой поддержкой. Вырисовывается концепция НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ (ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ) ВОЙНЫ.

В настоящее время участие европейского государства в локальных (то есть, не затрагивающих самых основ его существования) войнах мыслимо лишь при соблюдении правила: "Бизнес как обычно". Иными словами, личная жизнь граждан, свобода передвижения, свобода выбора рода занятий, не говоря уже о личной безопасности и уровне жизни, не должно ставится под угрозу участием страны в войне.

Это означает, что препятствовать инфильтрации на свою территорию малых террористических групп европейцы не могут. Проникновение возможно легальное: в форме туризма или деловой поездки, и нелегальное: переход границы вооруженным боевым соединением. Для России "полуоткрытой" является ее южная граница. Для стран Европы ей станет, по видимому, "боснийский плацдарм".

Важно понять, что террористические группы особой подготовки не требуют и потому будут весьма дешевы в производстве. В самом деле, перед ними НЕ ставится задача борьбы с вооруженными силами европейских государств, диверсий против хорошо защищенных объектов или террористических актов против особо охраняемых людей. Эти группы должны убивать невооруженных людей. В идеале, весьма легко достижимом, — женщин и детей. Состоять террористические группы, кстати, тоже должны из женщин и детей.

Понятно, что такие группы шансов на выживание не имеют. По всей видимости 9 из 10 их будут уничтожены еще до первого террористического акта. Десятая, однако, обеспечит необходимый эффект.

Подобное использование живой силы (аморальное с европейской, но, отнюдь, не с "восточной" точки зрения — примером тому Ирако-Иранская война, война в Корее, действия ООП) будет весьма эффективным использованием преимущества в численности.

Действия таких групп будут носить двоякий эффект. Сильнейшее воздействие на психику европейцев окажут не только террористические акты, но и попытки государства с ними бороться. В самом деле, очень скоро полицейские на улицах начнут стрелять в любого человека, показавшегося им подозрительным. Возникнут добровольные отряды самообороны, которые также займутся стрельбой направо и налево. Нетрудно понять, что очень скоро количество погибших при борьбе с терроризмом превысит число жертв от самих террористических актов. В возникшем хаосе власти предпримут меры, направленные против "легальной инфильтрации". Большого эффекта они не дадут, однако, немало завоеваний, представляющих собой реальные преимущества европейского способа жизни, будет принесено в жертву "военной необходимости". Важно понять, что с точки зрения столкновения систем-антагонистов, этот вынужденный отказ от общепринятых ценностей сам по себе означает крупный (может быть, решающий) успех "третьего мира".

В рамках наступательной партизанской стратегии действия "дешевых" непрофессиональных террористов могут быть поддержаны небольшим количеством хорошо подготовленных групп. Такие группы могут заниматься нападением на большие гражданские аэропорты (чрезвычайно трудно прикрыть командно-диспетчерские пункты от переносных зенитных комплексов с радиусом действия в несколько километров), диверсиями против компьютерных систем крупных бирж, выведением из строя компьютерных сетей. Весьма эффективной может быть "охота" за отдельными людьми, смертный приговор которым объявляется заранее и официально. (Существует аналог: дело Салмана Рушди.)

Наконец, может быть развернута бактериологическая война. Проще всего организовать ее, послав в крупные аэропорты несколько зараженных людей. Высокая связность транспортной сети превратит эпидемию в пандемию.

По сути, рассматриваемая стратегия представляет собой использование приемов тотальной войны в локальных войнах. Она основана на том, что в рамках европейской системы ценностей стоимость человеческой жизни неизмеримо выше, нежели в рамках ценностей исламского фундаментализма.

Существенно, что ответом Европы не могут быть аналогичные террористические действия (например, в форме ядерной бомбардировки крупных городов противника), поскольку это означает отказ от собственной системы ценностей, и, следовательно, победу системы "третий мир".

(Напомню, что целью войны является мир, который лучше довоенного хотя бы только с вашей точки зрения. Сочтут ли сегодняшние европейцы мир, достигнутый ценой нанесения ядерных ударов по крупным "фундаменталистским" городам, лучшим, нежели довоенный?)

6. "СЕВЕР ПРОТИВ ЮГА": новая стратегия.

Раньше или позже, стратегическая концепция, обрисованная в предыдущем разделе статьи, будет испытана. Соответственно, вооруженные силы России должны готовиться не к прошедшей Американо-Иракской войне, а к борьбе против наступательных партизанских действий, потому что, прежде, чем описанные выше приемы будут применены против чистеньких и аккуратных городов Западной Европы, они будут опробованы здесь, в Российском хаосе.

Создание непроницаемой границы, прикрытой огромной армией — это позавчерашний день военного искусства. "Свободно конвертируемый корпус быстрого реагирования" годен для того, чтобы вернуть России место в европейском концерте. Цель достойная, но не единственная, даже не главная.

Суть "наступательной партизанской войны" в использовании психологических козырей против козырей технических, экономических и военных. Надо отдавать себе отчет: против психологии может бороться только психология.

Война с "третьим миром" это столкновение разных ценностей. Ставкой в этом столкновении является экономическое господство на Земном шаре, право эксплуатировать ресурсы "нецивилизованных" стран, поддерживая у себя высокий уровень жизни. Россия является европейской страной не только потому, что у нас высокий уровень образования, более-менее развитая инфраструктура, экономика, позволяющая создавать истребители и космические корабли. Россия европейская страна потому, что она участвовала, участвует и будет участвовать в неэквивалентном обмене с "третьим миром", перераспределяя мировые ресурсы в свою пользу. Это несправедливо? Конечно. Но альтернативой является только передел по принципу "грабь награбленное". Это означает равенство в бедности. Готовы ли европейцы (и в частности, русские, как часть европейского миропорядка) отказаться от своего привилегированного положения? Едва ли. Но всякая привилегия налагает определенные обязанности. "Владеющий преимуществом обязан атаковать под угрозой потери этого преимущества". Социум, добившийся выделенного положения, должен усугублять эту выделенность под угрозой ее утраты. Иными словами, европейцы, если они хотят выжить, как привилегированный социум, должны оставаться европейцами. То есть, они должны исповедовать ценности, сделавшие их такими, какие они есть, и не бояться за это платить.

Ценой является риск. Европейская культура никогда не отличалась стабильностью, стремлением к равновесию. Ключевые слова ее: динамика, развитие, прогресс, изменение. На практике это приводило к предельно жестким социальным отношениям, породившим, как отклик, стремление к экспансии. Экспансия могла носить военный, экономический, географический характер (то есть, быть экстенсивной). Но она проявлялась и в форме научного развития, и в форме индукции культуры (интенсивная экспансия).

Следствием этого было во-первых, страдания отдельных личностей и целых социальных групп, и во-вторых — создание всепланетной, космической индустриальной цивилизации.

Парадигмой развития является познание. Важно понять: познание без ограничений (неважно: экономических ли, этических ли).

Парадигмой познания является свобода. Но свобода возможна только вкупе с ответственностью (иначе, это псевдосвобода ребенка, которого кормят и опекают взрослые). Всякая ответственность — это риск, причем риск личный. Свободный человек за свои действия отвечает сам.

Эти три принципа: познание, свобода и риск, есть те граничные условия, которым должна отвечать новая стратегия "севера" в его войне против "юга".

Рассуждая о борьбе с наступательными партизанскими действиями, прежде всего надо понять, что военными или полицейскими мерами достичь успеха не удастся. Конечно, такие стандартные решения (типа войсковых поисковых операций, создания полицейских бригад по борьбе с терроризмом, привлечения криминалистов) применять необходимо — хотя бы для того, чтобы отвлечь внимание противника. Определенную пользу эти мероприятия принесут, особенно, если до предела насыть войска и полицию техникой. (Неоценимую помощь могут оказать, например, беспилотные патрульные сверхмалые летательные аппараты в крупных городах.) Реального значения это, однако, иметь не будет.

Дело в том, что полиция, будучи в состоянии уничтожить террористическую группу после совершения ей преступления, не может гарантировать его предотвращения. Нельзя, невозможно прикрыть всех без исключения людей: все магазины, все школы, все детские сады. Отсюда вывод: граждане должны научиться защищать себя сами.

Первой степенью защиты является такое глубокое овладение населения психологическими знаниями, при котором диагностировать потенциального террориста сможет любой: официант в кафе, мойщик машины, клерк в банке. Понятно, что это сильно затруднит "работу" преступника (хотя бы за счет постоянной неуверенности). Подобные меры позволят серьезно уменьшить "легальную инфильтрацию". Понятно, однако, что это оружие во-первых, не абсолютно, во-вторых, является сугубо оборонительным.

Существует и психологическое наступательное оружие. Представьте себе внутреннее состояние членов "дешевой" террористической группы. Они фанатики, они, возможно, находятся под воздействием наркотика или психокодирования. Но, как бы то ни было, они люди. Они находятся в незнакомом им мире. Они должны совершить преступление (убийство есть биологическое "фрейдовское" преступление, которое вызывает негативную реакцию цензуры при любых обстоятельствах). Они практически не имеют шансов выжить и если не осознают, то предчувствуют это.

В таком положении любой человек будет испытывать неуверенность и страх. Что нужно для того, чтобы превратить эту неуверенность в панический ужас, парализующий противника, заставляющий его отказаться от выполнения заданий или по крайней мере значительно замедляющий его реакцию?

Прежде всего мир, в который он попал, должен быть не просто незнакомым. Он должен постоянно меняться. Так, чтобы любая подготовка, которую может получить агент, запаздывало бы. Следует иметь в виду: для европейской культуры быстрые изменения более естественны, нежели для восточной. Таким образом, первое оружие наступательной психологической борьбы — прогресс, динамика, изменение. Основа европейской картины мира.

Огромную роль может сыграть эффект сверхцивилизации. В свое время араб, увидевший фонтаны Версаля, пораженный воскликнул: "Господь франков дает им на земле то, что аллах обещает нам лишь на небе!" В наши дни иракские солдаты сдавались американцам в плен, чтобы попробовать кока-колу и выкурить "Кэмел". Не следует думать, что это оружие хуже другого. Противника можно удивлять. А если удивление становится восхищением, его боевой дух заметно падает.

Следует, однако, иметь в виду, что европейская цивилизация сама по себе способствует информационному обмену. Иными словами, те достижения, которыми мы гордимся сегодня, арабы получат в свое распоряжение завтра. Значит, "завтра" мы должны иметь что-то новое. А для достижения подлинного психологического эффекта — неизмеримо новое.

Эффект сверхцивилизации должен сопровождаться эффектом сверхчеловека. То есть, гипотетический араб-террорист должен на своем пути сталкиваться с людьми, явно превосходящими его, причем, не только по культуре, знаниям, умению владеть техникой, но и по тому, что он считает своей сильной стороной: по физической подготовке, по владению оружием и, представьте себе, по изображаемому фанатизму.

Слова о том, что граждане должны защищать себя сами, именно так и следует понимать: потенциального террориста встречает народ, каждый представитель которого (не исключая воспитательниц детского сада или девочек-школьниц) способен при необходимости взять на себя роль Рембо, Джеймса Бонда или (смотря по ситуации) Язона дин Альта или дона Руматы Эсторского. Разве это не воплощение европейской концепции личности?

7. РОССИЯ: СУХОПУТНАЯ АРМИЯ.

Предложенная в предыдущем разделе стратегия выглядит чем-то, не имеющим отношения к войне и военным проблемам. Заметим, однако, что когда и строительство железных дорог воспринималось, как процедура исключительно мирная. Мольтке, впервые выступивший с лозунгом: "железные дороги вместо крепостей" был понят не сразу. Да и "урановая проблема" потребовала для своей реализации письмо А. Эйнштейна к Рузвельту.

Для борьбы с "третьим миром" необходимо единство европейской культуры. Это военная задача? Да, поскольку без ее решения война будет проиграна. Для борьбы с "третьим миром" необходимо существенное ускорение прогресса (а это, между прочим, подразумевает подавление "зеленого движения", пользующегося таким влиянием в европейских парламентах, конгрессе США и Верховном Совете России). Это военная задача? Да, потому что без нее война не будет выиграна. Для борьбы с "третьим миром" необходимо создание псевдореальности и воспитание людей, способных в ней жить. Это военная задача? Да, потому что иначе война потребует недопустимых жертв.

Другой вопрос, что решение этих военных задач не требует, вроде бы, участия армии. Увы, только на первый взгляд. В течение всей европейской истории наука, техника, технология развивались прежде всего на войне и для войны. Соответственно, поставленная задача ускорения прогресса подразумевает прогресс в военной области, то есть — гонку вооружений. Опять-таки, нельзя забывать, что основой, на которой держится как новая стратегия "юга", так и ответ "севера" является неоспоримое превосходство вооружений европейцев. Это превосходство и в дальнейшем должно оставаться безоговорочным.

То есть, "конвертируемую армию", являющуюся первой, и необходимой линией обороны, придется создавать и развивать. и развиваться. Для России значение этой армии состоит еще и в том, что без ее наличия страна не будет включена в европейскую общность, что весьма затруднит поиск союзников и взаимодействие с ними.

Специфика России состоит в том, что на данном этапе она не может отказаться даже от своей малобоеспособной стационарной армии, которая — плохо ли, хорошо ли, но как то поддерживает существование ее политических структур.

Выводы:

–    на ближайшие десять лет сухопутные войска Российской Федерации будут состоять из "стационарных" войск, комплектованных на основе воинской повинности, и элитной "ударной" армии;

–    обучение солдат и офицеров "ударной" армии потребует создания в стране системы тренажеров, основанных на виртуальной реальности; в дальнейшем такие тренажеры должны получить самое широкое применение в играх, городках аттракционов и т.п., то есть — способствовать профессиональной боевой подготовке мирного населения (интересно, что на каком-то этапе такая необычная система воинской подготовки станет еще и коммерчески выгодной);

–    следует максимально использовать региональные и иные вооруженные конфликты для подготовки как армии, так и ее руководства (желательно широкое коммерческое распространение военно-теоретических игр, созданных "по мотивам" реальных современных вооруженных конфликтов);

–    "ударная" армия должна быть оснащена техникой на современном европейском уровне — каких бы затрат (впрочем, всегда окупающихся при должным образом разработанной системе конверсии) на НИОКР и промышленный шпионаж это бы не потребовало.

8. БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ: БЛОКАДНЫЕ ОПЕРАЦИИ.

Очевидно, что вооруженные силы России должны создаваться с учетом возможных действий против государств, возникших на территории бывшего Советского Союза. Вне всякой зависимости от того, что мы сами об этом думаем, генеральные штабы прибалтийских государств уже считают Россию своим противником. Грузия угрожает мобилизацией. Отношения с Украиной осложняются нерешенным территориальным спором. Наконец, мы не вправе забывать, что на территории этих государств проживает русское население.

(Разговор идет не о том, соответствует или не соответствует вмешательство во внутренние дела государств-лимитрофов современному демократическому пониманию морали и нравственности. Важно, что Россия, "отдавшая" националистам русское зарубежье, потеряет не только потенциальных граждан, но и реальных союзников. Позволить себе игнорировать интересы "своих" может только очень сильная и уважаемая страна. В современной ситуации слишком последовательный демократизм будет истолкован всеми — и друзьями, и врагами, только как признак слабости.)

Очевидно, что использование армии, в том числе и ударной, против ближнего зарубежья, мало реально. (При определенном стечении обстоятельств, не слишком вероятном, оно допустимо на Украине.) Следовательно, армия, как таковая, не способна обеспечить интересы России в борьбе с лимитрофами. Она, однако, может и должна быть гарантом действий правительства в иных сферах — прежде всего, в политической, экономической и психологической области.

Речь идет, следовательно, о концепции "дальней блокады".

Политическое ослабление можно спровоцировать, используя крайне непродуманную внутреннюю политику националистических правительств. Экономическое ослабление подразумевает целый комплекс мероприятий, направленный прежде всего на подрыв финансов противника. (Поскольку огромную роль в определении соотношения валют имеет психологический фактор: внутренняя уверенность покупателя, что стабильность, экономические возможности, наконец, военная мощь страны гарантирует ее валюту, которая может по первому требованию быть обменяна на товары, золото или другую валюту,– то есть, финансы любой страны зависимы от мирового общественного мнения, а иногда и просто от слухов.)

Психологическое же воздействие — это прежде всего создание у себя столь высокого уровня жизни, что он вызывает зависть у стран-соседей. Опять-таки, внутренняя политика государств ближнего зарубежья практически гарантирует успех этого начинания.

В дальнейшем возможно три пути развития отношений:

–    реинтеграция по образцу Британской Империи или (что более вероятно) Европейского Сообщества;

–    эксплуатация государств ближнего зарубежья за счет неэквивалентного экономического обмена;

–    прямые военные действия в союзе с США и европейскими странами (в случае перехода лимитрофов на сторону "третьего мира", что не является невозможным).

Следует, однако, подчеркнуть, что всякие действия против ближнего зарубежья могут быть успешными, только в случае создания нового паритета между Россией и Европой.

Важная роль в восстановлении этого паритета должна принадлежать русскому военно-морскому флоту.

9. ВОСТОК ПРОТИВ ЗАПАДА: НОВЫЙ ФЛОТ.

Россия всегда имела вместо флота, созданного для выполнения конкретных политических и военных задач, собрание кораблей, построенных в меру сил, возможностей и разумения. "Флот Открытого Моря заложили, линейные крейсера, которым в Заливе, как слону в ванной..."

Особенность нынешней ситуации заключается в том, что лавинообразное разрушение тоталитарного государства оставило флот без баз, специалистов, топлива и оперативных планов. Строительство новых кораблей и модернизация старых практически прекратились, даже регламентные работы в полном объеме не производятся.

В результате, подводные лодки — некогда основа стратегической ядерной триады, устарели физически и морально. Часть их нуждается в перезарядке реакторов, произвести которую в условиях разрухи не представляется возможным.

Что же касается надводных кораблей, то "с ними дело обстоит серьезнее всего". После Первой Мировой Войны страна так и не имела конкурентоспособного надводного флота. Практически все советские надводные корабли строились, как противолодочные. Надо полагать, предназначались они защищать во время войны наши несуществующие океанские коммуникации.

Военно-морские силы призваны решать следующий круг задач:

–    блокада неприятельской территории, разрушение торговли противника;

–    контрблокада, обеспечение собственной торговли;

–    прикрытие приморских флангов войск, защита побережья;

–    десантные операции.

Сверх перечисленного, на флот возлагается еще одна задача: он является визитной карточкой страны, мерилом ее возможностей и не в последней степени материальных обеспечением ее валюты. Иными словами в мирное время Флот служит орудием государственной политики.

Основой флота являются крупные надводные корабли. В настоящее время это — авианосцы, крейсера и эсминцы. При этом реальная мощь флота определяется только количеством ядерных ударных авианосцев.

Из этого исходил министр обороны, выступивший с предложением сократить флот на 20% и одновременно построить 12 новых авианесущих кораблей.

Следует, однако, иметь в виду, что в отличие от авиации, где соответствие тех или иных технических концепций реальности постоянно проверяется на поле боя, крупные надводные корабли практически не имели после Второй Мировой Войны боевых столкновений. Иными словами, современные военно-морские доктрины и, в частности, абсолютизация роли авианосцев, представляют собой, скорее, символ веры, нежели результат научного анализа.

Фолклендские события 1982 года оказались единственной, далеко не достаточной, проверкой на прочность господствующих тенденций в кораблестроении. Оставляя за скобками потопление "Генерала Бельграно", прадедушки аргентинского флота (бывший американский "Бруклин" постройки середины 30-х годов), заметим, что и новейшие корабли — английские эсминцы серии "Шеффилд" показали низкую живучесть. Корабль выходил из строя или погибал от одного попадания авиационной ракеты "Экзосет".

С очевидностью встает вопрос, в каком положении оказались бы англичане, будь противник чуть посильнее? Выход из строя "Инвинсибла" сорвал бы операцию. Гибель этого корабля могла привести к отставке кабинета М. Тэчер и серьезным внутренним осложнениям в Великобритании. Между тем, расчеты показывают, что аргентинцы имели реальную возможность потопить "Инвинсибл".

Не будет ли разумным предположить: что "гипермодернизм в кораблестроении": максимальное облегчение корпусов судов, вплоть до применения легких сплавов, сверхдальние дистанции боя, использование в качестве основного оружия управляемых ракет, — столь же оправдан, сколь оправдан он в авиации?

Соглашаясь с необходимостью бронировать ударные боевые корабли, мы будем вынуждены пересмотреть и некоторые другие устоявшиеся оценки. Так, управляемое ракетное оружие весьма действенно в ситуации, когда одно попадание ракеты выводит корабль из строя. Но при защите жизненно важных частей всего лишь 152 мм. броней корабль может выдержать значительное количество попаданий современных противокорабельных ракет без существенного вреда для себя. (Большинство ракет класса "корабль-корабль" и "воздух-поверхность" соответствует 7 — 8 дюймовому фугасному снаряду образца Второй Мировой Войны. Исключение составляют лишь весьма дорогие ракеты "Томагавк".) Между тем, обеспечить это "значительное количество попаданий" непросто: управляемые ракеты с их сравнительно небольшой скоростью и маневренностью достаточно легко сбить. Мы приходим, таким образом, к необходимости вернуться к артиллерии, как средству уничтожения кораблей, защищенных броней. Начинает вырисовываться концепция линейного корабля, как станового хребта ударного корабельного соединения.

Подобная идея выглядит анахронизмом, однако, опровергнуть ее достаточно трудно. Линейный корабль, даже не линкор специальной современной постройки, а корабль, построенный по спецификациям Первой Мировой Войны (с современным радиоэлектронным оборудованием), легко уничтожит в артиллерийском бою любой нынешний крейсер — с его алюминиевыми надстройками и ракетными контейнерами. Разумеется, такой линкор может быть потоплен подводной лодкой, но это, во всяком случае, не проще, чем потопить таким образом авианосец. Разумеется, такой линкор не справится с несколькими десятками самолетов, но и здесь он сохранит боеспособность дольше, нежели корабль любого другого класса. Наконец, линкор выглядит значительно полезнее прочих ударных кораблей при поддержке десантных операций.

И во всяком случае, догонять американский флот по числу авианосцев — задача достаточно малореальная. Что же касается бронированных артиллерийских кораблей, то все страны находятся примерно в одинаковом положении. (Расконсервированные американские линкоры класса "Миссури" являются не более чем намеком на возобновление линейного флота.) Весьма существенно и то, что строительство линейных кораблей не ограничивается сейчас ни одним международным договором.

Новый русский линейный корабль должен быть основой океанской боевой ударной группы. Он должен быть в состоянии уничтожить артиллерийским огнем любой современный надводный корабль, обеспечить радиоэлектронную защиту соединения, поиск подводных лодок, обнаружение воздушных целей. Он должен быть способен длительное время находиться в море, прикрывать конвои, блокировать неприятельское побережье. Он должен выдерживать значительное количество попаданий современных противокорабельных ракет.

Такие требования подразумевают:

–    скорость не менее 38 узлов;

–    автономность порядка 6-10 месяцев;

–    бронирование пояса, главной артиллерии, рубки;

–    обеспечение возможностей размещения приборов радиолокационной и гидроакустической разведки, радиоэлектронной борьбы.

Требования к скорости и автономности однозначно определяют атомную энергетическую установку. Конечно, не может быть и речи о размещении на корабле резервной двигательной установки на органическом топливе. Более того, 38-и узловая скорость полного хода требует снижения массы биозащиты и установки реактора, работающего в надкритическом режиме. (Возможно использование двух реакторов, имеющих общее нейтронное поле и переменный коэффициент связи по нейтронному потоку. Такая установка, разумеется, небезопасна. Но надо отдавать себе отчет в том, что боевой корабль создается для борьбы с противником, а не для защиты окружающей среды. Тем более, что реальный вред от такого линкора во всяком случае меньше, чем от супертанкера.)

Заметим, что предложенная силовая установка позволяет форсировать мощность (за счет изменения коэффициента поглощения нейтронов в стенке, разделяющей реакторы). При необходимости можно даже превратить линкор в ядерный брандер.

Артиллерия корабля должна включать три трехорудийные башни калибром 12-14 дюймов. Орудия должны оснащаться активно-реактивными снарядами максимальной дальностью порядка 100 миль. Корабль не оснащается артиллерией вспомогательного калибра. Противовоздушная и противокорабельная оборона осуществляется стандартными средствами: ЗУР, зенитные реактивные установки, глубинные бомбы, установки типа "Саброк". Вместо четвертой башни размещена угловая полетная палуба: вооружение линкора должно включать 4-5 легких истребителей-перехватчиков.

Защита корабля — броневой пояс по ватерлинии, броневая палуба, башни. Толщина брони 100-152 мм. Схема бронирования классическая.

Радиоэлектронное оборудование должно значительно превосходить таковое у современного атомного крейсера.

Обеспечение требуемых характеристик возможно при водоизмещении 45-50 тысяч тонн и суммарной мощности энергетической установки не менее 160 мегаватт.

Линейный корабль рассмотренного типа должен стать основой ударного корабельного соединения. Обеспечение устойчивости такого соединения требует включения в его состав еще двух ударных кораблей: крейсера прикрытия и авианосца прикрытия. Крейсер прикрытия оснащается скорострельной артиллерией калибра 150-180 мм в трехорудийных башнях, противолодочными самолетами, зенитным вооружением. Его задача — борьба с эсминцами противника, самолетам, крылатыми ракетами. Такой крейсер прекрасно дополнит возможности крупнокалиберной артиллерии линкора при борьбе с конвоями противника, в десантных операциях.

Авианосец несет стандартное зенитное вооружение, 3-5 самолетов-разведчиков и 25-30 истребителей-перехватчиков.

Требования к скорости, автономности и бронированию авианосца и крейсера прикрытия идентичны таковым для линкора. Разумно поэтому унифицировать корпуса и энергетические установки кораблей, входящих в соединение.

Эти три корабля представляют собой соединение, предназначенное для завоевания господства на море. Предполагается практически постоянное нахождение таких соединений на боевом патрулировании. Усиление УКС легкими кораблями с неядерными ЭУ нежелательно.

Обеспечение деятельности соединения требует придания ему собственного разведывательного спутника, выведенного на орбиту с большим эксцентриситетом.

Флот должен быть построен из однородных ударных соединений, подобных описанному выше. Число таких соединений определяется политическими задачами, стоящими перед страной. Минимально для защиты интересов России необходимо 4 ударных соединения (12 крупных броненосных кораблей). В дальнейшем число соединений придется увеличивать.

(Более всего новые корабли необходимы Тихоокеанскому флоту. Военно-морские силы Китайской Республики практически захватили господство в водах, омывающих восточные берега России. В будущих конфликтах Китай, возможно, и станет нашим союзником, но пока что мы не должны забывать, что названия "Владивосток" на китайских картах нет, а Приморский край изображается на них, как китайская территория.

Следующей по важности стратегической задачей является создание Флота Индийского Океана. В последнюю очередь ударные соединения должны использоваться на Атлантике.)

Следует учитывать, что большая кораблестроительная программа будет способствовать оживлению производства. (Вспомним, что в свое время Ф. Рузвельт, выводя страну из "Великой депрессии", начал одновременное производство всех кораблей, которые США имели право построить по Вашингтонскому договору.) Понятно, что если нам удастся добиться аналогичных результатов, новые корабли окажутся не пассивной, а активной частью бюджета.

Если мы, к тому же, учтем, что современный курс рубля искусственно занижен, и оздоровление экономики может привести к его значительному росту, проект создания нового российского флота получает еще один серьезный аргумент в свою пользу.

Однако, все положительные экономические факторы "сыграют" только в том случае, если удастся построить заложенные корабли качественно и очень быстро.

Май 1993 года.